Часть 4 из 8 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Фиг-ля вы расселись тут в темноте, айда на берег, Дрозд там с бухлом дожидается. А этот чего, уже обоссался? — Все дружно заржали. Потом поторопили меня, и мы все направились к берегу Дубравенки. Впереди катил на своём велике Штырь, подсвечивая себе дорогу маленькой фарой, за ним, вытянувшись цепочкой, последовали остальные. За мной шли, как привязанные, Джокер с Биллом. Опасаются, что смоюсь, правильно опасаются.
У меня были очень нехорошие предчувствия относительно нашей встречи. Было совершенно непонятно, что нужно делать и нужно ли вообще суетиться, может, так всё само собой утрясётся. Между тем времени на какие-либо действия уже не оставалось, мы подошли к заветному местечку всех алконавтов и бичей, в общем, всех, кто любит гульнуть в стороне от любопытных глаз. Находилось оно за дорогой, у моста. Как раз возле дренажных коллекторов. Между двух бетонных труб нанесло земли, и весь этот пятачок густо порос травой, получилось что-то вроде небольшой полянки, с одной стороны защищённой дорожной насыпью, с другой — деревьями. Правда, с противоположного берега всё было видно как на ладони, но отгороженные речкой завсегдатаи этого места могли ни о чём особенно не тревожиться. Ближайший мост был довольно далеко, и, если у кого-то было желание вмешаться, он пришёл бы в лучшем случае к пустому берегу, в худшем варианте визитёра уже ожидали бы. А вечером бухать здесь совсем фантастично. Фонарь у дороги дарит умеренный свет, речка шепчет перекатом, в общем, благодать. Вот тут-то нас Дрозд и дожидался.
Поскольку все недавно виделись, шумных приветствий не было. Народ дружно потянулся к выпивке и хавчику. Большая белая колбаса из полиэтиленовых стаканов была безжалостно растерзана, пробки на «боброве» и «клинском» свинчены, а бесхитростный закусон, состоящий из чипсов и сушёной плотвы, расположился на развороте газеты «Известия», многие обзывали её «извёсткой». Несмотря на всеобщее веселье, обо мне не забыли. Позади меня по-прежнему находился Билл. Джокера я не видел, но понимал, что он тоже глаз с меня не сводит. И тут подал голос Дрозд:
— А почему наш юный друг скучает? Это не по-товарищески, налейте ему, ребята, пива.
— Спасибо, Дрозд, я не пью, маленький ещё. — Моя рука решительно отодвинула стакан, увенчанный пенным, шевелящимся колпаком.
— Воровать значит не маленький, а пивасика с коллегами дёрнуть — сразу малышом прикидываешься. А может, ты брезгуешь нашей компанией? Нет, этого я не думаю, слишком серьёзная предъява. Скорее всего, ты действительно не пьёшь. Ну, тогда может «Дариды» опрокинешь, с чипсами? Не робей, ты у нас почётный гость. Не каждый день удаётся выпить с человеком, который тебя освободил. Жаль, Лысого не хватает в нашей тёплой компании.
Я решил отмалчиваться пока, а чтобы моё молчание не выглядело хамством, я взял стакан и наполнил его доверху минералкой. Захватив пригоршней чипсов, набил до отказа рот. Теперь я не мог болтать при всём желании. Дрозд лукаво усмехнулся и больше меня не доставал. Все дружно выпивали, нешумно разговаривали и делали вид, что меня здесь нет, но при этом каждое моё движение рассматривалось, как под микроскопом. Мне надоело стоять столбом, и я решил присесть тут же, на траве. Схватил полиэтиленовый пакет, из которого, гулко бумкнув об землю, выпала банка энергетика «Бёрн», и постелил себе под зад. «Бёрн» мне великодушно разрешили выпить, что я и сделал с превеликим удовольствием.
Я чувствовал себя не в своей тарелке, как говорится, и ожидал конца пирушки, так как не решался уходить, подспудно понимая, что мне не дадут этого сделать. И тут до меня дошло, что ко мне обращаются, причём довольно настойчиво.
— Слышишь, чего говорю? — уже тряс меня за плечо Штырь. — Хамьё поганое. Сел тут со скорбной рожей, ни спасибо тебе, ни извинений.
— Я должен перед кем-то извиняться? — спрашиваю с удивлением на лице и слышу в ответ, уже от Дрозда, целую тираду.
— Да, так получается, что перед каждым из нас, персонально. Молодец, что не спрашиваешь за что. Значит, знаешь, в чём проблема. Как, не знаешь? Ты нас обидел. Барыга от нас отказался из-за вас с Лысым. Чего-то вы там учудили серьёзное, раз Бес так запаниковал? Ну и потом, тебя пригласили в компанию? Спору не будет, пригласили. Посиделки прощальные устроили, в складчину, между прочим. А ты пришёл на всё готовенькое и ухом не ведёшь, ну разве это не хамство?
Обогащённый кофеином «Бёрн» вскипел у меня в крови, ну я и посоветовал Дрозду не тратить своё красноречие, а сразу сказать, чего им всем от меня нужно. Дрозд, конечно, огорчился от такой моей борзости, но бить не стал. Просто глядя мне в глаза, он потребовал всю мою долю в общак. Дескать, штраф у них такой — за некошерное поведение. Ну а когда выяснилось, что денег при мне нет, все были очень удивлены или талантливо изобразили удивление. Мои доводы, что я их потерял, никому не пришлись по душе. Кто-то — я не разобрал, кто именно, — предположил, что Бес меня кинул. Все дружно вспомнили, что он оставил меня поговорить тет-а-тет, видимо, неспроста. Мол, мы где-то бабла гребанули не хило, Лысый погорел, подставил Беса, а он меня за это кинул. Фактически, так оно и было. За исключением того, что некоторую сумму я от Беса получил. Дрозд предложил идти на разборки. Сказал, что они выбьют эти бабки, типа, подпишутся за меня. Всё будет по понятиям. Мне дольку дадут, остальное — в общак.
Было понятно, что до моей персоны им дела нет. Дрозд, сука, всё продумал. Будет действовать по понятиям, чтобы Бес к авторитетным пацанам не подвалил. Если всё грамотно обыграть, Беса самого на ремни порежут. Деньги, лёгкие и доступные, пьянили и без того пьяную компанию. Мне было так же понятно, что, узнав про те деньги, которые я заныкал в почтовый ящик, они меня тоже не пощадят. Окрестят крысой со всеми вытекающими обстоятельствами.
Ватага решала задачу, как заставить Беса открыть дверь с чёрного хода — никому не хотелось иметь дело с Жуком. Предлагалось послать меня на фейсконтроль. Мол, я последний выходил, мало чего мог забыть. Ситуация накалялась с каждой минутой, и действовать нужно было быстро, пока я не попал в переплёт. За что люблю энергетические напитки, за то, что они делают тебя на короткий момент решительным и бесшабашным. Мною было принято решение бежать. Бежать, не медля ни секунды. Самое удачное — перебежать через речку. Там воды по колено, зато на другом берегу я мог легко затеряться во дворах. Но это трудно осуществить, возле берега собрались почти все, у насыпи стояли Штырь и Джокер. Один против двоих, плюс внезапность — есть небольшой шансик. Во всяком случае, больше, чем против троих. Я сделал вид, что меня интересует газета, лежащая у ног Джокера, нагнулся и, схватив его за лодыжку, рванул на себя. Он стоял на краю насыпи, слегка опираясь на велик Штыря. После моего манёвра он с рёвом повалился на наш «шведский стол» и, пытаясь удержать равновесие, сволок за собой велосипед. Штырь стоял немного ниже, и Джокер с матюгами повалился между нами. Пока никто не успел опомниться, я рванул к дороге. Мне нужно было добежать до моста, менее ста метров отделяли меня от свободы. Когда я набрал разгон, чёртовы опилки в кедах принялись колоть мои ступни. Это было очень больно, и мне пришлось притормозить, хотя я отчётливо слышал многоногий топот преследователей. Мост был совсем близко, когда я услышал лёгкое жужжание шин по асфальту. Знал, что не стоит оглядываться, но всё равно чуть повернул голову, скосив глаза, и в этот момент переднее колесо велосипеда со страшной силой врезало мне по левой ягодице.
10/Эпизод
Павел торжествовал. Всё получилось легче, чем он себе представлял. Боксёр с Пиндосом сработали на отлично, и Павел решил поощрить их в итоге. Они быстро нашли дом, в котором проживали родители этого слюнтяя. Глупо было бы, используя блага цивилизации, такие как GPS-навигатор и полную базу данных со всеми адресами, заплутать, где бы ты ни был. На удачу дома была только мать соплежуя. Папаша отсутствовал, работал в ночную смену. Ребята предъявили свои удостоверения частного охранного агентства и наплели ей что-то про хулиганство её сына. Мол, адрес дал домашний, сказал, что решит всё цивилизованно. Мамаша, как и ожидалось, выперла их восвояси. Но Пиндос успел воткнуть жучок в коридоре у телефона. А Павел, как и положено боссу, сидел в машине и слушал, как эта гусыня звонит сынуле и велит ему оставаться на даче у бабушки. А через несколько минут разговора всплыли подробности, в какой деревне и чуть ли не в каком доме искать этого чудика. Да ещё пообещала приехать с отцом на пару дней. Это в их планы не входило, но Павел рассчитывал управиться быстрее, чем нагрянут предки этого юнца.
Общее впечатление испортил Пиндос. Глянув на босса, он задал вопрос, который, мягко говоря, компрометировал Павла как руководителя.
— Слушай, Палыч, а какого мы ринулись искать этого придурка? Он ведь у нас в руках, весь, с потрохами был.
— Тебе всё равно этого не понять, но я вкратце обрисую ситуацию. Я надеялся тогда, что он выведет нас сам собою к исполнителю главной роли этой хреновой постановки. Понял? Нет, ну тогда сиди и сопи в две дырки. А на будущее запомни, пожалуйста, следующее: если я попросил куда-то съездить, значит надо ехать и не задавать лишних вопросов.
— Понятно, босс. Больше такого не повторится.
— Сегодня всем отбой, а завтра этим же составом отправитесь в гости на эту долбаную дачу. Соберёмся часиков в восемь. Разработаем стратегию, и в путь. А тебя, Боксёр, я попрошу снова взять свою машину.
— Хорошо, только можно мне взять другой автомобиль?
— Разумно. Только чтобы всё в рамках закона. Не вздумайте мне залететь где-нибудь.
— Обижаете, босс, — дружно загудели парни. Павел, усмехнувшись, решил порадовать ребят.
— Сделаем всё гладко, премирую вас отдельной графой, наликом — понятно? — Мордовороты довольно осклабились, и Павел понял, что эти двое землю рыть будут от усердия и таки получат своё.
11 /Лысый
Если вы не любитель ранних подъёмов под вопли сбрендивших петухов, то вам не место в деревне. Мне — так точно не место. Я проснулся с диким желанием отвинтить башку хотя бы нашему кочету. Но это ничего бы не изменило, к тому же этот кретин был любимцем бабули. Он явно это знал и старался «во всю Ивановскую». Мне даже на короткий миг пригрезилось, что он залетел в спальню и орёт у изголовья моей кровати. Просто скотство какое-то. Сон уже не стремился подчинить меня своей власти, и я отправился во двор. Все блага цивилизации здесь располагались во дворе. Холодная вода из рукомойника, прибитого к штакетине, окончательно прогнала слуг морфея и вернула меня к обыденной жизни дачника. Небо уже разогнало утреннюю хмарь и сияло голубизной, но, несмотря на то что солнце уже вовсю светило, было прохладно. Стараясь не задевать траву, обильно растущую вдоль дорожки, покрытую утренней росой, я прошлёпал в одних трусах и сланцах в туалет. К окончанию своего нехитрого моциона я прилично продрог и покрылся гусиной кожей. Воздух был пронзительно чист и, казалось, стерилизовал остальные запахи. Но по мере приближения к рашн-клозет он уступил свои позиции глобальной, локализованной в выгребной яме, накрытой дощатым строением, вони. Комары взялись задело тут же, как только я занялся своим мероприятием. Отлично осознавая мою беспомощность, они бесстыдно втыкали свои хоботки в мой зад и осаждали спину и плечи, так что ни о каком чтении мобильника или доблестной игре в тетрис у меня не возникло даже мысли. Наскоро завершив процесс, я, почёсываясь, отправился в дом с твёрдым намерением чего-нибудь съесть.
В кухне на столе стоял немудрёный завтрак, накрытый марлевой тканью, чтобы не заветрело и мухи не обсели.
Там же лежала записка, в которой сообщалось, что бабуля пошла на ферму и будет к полудню. Конечно, там ей коня обещали дать — картошку убрать на участке. Бабуля будет следить, чтобы конька не уморили до того, как её очередь придёт пахать на нём. А там к обеду родичи подгребут, вот сообща картофель и приберут. И с погодой подфартило, за выходные можно управиться.
Споро расправившись с завтраком, я решил сгонять на небольшой пруд у колхозной бани, порыбачить, может, карасей надёргаю, коту на радость. Только я собрал снасти и вышел во двор, раздумывая, ехать на велосипеде или устроить пешую прогулку, как к воротам подкатил старый, побитый ржой «Москвич». Крепкий парень лет тридцати вышел из машины и спросил дорогу к сельсовету. Мне как раз по пути, мимо колхозной бани. Покажу дорогу, заодно и подвезёт меня.
Меня усадили на заднее сиденье, хотя, на мой взгляд, дорогу проще указывать с переднего. Изнутри эта колымага выглядела лучше, да и по сельской местности передвигался этот росинант довольно шустро, особо не жалуясь. Мы проехали метров двести, и, когда последние дворы укрылись за пригорком, на дороге появился какой-то мужик и проголосовал. Водитель остановил машину. Нас вместе с «Москвичом», да и с мужиком этим у дороги накрыл шквал пыли, стелившейся за нами хвостом во время движения. Видимо, поэтому я узнал его, только когда он заговорил.
— Братан, да у тебя талант. Я думал, что ты этого говнюка будешь всё утро пасти. — И, глядя мне в глаза, продолжил: — Куда ехать, милок?
— На пруд, — рефлекторно вымолвил я. Эти гориллы ржали от души, а вдоволь насмеявшись, взялись за меня всерьёз. Водитель гнал уже где-то у соседней деревни, явно не собираясь останавливать машину. Мой сосед по заднему сиденью кровожадно осклабился и, придвинувшись ближе, нажал пальцем на дверную ручку, закрывая замок.
— Это чтобы тебя глупые мысли не посещали. Вдруг ты решишь, что снаружи тебе будет лучше. Давай не будем играть в молчанку, мне не хотелось бы делать тебе больно. Просто скажи, куда твой подельник отнёс сумочку. — Громила смотрел серьёзно и как-то спокойно, не пытаясь меня запугать, и от решимости этого человека становилось жутко. Противно ослабли конечности. Голова приобрела лёгкость воздушного шара, накачанного гелием. В этот момент мне хотелось только одного — рассказать ему всё, лишь бы меня отпустили и никогда больше не трогали.
— К Бесу, — прохрипел я внезапно осипшим голосом, — он отнёс всё к Бесу. Адрес не знаю, но могу показать, где это находится. — Громила смотрел на меня не мигая, без каких-либо эмоций, но уже более участливо. Он теперь не казался злодеем, просто крепкий мужчина с волевым подбородком. Помолчав немного, он произнёс:
— Вот и славно. Скажи, этот Бес, он в каком районе обитает?
— На правом берегу Дубравенки. Там у него точка. Я не вру, это правда.
— Не волнуйся, всё проверим. — Мужик ухмыльнулся, и его каменное лицо пошло лёгкими ямочками и морщинками — ну просто душка, да и только. В разговор вступил молчавший до этого водитель.
— Слышишь, может, нам за святой водой сгонять, Беса вашего выкуривать?
— Хорошая шутка, может, и попа с кадилом прихватить, как считаешь, малец? — Сидящий рядом мужик по-дружески пихнул меня плечом.
— Дело ваше, кого звать, — буркнул я, хмуро глядя в окно.
— Не ссы паренёк, хазу сдашь, и сразу назад отвезём, зуб даю. — Громила оттопырил мизинец и залихватски щёлкнул ногтем большого пальца правой руки по клыку в своей немаленькой челюсти. У него это вышло настолько естественно, что я снова не понял, кто же он такой: фраер блатной или приколист какой. Но на душе стало спокойней.
Управились мы за час. Меня никто не тронул, и в целости вернули обратно. Высадили меня у дороги, ведущей к нашей деревеньке, напоследок предупредив, что, если намутил чего, они меня найдут. Но вряд ли будут искать. Я ведь всё как есть рассказал и показал. Подхватив свои снасти, которые так и не пригодились сегодня, я с лёгким сердцем отправился домой, уже вычеркнув из жизни всё и всех, с кем вляпался в неприятности. Теперь это не мои дела. Пусть между собой сами разбираются.
12/Эпизод
— Молодцы, парни, вижу, не ошибся в вас, — Павел, потирая руки, возбуждённо прошёлся по комнате. Он ликовал. Всё шло без напряга, и он нигде не светился.
— Если всё будет так и дальше, без сучков, то мы все будем очень довольны.
— Не сглазьте, босс, — смущённо пробормотал боксёр, и Палыч согласно закивал.
— Да уж, не сглазить бы, сам не хочу этого. За хазой следить в оба, глаз не спускать.
— Не маленькие, сообразили уже.
— Завтра желательно выставить этого Беса на бабло. Это, конечно, по обстоятельствам, но, думаю, тянуть не стоит. План у меня уже есть, детали обсудим утром, после вашего доклада о ситуации вокруг злополучного хутора.
13/Шкет
Когда на бегу вы получаете ускорение от велосипедного колеса, направленного вам в зад, то суммарное усилие идущего на хорошем ходу велосипеда и бегущего со всех ног тела, сошедшееся в точке под названием ягодица, отправляет вас в свободный, неуправляемый полёт метров так на четыре-пять. Полёт сам по себе особых тревог не вызывал, но вот приземление обещало быть жёстким.
Я рухнул на тротуарные плитки, скрежеща по их гладкой поверхности пуговицами своей джинсовой куртки. Бейсболка, мелкие детали гардероба слетали с меня как осенние листья с куста. Со стороны я, наверное, был похож на тряпочного зайца, выброшенного на произвол судьбы из окна быстро идущего автомобиля. Мне ещё повезло, что я был не на асфальте. Иначе я истёрся бы на половину, как на шинковке.
Всё моё нелепое падение виделось мне, как в замедленной съёмке. Раньше я о таком только читал. Когда же я приземлился, действия продолжились стремительно и беспощадно, не оставляя времени на размышления. Не успело моё туловище прийти в себя, улёгшись на обочине в нелепой позе, как настигнувшие меня преследователи принялись дубасить его, по чём попало, причём исключительно ногами. Моё сознание стремительно угасло, и я уже не слышал, как Дрозд орал всем, чтобы прекращали.
…Он приотстал немного, не желая особо напрягаться после возлияний. Знал, что эти хорьки не упустят добычи. А когда Штырь помчался вслед пацану на велике, понял — не уйдёт. Однако ситуация быстро вышла из-под контроля. Подвыпившая компания, разгорячённая погоней, едва не убила Шкета. Убила бы, но Дрозд вернул всех к реальности, врезав кому-то в челюсть, так как матерки не подействовали. Через минуту вокруг уже была тишина. Только тихо скулил, держась за отбитую челюсть, Факер.
— Повеселились, уроды, — рычал Дрозд, обводя всех гневным взглядом, — что теперь с этим мясом делать? Вот это вы собираетесь Бесу предъявить?!