#Глава 3 1 – Это только начало, – хриплый голос прозвучал совсем рядом, буквально над ухом. Я вздрогнула и резко обернулась. От неожиданности и страха у меня клацнула челюсть и подкосились коленки, так что с трудом удалось устоять на ногах. За моей спиной была только дверь и чуть сбоку – зеркало шкафа. А в зеркале отражался кто-то… или что-то… Оно было совсем рядом, рукой подать, прямо со мной в комнате. Оно надвигалось на меня, приближалось, обретая четкие очертания. Фигура возникла из мрака, лунный свет обрисовал ее контуры, и я, глядя в зеркало, поняла, что сейчас просто умру от ужаса. Я быстро оглянулась, прошептав «мама», и уставилась на своего гостя в черном капюшоне. Гость приблизился, поднял голову, и капюшон чуть-чуть съехал назад, открывая высокий лоб, длинные черные пряди волос и сверкающие синие глаза. На самом деле синих глаз не бывает, так просто пишут в разных романах и сказках, чтобы сделать героя более привлекательным. Конечно же, глаза у колдуна были не синие в буквальном смысле этого слова. Радужки его сияли голубым безо всякой примеси серого или желтого, но таким четким, таким ясным и пронзительным, что мне показалось, будто мой гость заглянул в самую середину моей души. – Задавай вопросы. Продолжай, – спокойно произнес он. – Мамочки, – прошептала я и вцепилась руками в край стола. Опустила глаза на карту и еще больше удивилась. Тонкие линии надписей и дорог на ней слабо мерцали серебристо-голубым светом. Мой ночной гость терпеливо ждал, не отводя от меня внимательного взгляда. Он стоял напротив окна лицом ко мне и спиной к огромной выпуклой луне, которая словно приблизилась и теперь нагло наблюдала за моими колдовскими действиями. Значит, надо спрашивать. Ладно. Что я там хотела узнать? Собравшись с силами, я прошептала, еле выговаривая слова: – Игорь любит меня? Из моих губ вырвалось облачко пара, в голове мелькнула мысль о том, что в комнате слишком холодно, и тут же пропала. Остались только пронзительные глаза колдуна, буравящие меня взглядом. – Вопрос задан неверно. – Мой гость сделал паузу, а после добавил: – Всегда одни и те же неверные вопросы, София. Он выделил гласные моего имени, словно они смешили его, но на лице у него не промелькнуло и тени улыбки. – Надо бы спросить: нужен ли тебе Игорь. И я ответил бы, сказал бы самое главное. Но ты задала глупый вопрос и получишь глупый ответ, который тебе не понравится. Нет. Игорь не любит тебя. Насколько я могу судить, Игорь вообще не умеет любить кого-либо. Тем более девушек с явным недостатком на лице. От этих слов внутри меня будто все оборвалось. Стало пусто и темно. Я подавила судорожный всхлип, мотнула головой, откидывая пряди неубранных волос, и выдала следующий вопрос. – Я смогу избавиться от родимого пятна на лице? – О да. – Колдун закивал головой. – Сможешь. Это хороший вопрос. Дело, как всегда, в цене. Он слегка отодвинулся, и лунный свет упал на его лицо. Совсем еще молодой, почти мальчишка, с пухлыми губами и немного широким носом, он казался моложе меня, и только хриплый низкий голос сбивал с толку. У мальчиков не бывает таких голосов. – Ты кто? – прошептала я, завороженная его загадочным обликом. И тут он улыбнулся. Широко, весело, демонстрируя крупные белые зубы. – Четвертый вопрос. Ты задала мне четвертый вопрос, София. Ты знакома с условиями? Колдовские карты надо читать внимательно, дорогая. Это его последнее и наглое «дорогая» резануло слух. – Я задала только три вопроса! – крикнула я и на всякий случай вцепилась в стол, чтобы колдун не смог меня никуда утащить. – Четыре. Я могу назвать их все. Ты спросила: «И это все?». Это был первый вопрос. Потом поинтересовалась нежными чувствами Игоря и своим пятном. А четвертым вопросом было пожелание узнать, кто я такой. Я отвечу и на него. Я – Иоко. Тут он схватился за столешницу поверх моих рук, его шершавые теплые ладони перекрыли мои пальцы и прижали их к кромке стола. Мне стало больно, я попробовала вырваться, но что-то изменилось вокруг меня. 2 Лютый холод пополз по моим ногам, сковывая движения. Колени, бедра, талию точно охватили оковы – я утратила власть над собственным телом. Ни двинуться, ни повернуться. Холод пробирался внутрь, подползал к самому сердцу, но я не могла даже взглянуть вниз, на ноги. Голова не поворачивалась, шея сделалась деревянной, и только глаза Иоко по-прежнему оставались передо мной. Они бешено светили, сияли и горели не хуже луны за его спиной. А луна будто сошла с ума. Она раздулась, приблизилась, увеличилась, и ее серебристый свет смешался с голубым свечением карты. Стены комнаты раздвинулись, но посмотреть на них я не могла, лишь боковым зрением замечала – что-то происходит. Что-то изменилось вокруг меня и продолжало меняться дальше, но я не могла понять, что именно, не могла рассмотреть и тем более остановить это. Я превратилась в ледяную статую, и мое тело зажило собственной жизнью, отдельной от сознания. Мне хотелось орать от ужаса, и в голове вертелось только два слова: папочка, помоги! Но к моему огромному, неописуемому ужасу, я ничего не могла произнести. Ни единого слова. Я даже выругаться не могла. Глаза слепило нереальное сияние луны, карта вдруг сделалась выпуклой – горы, скалы, реки и башни на ней выросли, словно в голографическом изображении. Они постоянно менялись – то поднимались огромные башни из синих камней с черными остроконечными крышами, то появлялись зазубренные кромки гор. Как будто карта решила показать лучшие места, что были запечатлены на ней. И в тот момент, когда на самой ее середине появилось высокое раскидистое синее дерево, Иоко схватил висящий у него на шее кулон, похожий на ключ, вставил его в отверстие у подножия дерева, повернул несколько раз, и все вокруг погрузилось в темноту. Или мне показалось? Я несколько раз моргнула, отцепила наконец пальцы от стола и подула на замерзшие руки. Иоко убрал под рубашку ключ, отступил и ровным, ничего не выражающим голосом заметил: – Ничего, скоро согреешься. Нам предстоит долгий путь. Поначалу я ничего не могла разобрать. После яркого лунного сияния в глазах плясали цветные пятна и сумрак комнаты казался мне непроницаемым. Замерзшие ноги еле гнулись, и я подумала было, а не отморозила ли их? Я точно знала, что сбоку должен был стоять мой диван, потому сделала пару шагов и попробовала опуститься на него. Дивана не оказалось, и я с такой силой грохнулась об пол, что из глаз полетели искры. – Я бы на твоем месте не делал резких движений. По крайней мере пока не начнешь нормально видеть. Это не твоя комната, поэтому лучше пока не двигайся, – посоветовал Иоко с прежней бесстрастной интонацией. Сам он, судя по всему, чувствовал себя превосходно. – Что же это, если не моя комната? – Моя башня. Башня Иоко. Я смахнула с ладоней мелкие камешки и мусор, еще раз огляделась. Мои бедные глаза наконец более-менее освоились со здешней темнотой, и я смогла рассмотреть мрачные стены и высокие стрельчатые окна. За стенами замка царила ночь, такая же лунная и яркая, и я различила на каменном полу бледные пятна лунного света. Только вот луна за окнами настолько сильно отличалась от той, к какой я привыкла, что рот у меня открылся сам собой. Она была голубоватая, огромная и заполняла почти половину небосвода. Рядом с ней чуть сбоку висела еще одна планета, поменьше и побледнее, и потому сияния этих двух лун хватало, чтобы рассмотреть место, где я оказалась. Это был огромный пустой зал с круглым столом посередине. Толстую каменную столешницу украшала замысловатая резьба, в которой просматривались загадочные буквы. Я понимала, что это не русский язык, но буквы, тем не менее, тоже понимала. Они складывались знакомым и родным пазлом и звучали в голове, точно старая забытая песня. Как такое может быть? На кромке стола была выбита одна фраза. «В башне есть выбор». Выбор чего? Я мотнула головой и поднялась с пола. С того места, где я сидела, надпись на столешнице просматривалась особенно хорошо, ее выхватывал из темноты лунный свет, играл на резных гранях выпуклых букв, заставляя их слегка серебриться, точно они были выложены из драгоценного металла. – Нам предстоит дальняя дорога, надо торопиться, – снова заговорил Иоко. Теперь его голос звучал энергично и резко, и хрипотца слышалась особенно сильно. Мальчишки так не говорят, такой низкий голос мог принадлежать только взрослому человеку. Я снова посмотрела на колдуна. Он скинул с головы капюшон, его длинные, до плеч, волосы оказались абсолютно черными, а кожа белой, с легким загаром, который в лунном свете и вовсе казался призрачным. Сам Иоко походил на призрак – красивый и страшный. Теперь он не казался мальчишкой, и даже гладкие, лишенные растительности щеки не могли сбить с толку. Он был взрослым, абсолютно взрослым человеком. Или не человеком? Иоко стоял лицом к окнам, и его профиль, освещенный призрачным светом луны, казался правильным до нереальности. Лишенный эмоций, спокойный и ровный лоб, низкие прямые брови, прямой нос с широкими ноздрями, красивые чувственные губы и ямочка на подбородке. Я осторожно поднялась, чувствуя, как согреваются ноги и руки. В зале, несмотря на отсутствие стекол в окнах, было тепло. Стрельчатые каменные арки не имели ни створок, ни ставен, ни переплета, и звездная ночь заглядывала в них вольно и свободно. – Куда пойдем? – хмуро спросила я не столько из интереса, сколько из желания нарушить странную шуршащую тишину, что царила в зале.