По углам и вдоль стен мокро и гадко. А в центре можно свободно проходить. Пока еще люди пытаются соблюдать хоть какие-то приличия, не гадить под ноги. Потом, возможно, им станет всё равно, потому что свободного пространства не останется. — Поторапливайтесь. — Боец брезгливо морщится, вдыхая запахи. — Мы что же, прямо здесь должны? А туалет? — Здесь вам туалет. Кто не хочет — пошли обратно. — Но мы… Тут же мужчины. И женщины. — Ну и что? Давай, оправляйся по-быстрому, мне ждать некогда. — Дёрнул автоматом. А что, если его сейчас? И автомат… Легко… Но что дальше? А дальше ничего! Дальше десятки боевиков, заложники и картины. — Время пошло! Пленники разошлись. Женщины — направо, мужчины — налево. Стараясь не глядеть друг на друга, пристроились как смогли, боясь, стесняясь издать лишние звуки. Ужасно всё это! Стыдно! Гадко! И бумаги нет! Нет бумаги! Растерялись… Но кто-то догадался, снял с себя, разорвал на полосы рубаху. И другие тоже последовали его примеру. И «инвалид» тоже присел, но не сразу, потому что долго возился скрюченными пальцами, расстегивая штаны. Ему хотели помочь, но он испуганно замотал головой — я сам, сам! Отошел чуть подальше. Присел возле батареи, там, где шаровой кран. А на кране запорная ручка. Синяя, длинная… Слава богу, не «бабочка». Напрягся, мучительно перекосив лицо. И все отвернулись — неудобно стало. А ему удобно! Удобно завести руки за спину, нащупать и, срывая кожу и ногти, открутить гайку. Ну же, ну!.. Шевельнулась. Поддалась! Оборот. Еще… Снять, медленно сдернуть рычаг, незаметно сунуть его в карман. Такой железкой, если упереть в ладонь и сильно ударить, можно перебить горло или пробить печень. Эта железка — оружие в опытных руках. А его руки опытные, очень!.. Теперь встать. Пойти, подворачивая ступни.. — Всё. Пошли! — А умывальник? — Так перебьетесь! Нет им умывальника. Ничего нет, что нормальному, цивилизованному человеку положено. Вся их цивилизация осталась там — за стенами, снаружи. А здесь они как в пещере, как первобытные люди… — Издеваются, суки! — сказал кто-то тихо. — Что? — встрепенулся боевик. — Ты меня… Ты нас!.. — Ударил рядом стоящего мужчину прикладом по голове. Может, даже не того, который сказал… Не всё ли равно! Мужчина упал, опрокинулся в угол. Туда, где только что они были. Что-то чавкнуло. Все вздрогнули. Это было… это было как-то бесчеловечно. Не то, что ударили, а что бросили туда… человека. — Подымайте его и пошли. Подняли, помогли, вышли из помещения. И пошли подавленные, униженные, сломленные. Этот загаженный зал, куда их десятками… это, наверное, не случайно. Если бы их привели в нормальный туалет, они бы так быстро не сломались. Но их пригнали, как скотину, толпой, без разделения на женщин, мужчин, детей… Скопом! Снова дверь в зал с горой монет. Перебирают, сортируют, отбрасывая медь… Тюк почти уже полон. Что там еще кроме монет — серебряные подсвечники? Вполне может быть. Наверное… Но куда они их… — Пошли, пошли, не задерживаться! Зал с сидящими заложниками. Смотрят на пришедших сочувственно, потому что уже были там. Избитый мужчина снял загаженный в узнаваемых пятнах пиджак, вывернул, свернул в рулон, сел на него, обхватил голову руками, и, кажется, даже заплакал. Такое унижение!.. Все от него отвернулись, так как ничем помочь не могли. И даже успокоить. Все оказались в одном и том же положении бесправной скотины при вооруженных пастухах. А они могут с ними сделать всё что угодно. Никто уже не протестует и, наверное, не думает о возможном побеге. Но зачем и для чего тюки? И как?.. * * * Коридоры. Тишина. Незаметные, как тени, референты и прочие служки. — Разрешите? — Что у вас? — К вам делегация послов. — Каких посольств? Да почти всех. Очень представительная делегация. Что странно, послы не ходят толпами, только если при вручении верительных грамот. Но тут особый случай. — Это по поводу?.. — Да. Что им сказать? — Скажите, что я приму их через… пятнадцать минут. Пришли… И должны были. И что им сказать, когда ни хрена же ничего не ясно? Но отказать нельзя — не та ситуация. Надо, придется принять… — Господа… Президент Российской Федерации… Чуть ли не два десятка послов встали с кресел. Беспрецедентный случай. Лица строгие, озабоченные. — Господин Президент, мы рады приветствовать вас. И вам не хворать… — Я так же рад встрече и тому, что в этот трудный момент вы нашли время… Хотя понятно, зачем пришли. За тем, что их «Первые», на которых давит население и пресса, им телефоны оборвали, чтобы спасали своих. Ну, или хотя бы имитировали активное участие. — Мы по поводу происшествия, случившегося в Санкт-Петербурге … Мягко говорят, обтекаемо. Ну, потому что послы. — Относительно граждан наших стран, которые оказались в числе заложников. Вот списки. Положили на стол папочки, в которых скрепленные листы с фамилиями и именами. Большие списки. Длинные. И самих папочек немало, потому что туристов из разных стран приезжает в Санкт-Петербург много. Лучше бы они дома сидели. Или Лувр посетили. А они в Эрмитаж… — Тут есть довольно известные персоны. Они выделены. Да, верно, какие-то имена отчеркнуты фломастером. — Что вы предлагаете? — Обратить на них особое внимание. — Вы считаете, что в первую очередь надо вытаскивать их? Насколько я помню, по европейской традиции первыми спасают женщин и детей вне зависимости от национальной принадлежности. — Да, конечно. Никто не предлагает… Но родственники этих людей готовы выделить средства. Они хотят выкупить своих близких. Они считают, что террористы потребуют выкуп, и готовы вложить свои капиталы… Ну, пока еще никто ничего не затребовал. Хотя, наверное, затребуют. Тут они правы. — Кроме того, мы просим рассмотреть возможность участия в операции по освобождению заложников спецслужбы наших государств. Их опыт и умение могут пригодиться при проведении переговоров и силовой операции. Нашим спецподразделениям будет проще работать с гражданами своих стран, на их родном языке. Кроме того это успокоит население… А вот это хренушки! Не будем мы на свою территорию допускать чужие спецслужбы даже по такому поводу. Зачем лишние глаза и уши? Это еще неизвестно, кого они будут спасать и что делать. Их только запусти… — Спасибо. Мы примем к сведению ваше предложение и рассмотрим вопрос участия ваших спецподразделений в планируемой операции. Я думаю, мы придем к взаимоприемлемому решению… До свидания… Вот оно как всё обернулось. Нехорошо обернулось. Не тем местом! И очень не вовремя. Кто же это подложил такую свинью? И кто проморгал? Надо будет разобраться и сделать самые серьезные оргвыводы. Но это потом. Сейчас надо обойтись без жертв, особенно лиц, отмеченных в списках. Если они погибнут, в мире такой гвалт начнется!.. Их же не один-два человека, даже не два десятка. Сколько их? Пожалуй, больше трех сотен! Быстро сориентировались, подсчитали. А наши всё еще списки составляют. Всё еще кого-то найти не могут, названивают по телефонам… А эти уже бумажки скрепили и в папочки сложили… Торопыги… Теперь это дело никак не замять. Дело уже не внутреннее, а международное. Только на своих можно было бы не оглядываться. А на этих придется. И еще картины. А это уже вообще ни в какие ворота… — Вам телеграмма из ЮНЕСКО. — Что им надо?