– Не факт, – возразила Непревзойдённая, уже осматривая со всех сторон диковинную ракушку из трёх частей. – Среди наших подобных нам хитрецов хватает. Тоже, как и мы, небось, исследуют трофеи да стараются пристроить их для собственной пользы. Чего только стоят живые шары-иглы, которые можно в любых морских сражениях использовать. А вот эта ракушка-переводчик?.. Она ведь живая! Но как такое чудо может переводить совершенно разные звуки существ из разных вселенных – ума не приложу. – М-да! Сплошные загадки, – согласился Надариэль, тоже ощупывая такую же ракушку. – И всё-таки самое интересное, что можно взять у жабокряков, – это их защитный купол над скопищами островов. Мы с такими структурами за всю историю не встречались, хотя наши защитные поля ДОМА посильней будут. Вот как бы ещё эту тайну раскрыть… На эти слова дэма раздражённо цокнула язычком: – Дались тебе эти тайны! Сейчас важнее выяснить, куда наш дипломат запропастился вместе с катером. Слишком туманно и неполно он доложил об этом странном ките и ожидаемой телепортации… Это меня и бесит! Кто, спрашивается, ему разрешил заниматься посторонними делами? – Не надо на меня так смотреть, – ухмыльнулся Прогрессор. – Я тебя не боюсь! Ну… почти. И ничего я Труммеру не разрешал, это ты его по всем вопросам инструктировала и направляла. Меня больше всего поражает в этой истории сам факт наличия такого кита. Ещё и умеющего телепортироваться! Забирая вдобавок с собой пассажира с тяжеленным катером! Ты хоть раз слышала о чём-то подобном? – Ни разу! – Нахмурившаяся Азнара рассматривала приближающийся пирс, на котором уже толпилась вызванная туда толпа исследователей и научных деятелей. – Но давай не будем скрывать от самих себя тот факт, что до сих пор ДОМ, даже для нас, – это гигантское скопище нераскрытых тайн и диковинных загадок. Мы то и дело пытаемся исследовать иные миры и вселенные, а собственную обитель так до сих пор и не изучили до конца. – Скорей: утеряли изначально имеющиеся знания, – скривился дэм с досадой. – Да и братец Тра в своё время начудил… Они оба тяжело вздохнули, на короткое время окунувшись в неприятные воспоминания. Вообще считалось плохим тоном употреблять упомянутое имя среди себе подобных. А если и упоминали, то порой в полярных значениях. Одни дэмы считали Тра самым лучшим, умным и великим, другие – использовали это имя как ругательство. До пирса оставалось ещё метров пятьсот, когда Ревельдайна фыркнула и устремила свой взор на небо: – О! Со мной уже пытаются связаться сразу несколько наших… А владелец того самолёта ещё и возмущается, что сразу не сообщила всем о таком великолепном трофее. – Следовательно, у них ничего подобного до сих пор нет? – Получается, что так… В этот момент по устройству дальней связи побеспокоили и Прогрессора. С некоторым недовольством включая его, дэм ворчал: – Кто это осмелился?.. Хм! Мой управляющий… совсем старик мозгами поехал?.. Ну чего тебе, Айзель? – С минуту он слушал какой-то доклад, меняя гримасу на лице с недовольной на ехидную. Потом выключил устройство, поясняя при этом напряжённо на него глядящей Азнаре: – Опять эта мелкая учудила. Представляешь, во сне как-то прочувствовала Труммера, выяснила, что с ним, и даже кое-что подсмотрела его глазами. После чего провела Галлиарду ко мне в Имение, и та пробилась к самому управляющему. И уже старина Франчук осмелился связаться со мной. А что было бы, не вручи я Ласке свой специальный портальный перстень?.. Помню, как ты меня за это ругала… – Уф! – шумно выдохнула Кобра. – Мало ли когда и в чём может ошибиться женщина?.. Да и с кольцом этим, как и с родственной кровью… Ты ведь на подобное и рассчитывал изначально. Но что сейчас с Полем? И где он? Нельзя ли поконкретнее? Надариэль, похоже, решил немного поиздеваться. Словно он недалёкий, ничего не понимающий тип: – Чего это ты так распереживалась о моём а’перве? – Бен! – Видно было, как Кобра сжала кулачки. – Не зли меня! – Ладно, ладно, уже и пошутить нельзя?.. Где Поль сейчас, отправимся ко мне и будем выяснять у Ласки. Известно лишь, что он среди неприятелей каких-то и притворяется бессознательным. Так что… Но владычица сектора уже поняла, что надо поспешить. Остров как раз причалил к пирсу, и она стала отдавать распоряжения своим приписным деятелям науки. Трофей переходил в руки смертных для комплексного исследования. Глава десятая. Желанная помощь Очнулся Труммер не только от боли во всём теле. Помимо ударов крови в голове, там же настойчиво пульсировала чья-то посторонняя мысль: «Очнись! Поль, ты меня слышишь?! Очнись быстрей, я ведь ощущаю тебя как живого!» Вначале пришлось сосредотачиваться, чтобы вообще сложить в одну кучку хаотичные воспоминания. Вполне ясно и чётко вспомнился взрыв и предваряющие его попытки скрыться от кровожадных местных аборигенов. Затем и более ранние сценки из жизни всплыли на поверхности замутнённой памяти: миссия, жабокряки, кит Тилиус, глубоководный монстр и телепортация через Излом на иную плоскость. В итоге появились и собственные мысли: «Во как меня шандарахнуло!.. Кажется, рвануло хранилище с порохом… Крюйт-камера, или как её называют?.. И вообще, разве после такого выживают?..» Праздный вопрос: коль всё тело болит и голова разрывается, значит, человек живой. Хотя не факт, что и после полной смерти разум не тонет в океане боли и прочих мучений. На эту тему никто ничего конкретно не знает, а дэмы распространяться не спешат. «Кстати, о дэмах… Кто-то у меня в голове посторонний к чему-то призывал, а ведь ни Кобра, ни Прогрессор так не умеют… Эй?! Кто там меня звал-то?..» «Наконец-то! – тут же последовало в ответ радостное восклицание ментального свойства. – Я к тебе уже несколько часов пытаюсь докричаться, а ты никак не реагируешь! Спал, что ли?» Интересный вопрос. Хотя вначале следовало разобраться с личностью собеседника: «Тилиус?.. Ты, что ли?» «Конечно, я! Кто ещё смог бы тебя отыскать на иной плоскости?» Захотелось порадоваться, но пришлось замереть от очередного резкого приступа боли. Особенно голове досталось. Из чего а’перву следовало сделать вывод: необходимо вести себя спокойно, не дёргаться и тушить в себе даже радостные эмоции. Что он и сделал, собравшись и сумев ответить только через минуту: «Да, такое только тебе по силам… Хотя и сообразить не могу, как тебе это удалось?» «Вначале сориентировался на твои нательные артефакты. Нашёл их под камнями, на берегу пролива. Догадался, что это ты спрятал и сам где-то рядом. Попытался тебя прочувствовать, ты в моей зоне досягаемости ментального сообщения. То есть не далее, чем в километре. Вот и зову, из сил выбился… А ведь скоро утро, мне надо уже выбираться в открытый океан. Иначе быстро здешние рыбаки гарпунами утыкают! Здесь такие ужасы творятся, что у меня шкура седеть начала!.. Так что давай, рассказывай, где прячешься и долго ли тебя ждать?» «Вот именно… Где я?» Более чем странный для разумного создания вопрос поставил кита в тупик. Он явно растерялся: «Как это?.. Ты ничего не видишь? И тебя туда отнесли сонного?» Пришлось несколькими фразами описывать встречу со странным пароходом и печальные итоги этой встречи. То есть о взрыве порохового погреба и о последствиях этого взрыва. О своём состоянии тоже упомянул, объясняя, что ничего не слышит, а глаза просто не может открыть. Ощущение, что они лопнут. Или уже лопнули, и нет их больше. «Вон оно что… То-то я смотрю, что из залива в море вынесло огромное количество порванной плоти, куски тел и разные жутко вонючие субстанции. А это были убиенные тобой людишки?.. Ну так им и надо! – неожиданно проявил кровожадность Тилиус. – Они тут всех косаток и китов съели! Ни одного не осталось! Ублюдки! – И совсем иным, уже требовательным тоном добавил: – Но если пострадал, то какого ежа не лечишься? Уж с твоими-то умениями!..» А вот этот вопрос оказался самым правильным и в тему. Труммер стал прислушиваться не только к самому себе, но и к окружающему пространству. Ибо собственные силы оказались опустошены до самого донышка, потому и следовало чем-то извне поживиться. Правда, долго Тилиус вслушиваться в наступившее молчание человека не стал: «Светать начинает! Мне пора срочно уходить! А ты – лечись, ночью я опять к твоим артефактам приплыву». «А что с каркасом того самолёта, что мы подняли?» – вспомнил а’перв. «Всё на том же месте болтается, – последовал ответ уже затихающей ментальной связи. – Течений там вроде нет, разумные то место не навещают. Ну и то чудовище…» Что случилось с глубоководным монстром, расслышать не удалось. Скорей всего он умер уже на этой стороне от полученных ран. Или не умер? А попросту сбежал в самое безлюдное место ДОМА? А что ему ещё остаётся делать, если первый же встреченный им человек оказался ему не по зубам? Так или иначе, но после ухода Тилиуса из ментального пространства Поль остался один-одинёшенек. Поэтому самое время настало, чтобы разобраться с собственным здоровьем. Для начала… И уже только потом думать: «Где это я?», «С какой такой стати?» и «Можно ли отсюда убраться?» Вроде всё просто и последовательно, а ничего сразу не получилось. И причины на поверхности: нет сил, нельзя пошевелиться, и даже глаза не открываются. Хуже всего, если не страшней, оказалось с глазами. Они вроде как и шевелились, и красные с оранжевым круги виднелись от напряжения, а… никак открываться не желали! Показалось даже в какой-то момент, что глаза засыпаны толстым слоем грунта. Или песка? Нарастающую панику удалось отогнать логикой: «Спокойно! Какая земля? Я ведь спокойно дышу. Причём носом. И ничего этому процессу не мешает… Значит…» После такого гениального вывода догадаться, что на глазах повязка, уже оказалось намного проще. Ну и наступившее успокоение помогло слуху кое-как прорезаться. Непонятные шумы и скрипы преобразовались в отдельные слова, а чуть позже и в хорошо воспринимаемые предложения. Нельзя было сказать, что говорили на чистом, правильном рииксти, но вполне хватало для общего понимания, а мелочи угадывались по контексту. Некто, явно из больших чиновников (министр, если не местный царёк какой-нибудь) громогласно поносил работников здешнего здравоохранения. При этом он возмущался, что врачи сумели спасти всего лишь четверых человек из экипажа в двести единиц! Что интересно, ему твёрдо отвечал мужской голос без всякого страха или подобострастия: – Нашей вины в этом нет! К нам доставляли уже практически трупы. Да и большая часть доставленных якобы живыми никак не могли долго прожить после жутких ожогов, многочисленных переломов или не совместимых с жизнью внутренних кровоизлияний. – О-о-о! Кракен вам всем в печень! – не унимался расстроенный донельзя чиновник. – Вам доставили пятьдесят моряков, а выжило из них только четверо?! Как это понимать?! Всё равно слишком мало! Плохо работаете! – Работали целые сутки на износ, – в прежнем тоне продолжал отвечать невидимый главврач. – Никто не спал и не присёл ни разу. А если не устраивают результаты самоотверженного труда подотчётного мне госпиталя, я готов немедленно уйти в отставку. – Далась тебе эта отставка?! – вроде и кричал некто, но уже намного тише и не так озлобленно. – Вот ведь заладил… А мне что прикажешь делать? Как и у кого я выясню, что случилось на этом драном пароходе, если все передохли? Или остались ничего не соображающими инвалидами? Сам ведь слышал, что эти утырки двух слов связать не могут и толком ничего не видели. А этот чего разлёгся, не мычит не телится? – Голоса раздавались совсем рядом. – Он вроде самый целый из них? – Относительно… Голова у него содрана преизрядно. Скорей всего серьёзное сотрясение мозга. Ну и по всему телу мелких ожогов, потёртостей и ссадин хватает. Глаза вон чуть взрывом через уши не выдавило, все капилляры полопались, не факт, что зрячим останется… И не факт, что выживет. Похоже, прибывшие начальники читали нечто в виде амбулаторной карты больного. Потому что крикун хмыкнул, а потом стал уточнять: – Почему этот тип в отдельной палате? – Очень, очень тяжёлый случай. И мы применили к нему особое лечение. Не каждый после такого выживет. Вот и приходится возле него постоянно держать квалифицированную сиделку. – Чего это он в заливе совершенно голым оказался? – Мало ли… – пустился в предположения главврач. – Может, спал как раз… – Но совсем уж голыми матросы не спят? – Так после взрыва ещё и керосин горел. Или что там у вас горит-то?.. Многие срывали с себя горящие одежды, как я понял… – Хм! И опознать его никто не сумел?