– Ты когда успела уехать из дома? – Я дома, около беседки на пруду, говори тише, в саду кто-то есть, возьми ружьё и иди сюда, но тихо. – Присядь пониже и не шевелись, я скоро. Борис показался на тропинке, в шёлковом халате поверх гавайки и тонких штанов, в домашних шлёпанцах и с ружьём наперевес, его фигура казалась почти комичной, не доходя нескольких метров до беседки, он тоже пригнулся и подбежал к Эрике. – Где ты слышала звуки? – Там в кустах, как думаешь, лучше сначала выстрелить, а потом уже посмотреть или наоборот? – Выстрелить всегда успеем, сначала я посмотрю, ты возьми ружьё и прикрывай меня отсюда. – Хорошо. Борис медленно подошёл к кустам, он не смог разглядеть, кто там стонал, пришлось раздвигать ветки руками. – О господи, Эрика скорее сюда и оставь ружьё на скамейке, – его возглас был громким и испуганным. – Что там? – Эрика уже подбежала, но Борис поймал её за талию и удержал на месте. – Подожди, не стоит тебе смотреть, лучше пойди в дом и принеси ножницы или нож и позови медсестру с аптечкой, скорее. Эрика задыхаясь, вбежала в дом, схватила нож для резки бумаг и позвала медсестру. Женщина вышла не сразу, но увидела испуганное лицо хозяйки дома, последовала за ней почти бегом. Борис стоял уже без халата, перед ним на траве лежал человек, по пояс, прикрытый шелковой тканью, на голове ужасный мешок, руки связаны, а всё тело кровоточило. – Давай скорее нож надо развязать верёвки, он весь мокрый и холодный как из ледяного душа, может простыть, если раньше не задохнётся. Борис развязал удавку и снял мешок. – Арт! – его возглас повис в воздухе, Эрика медленно осела на колени и упала на траву рядом с Борисом. Медсестра убежала в дом и вернулась в сад уже с чемоданчиком, на котором красовался красный крест. Она дала понюхать нашатыря Эрике, Борис поднял жену на руки и унёс в дом. С Артуром медсестре пришлось заниматься дольше, она прощупала его тело, переломов и внутренних кровоизлияний нет, множественные раны как от ремня по всему телу, но тут их не обработать, она решила сделать противошоковый укол и перенести его в дом там и приступить к оказанию помощи. Тем временем вернулся Борис, он катил перед собой массивное дизайнерское кресло, лучшего средства транспортировки не придумал. Вдвоём они переложили художника в кресло, укрыли халатом и покатили к дому, с трудом подняли «каталку» на террасу. – Лучше сейчас его отвезти в душ, тёплая вода отмоет грязь и согреет его, потом я обработаю раны, а вы пока приготовьте горячий чай для него и для вашей жены, и простынь принесите, пожалуйста, – медсестра уже привычными движениями катила кресло к душевой, дальше она справится сама. Под струями тёплой воды тело защипало, боль опять вернулась, но ноги и руки согрелись. – Это перекись водорода, надо обработать раны, всё хорошо, вы дома. – Я дома, а вы кто? – Я сиделка, ухаживаю за девушкой, Юрико. Вы можете встать, надо перевести вас в комнату? – Помогите мне, – Арт опёрся на руку женщины, через боль он завернулся в простыню, принесённую Борисом, и сел в кресло, ткань в некоторых местах пропиталась кровью. – Ты пришёл в себя? Что случилось, мы думали, что тебя похитили? – Борис наклонился над креслом, и сам начал поить друга чаем. – Я сейчас плохо соображаю, может быть, завтра расскажу, я уже два дня не ел, и всё тело болит. – Это царапины! Для настоящего мужчины, как ты, такие раны – пустяк, – Борис улыбнулся и погладил Артура по волосам как младшего братишку, – ты живой, а это главное. От чая и тёплого душа Арт провалился в небытие, медсестра увезла его в гостевую комнату, и укрыла стёганым одеялом, анатомическое кожаное кресло в горизонтальном положении заменило больничную койку. – Если дела и дальше так пойдут, то в этом доме можно открывать лазарет, – медсестра покачала головой и вышла из комнаты, пора позаботиться о девушке. Громкий звонок домашнего радиотелефона вернул Эрику в реальность. – Эрика, это я, у меня не самые хорошие новости, – Дарк хрипел в трубку, не хотелось сейчас с ним разговаривать, но это не тот случай, когда можно просто взять и отключить связь. Пришлось ответить, к счастью, Борис подошёл, и после её тихого «Хелло!» забрал трубку у жены. – Слушаю, Джон, это Борис, Эрика неважно себя чувствует, не может говорить. – Извините меня, за долгое молчание, накрыли большие проблемы по вашему делу. – У нас тут одна беда за другой. – Что случилось, что-то с Артом? – Юрико попала в аварию и лежит без сознания, врачи говорят, что явных причин для такого состояния нет. Арта сначала похитили при загадочных обстоятельствах, а сегодня утром подкинули к нам в сад голого, сильно избитого, и с мешком на голове. Вот такие у нас новости, о ваших делах я даже спрашивать боюсь. – Спасибо за беспокойство, я очень сожалею о том, что случилось и с Юрико, и с Артом, у меня произошла похожая ситуация, но я почти справился. Полный отчёт своего расследования вышлю вам через неделю на электронную почту или по факсу. Сейчас мне надо уехать, моё присутствие может только усугубить дела, но я должен дать вам несколько советов, как разобраться со всем этим. – Давайте, а то полиция умывает руки с делом Юрико, говорят, что нет ни единой зацепки по аварии, Арт вообще не понимает, что произошло, он всё время был с мешком на голове. Дарк пребывал в замешательстве, конечно, он понимает, что какие-то советы дать должен, понимает и то, что Арт просто не мог рассказать всю правду, что с ним случилось, и ему тоже не расскажет. Остаётся одно, скорее разделить этих людей, иначе в этом доме они станут удобными мишенями для любой враждебной силы, тем более что сейчас, судя по всему, они все находятся рядом. После небольшой паузы Дарк продолжил разговор с Борисом: – Прежде всего, я бы рекомендовал вам переехать в другой дом или в город. С полицией можете, конечно, общаться, но они вам не помогут, тут у вас другие враги и охотятся они не на вас, а на Юрико и Арта, этих двоих вообще рядом держать нельзя, они как магнит для неприятностей. Можно нанять охрану, но это скорее для успокоения Эрики, реальной пользы от них нет. Проблема кроется в художнике и только в нём, Арт – мощный медиум, вот он и вызвал всякую нечисть, сам того не подозревая. В городе, наверное, вы почувствуете себя спокойней. Всё, что зависело от меня, я постарался сделать, но повторю, обряды тут не помогут, считайте, что ваш дом — это портал в другой мир и закрыть его невозможно, а художник – ключ от этого портала. Надеюсь, я не сильно вас запугал, я старался немного упростить ситуацию. – Куда уже проще, одна без сознания, другой весь избитый, Эрика только что пришла в себя после глубокого обморока, когда увидела Арта в саду. Я сам в шоке, а ведь ещё и работать надо, всё просто ужасно, если честно. – Да, и квартира Арта теперь тоже небезопасна, всегда есть шанс, что всё закончится хорошо и такой же шанс, что всё закончится катастрофой, – Дарк, уже привык к таким реакциям клиентов, часто после его работы люди умирают, разводятся, болеют, всё это жестокие последствия вмешательства потусторонних сил, а силы эти пощады не знают. – Спасибо, утешили. – Могу сказать, что у меня есть редкий образец, который я должен изучить, есть и некоторые улики, и информация, всё это я очень тщательно изучу, подберу методы борьбы, и мы сможем вернуть покой и порядок в ваши жизни. Но, для этого мне придётся уехать, тут у меня мало возможностей для работы. Так что, я вас не оставляю, вам только нужно продержаться некоторое время. Держитесь и почаще вспоминайте молитвы. До встречи, Борис. – До встречи, Джон. Глава 8. Вне зоны сознания Арт открыл глаза, но почти ничего не смог рассмотреть, какая-то пелена перед глазами, как густой туман или дым. Ощущение неприятное, тревога заставляла сердце биться сильнее, и только несколько мгновений спустя, он понял, что его так сильно насторожило, в пространстве, где он находился, царила тишина, такая тишина, как глубоко под землёй или под водой, воздух слишком плотный затруднял дыхание. Он снова закрыл глаза, голова заболела от недостатка чистого воздуха, возможно, что он опять затащил сам себя в какую-то капсулу без света и чистого воздуха, пока его мозг ещё может генерировать мысли, самое время подумать о спасении. Надо быстрее посмотреть на это пространство со стороны и понять, как отсюда выбраться, видимо, это место поглощало не только звуки, но и способности Арта к перемещениям. Паника комом стояла в горле, неосознанные обрывки мыслей, воспоминания, вспышки гнева и бессилия, организм сам начал оказывать сопротивление, но эти попытки похожи на бессмысленное дёрганье животного, попавшего в капкан. Когда силы окончательно покинули его и тело перестало сопротивляться, в сознание пробилась одна чёткая и ясная мысль: «Здесь надо ощущать, а не слушать. Чувствовать, а не смотреть». Теперь он снова вспомнил практику, которую ему показал старик и сконцентрировал всё внимание не на звуках и видениях, а на своих чувствах, постарался убрать все эмоции, которые были помехами восприятия. Сразу стало легче дышать, потом он смог почувствовать какое-то движение рядом, но это движение оказалось неопасное, оно скорее напоминало движение ветра или воды. Теперь предстояло самое сложное, в обычной ситуации мозг или сознание с огромной скоростью переводит мыслеформы в слова, а речевой аппарат сразу выплёскивает эти осмысленные звуки во внешнюю среду, и другой человек, также воспринимает эти звуки и после собственного осмысления выдаёт соответствующий набор звуков. Чувства, при такой форме обмена информацией, становятся лишь фоном, а эмоции добавляют определённую окраску к разговору. Многие так увлекаются процессом говорения и эмоциями, что забывают про этапы осмысления, принятия или непринятия информации и, что самое печальное, не осознают, что важнее всего именно то, что побуждает к разговору, и то, что после разговора остаётся в душе. Это Арт осознал только сейчас, теперь он не мог задать вопрос обычным способом, он не мог его даже подумать, он должен был его прочувствовать, а как прочувствовать фразу: «Где я сейчас нахожусь? Помогите мне!» В голове крутились именно слова, фразы и образы, а это бесполезный набор для данной ситуации. Похоже, что его выбросили из лодки далеко от берега, только однажды показав, как нужно плыть. Но ничего другого не оставалось, как пытаться искать аналогию между словами и ощущениями. Он окончательно потерялся во времени и не мог понять, сколько часов, дней или недель он бьётся над новым кодированием информации, время остановилось и стало материальным как этот туман. В какой-то момент вспомнилось чувство одиночества и потерянности, как тогда, когда он первый раз пришёл на могилы матери и брата, вот он ключ к новому языку. Арт заполнил пространство вокруг себя невыносимым чувством потерянности и одиночества. – Ты меня чувствуешь, ты не одинок, я с тобой! Мурашки пробежали по телу художника, он ощутил ответную реакцию, а через мгновение в сознании возник образ Касуми, слёзы потекли из глаз, он никогда ещё не испытывал такой радости. – Тише, тише не привлекай к нам внимание, мы тут совсем не одиноки, скоро ты настроишься на меня, и я тебе всё тут покажу. С каждым новым ощущением Арт всё лучше понимал, как в этой реальности нужно передавать свои чувства, так общался с животными, просто посылал им любовь и всегда видел реакцию. Касуми «говорила» с ним простыми чувствами, но очень сильными, наверно, так мать передаёт свою любовь новорождённому ребёнку, а тот, ощущая эту любовь всем своим существом, спокойно засыпает у груди. – Ты всё понял верно! ­– Я очень скучал, мне было страшно и больно. – Сожалею о случившемся, не думай тут о плохом, думай о хорошем. – Хорошо, – на самом деле он подумал про согласие, но ощущение оказалось сильное, он почувствовал, как все его существо прижимается к Касуми, что больше напомнило полное подчинение и просьбу в защите и любви. В ответ он получил трепет и нежность, переводить которые в мыслеформы уже не было необходимости. – Мы в тонком мире, мире духов. Это пространство не такое серое и пустынное, как тебе сейчас кажется. На самом деле оно прекрасно. Ты привыкнешь и начнёшь его видеть. Но у нас есть дело, поэтому я тебя сюда переместила. Тут находится твоя знакомая, она глухая и немая, никто не может достучаться до неё, если она тут останется надолго, то может сойти с ума! – Юрико? – Арт удивился, этой новости, в сознании просто возник её образ. – Да! Ты можешь двигаться? Он не совсем понял, как двигаться, и сделал попытку встать, но оказалось, что и команды для тела тут действуют за счёт психической силы, а не физической, он как барон Мюнхгаузен вытянул себя из болота неподвижности. Сначала с большим трудом, но потом всё легче и легче тело начало слушаться новых команд, он даже смог зависнуть в пространстве ненадолго. Их разговор оставался беззвучным, движения тоже не создавали каких-либо колебаний пространства, всё как в густом, но прозрачном тумане. Сознание Арта, уже начало привыкать к этой новой реальности, как вдруг истошный крик пронзил тишину, как нож пронзает масло. От этого крика у Арта начался спазм в желудке, страх, ненависть, отчаянье – вот что выражал этот крик. – Скорее, скорее это Юрико, она больше не выдержит, – Касуми уже тащила Арта за руку. Но внезапно они упёрлись в некое подобие стеклянной стены, там за стеклом, свернувшись в позу эмбриона, лежала девушка, голая, бледная и очень худая. – Видишь, она уже на грани, эта стена создана ей самой как защита от демона, который её преследует уже давно. Внутри нет энергии для жизни, и она увядает. Если мы не сможем убедить её открыться и перестать бояться, она погибнет в этом мире, а в твоём мире она будет как живой мертвец. – Демон?