Закуливая в себя целую вереницу стопарей с водкой, Артур видимо набирался смелости. Для начала он, наконец, заговорил со мной: — Классные волосы. И пахнешь ты нормально. Таких дивных комплиментов я ещё ни разу не слышала, поэтому сначала потрясенно замерла, а затем благодарно кивнула. Конечно, в сравнении с его жидкими кудряшками (бяка-то какая — кудрявый мужик) мои волосы смотрелись просто божественно: густые, каштанового цвета с медным отливом, длиной до самого пояса, они являлись предметом моей гордости. Затем настало время решительных действий — Артур закинул руку на спинку моего стула. Дабы не закипеть от злости аки металлический чайник, я решила сходить за пакетом с безделушками (обнаружила его в машине, когда искала щетку) и вручить их кому-нибудь в качестве подарков. Эльф достался Деду Морозу в помощники, елка — Кристине, а снежный шар с конфетами перекочевал к остальным сладостям на столе. На дне пакета обнаружилась карта с императором, о которой я благополучно забыла. Красивое мужественное лицо так и притягивало мой взгляд. Я не удержалась и провела пальцем по нарисованным губам. Интересно, какие они: мягкие или твёрдые? А как он целуется? От нахлынувших фантазий меня отвлек голос Кристины приглашающей всех за стол. До Нового года осталось десять минут. А чтобы окончательно меня добить, подруга объявила торжественный тост на брудершафт. Когда мой сосед по столу тянул ко мне свои пьяные губы, мои мысли были далеки от романтики: я планировала убийство Кристины. Помимо этого, после окончания пытки, вытирая салфеткой со своих щек слюни Артура, ко мне пришло осознание: пора что-то делать. Раз всем вокруг так хочется моего замужества, значит так тому и быть. Для лучшей мотивации я решила провести обряд с картой. Мало ли, вдруг сработает, и не придется никого искать. В оставшееся время я раздобыла спички и уселась ждать. Пришлось отмахиваться от вопросов друзей, заметивших карту в моих руках и шальной блеск глаз. *** Полночь. Бой курантов. Трясущимися руками я поджигаю карту. Она не горит. Вторая попытка. Удалось. Пепел сыплется в бокал с красным вином. От чего-то становится страшно. Затем приходит чёткое осознание — всё получится. Одним махом выпиваю рубиновую жидкость. Последний удар. Ничего не происходит. Я зажмуриваюсь. Жду. Боюсь открыть глаза, ведь я уже поверила в чудо. Резко наступила тишина. А затем её нарушил голос. Мужской. — Мне ещё долго вас ждать? Раздевайтесь! ГЛАВА 3 Испуганно вздрогнув, я открыла глаза и осмотрелась: подо мной оказалась чья-то огромная кровать, заправленная синим покрывалом с золотыми узорами, а в паре метров от неё находился мужчина. Брюнет стоял ко мне спиной и, судя по движениям рук, расстегивал рубашку. Скинув её, он обернулся, недовольно поморщился и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередила. — ААА! — заорала я и вскочила на ноги. Шутка ли, нарисованный мужик оказался самым что ни на есть настоящим. Никак не ожидавший такой реакции, мужчина глянул на своё тело (а оно у него, надо заметить, потрясающее), удостоверился, что всё с ним порядке, и удивленно застыл. Воспользовавшись его замешательством, я схватила покрывало, закуталась в него и начала второй акт оперного концерта. Брюнет мгновенно отмер, подбежал ко мне и попытался зажать рот ладонью. Наивный. Не зря же я ходила на уроки самообороны. Руку, которой я попыталась дать мужчине в глаз, он перехватил, а вот ногу не успел. Да и не нужно это было. Запутавшись в платье и накинутом поверх него покрывале, я грохнулась на пол. Державшийся за мою руку Император ушёл за мной. И всё это время я не переставала кричать. Даже не знаю, как мне дыхания хватило. Наверное, посещение кружка по хору не прошло даром. Вот такая вот я разностороння личность. Однако брюнет мои таланты не оценил и залепил мне пощечину. Наступила долгожданная тишина. Немного придя в себя, я обиженно посмотрела на мужчину и сказала: — Знаете, для таких целей существуют менее болезненные способы. Например, так называемые ротозатыкательные поцелуи. Но как я вижу, слово «романтика» вам чуждо. — В своё оправдание могу сказать, что рёв бешеной человеческой самки не вызывает во мне романтического настроения, — ответил этот венценосный упырь. — Никакая я не бешеная! У меня прививка есть! — чуть не задохнулась я от возмущения, а также от тяжелого мужского тела. — Раз уж об извинениях речи не идёт, то хотя бы встаньте с меня! — Да, пожалуйста! Император поднялся на ноги, при этом нимало не заботясь обо мне. Проблемы с воспитанием на лицо. А я-то наивно полагала, что все правители ознакомлены с этикетом и правилами поведения. — Хам! — не удержалась я. — Истеричка! — не остался в долгу Император. Обиженно засопев, я подхватила с пола покрывало и демонстративно отвернулась к окну. С моего места был виден только кусочек ярко-голубого неба, поэтому я подошла ближе. Не сдержавшись, изумленно ахнула. Моему взору открылся незабываемый вид: изумрудные газоны, пересекаемые дорожками из молочно-белой плитки, по периметру которых росли высоченные пальмы; фонтан с плавающими золотыми рыбками очень крупного размера, в центре которого стояла обнажённая фея с кувшином; клумбы с крупными розами всех возможных расцветок: от снежно-белых до угольно-чёрных; чудесный сад, пестреющий яркими красками. А у самого горизонта плескалось ярко-синее море. Не смотря на некоторые нестандартные решения (к примеру, клумбы с розами, высаженными по цветовому спектру), пейзаж был фантастически красив и гармоничен. Я очень сильно пожалела, что с собой у меня нет фотоаппарата. От закономерно возникших вопросов на тему, куда подевалась зима и что я делаю в «этой Турции», меня спас Император. — Нравится? — Очень, — не стала отпираться я. — Неужели, живя во дворце, вы не нашли другого времени полюбоваться видом из окна, кроме того, когда вы должны находится в моей постели? — Ничего я вам не должна! — воскликнула я и ещё плотнее завернулась в покрывало. — Да оставьте в покое это одеяло! Здесь не холодно! — Ага, размечтались, ваше императорское величие! — И откуда тебя такую взяли, — проворчал Император и сорвал с меня покрывало. В принципе, я и сама не знала, зачем ухватила его. На мне как было, так и осталось платье. Около минуты мужчина изучал меня взглядом своих нереалистично ярких глаз, а затем произнес: — Обычная человечка. Не понимаю, ради чего Адвар осмелился привести её сюда. Он ведь прекрасно осведомлен о моих предпочтениях. Выслушав очередное унижающее высказывание, я снова не сдержала свой язык и выпалила: — А что, Император предпочитает женщин с тремя грудями? Или может горбатых? В чем же заключаются ваши императорские предпочтения? Угрожающе стиснув кулаки и сузив глаза, полные ярости, мужчина схватил меня за руку, вывел из спальни, протащил через кабинет и довёл до выхода из покоев. Рывком распахнув дверь, он крикнул: «Адвар, убери эту ненормальную и приведи Шиату!». Затем отпустил меня и, хлопнув дверью так, что задрожали стены, скрылся в своей спальне. Потирая запястье, на котором остался красный след от пальцев Императора, я не заметила, как он снова появился. Злостно глянул по сторонам и опять заорал на какого-то Адвара: — И преподай этой человечке урок, как нужно вести себя с императором! Через пять секунд к нам подбежал худой седовласый старик и упал на колени. Он начал бормотать извинения и попытался поцеловать руку Императору, на что тот ничего не ответил, вырвал свою конечность из цепких лап слуги, а после просто развернулся и скрылся за дверью. Старик благодаря помощи одного из стражей, стоявших у дверей, с трудом поднялся с колен и, сняв маленькую шапочку, вытер пот со лба. — Не знаю, дорогая, чем вы так разгневали императора, но я впервые вижу его в такой ярости. Боюсь, что за ваше поведение, я буду вынужден отправить вас в темницу. Не поверив своим ушам, я шокированно уставилась на старика. Он пожал плечами, схватил меня за локоть и потащил в конец коридора. Замечательно. Вот и встретила суженого, вот и вышла замуж. Отметила Новый год, называется. ГЛАВА 4 До самого последнего момента я не верила, что меня действительно закинут в каменный мешок без окон, в котором сыро, темно, воняет плесенью и по углам шуршат крысы, сверкая алыми глазками. В моём представлении за такую провинность, как небольшой скандал, устроенный наложницей императора, должны отправлять в какую-нибудь унылую комнату, лишать дорогих платьев с драгоценностями и не подавать любимый десерт в течение недели. Но когда мы спустились на первый этаж, и старик Адвар передал меня в лапы здорового небритого детины, я поняла, что мыслю слишком позитивно. Не разводя лишних церемоний, он накинул на меня металлические браслеты, скрепленные между собой цепью, и повёл сначала в один коридор, потом во второй. Поворот налево, затем направо, затем снова налево и ещё раз налево. Ведомая как собачка на поводке, я покорно плелась за ним, ступая босыми ногами по мраморному полу. Наконец, мы остановились. Перед тем как войти в металлическую дверь, стражник сделал несколько пассов руками, произнёс пару слов на незнакомом языке, вложил свою огромную лапищу в находящееся рядом на стене углубление, после чего она вспыхнула зелёным светом и бесшумно открылась. Я изумленно выпучила глаза, пораженная технологией охранной системы. Показалось даже, что это магия. Мои размышления были грубо прерваны толчком в спину. Мы начали спускаться по большой винтовой лестнице, разделенной пролетами. Здесь было холодно и мрачно. Тусклый свет исходил от факелов, размещённых вдоль стен. Желая хоть немного согреться, я поднесла руку к одному из них, но тепла не почувствовала. Странные светильники не горели настоящим огнём, но и электрических лампочек я не увидела. На третьем ярусе стражник повторил те же махинации, что и у первой двери. Мы вошли в узкий коридор, внутри которого было ещё меньше света, чем на лестнице. Пройдя к самой последней камере, тюремщик вскинул руки, чтобы открыть её. С меня резко спало оцепенение, в котором я прибывала последние полчаса, и я заговорила: — Уважаемый, произошло недоразумение. Меня неправильно поняли. Я не являюсь наложницей императора. Я современная независимая женщина, случайно оказавшаяся не в том месте, и не в то время. Услышав мой голос, стражник опустил руки и повернулся. — Ведьма, что ли? — хмыкнул он. — Нет, — ответила я. А затем подумала и добавила. — Хотя в каком-то смысле все мы женщины, немного ведьмы. — Уж это точно. Особенно моя тёща, — закивал тюремщик. — Сильно допекает? — участливо осведомилась я, пытаясь оттянуть время, чтобы придумать план действий.