На балконе Мингю подмечает сбоку пару рубашек на сушилке, которые не заметил несколько часов назад. С удивлением узнает в одной из них свою. И когда Чонхо успел? – Кто был тот парень? – спрашивают вдруг у Мингю. – Какой? – на автомате уточняет он. – Тот, что из дома выходил. Твоего, – Чонхо достает из его пачки сигарету и прикуривает, – ну, того, в котором ты живешь в своем мире. – Это был хозяин этого дома, – усмехается Мингю. – Санхён. – Внутри екает при звуке знакомого имени. – Вы друзья? – Да, – нехотя отвечает он, тоже закуривая. – Но, наверное, не настолько близкие, как с Тэёном. Иногда мне кажется, что мы отдалились друг от друга. – Почему ты тогда ушел? – Чонхо стряхивает пепел в пепельницу, которую поставил на подоконник позади; глядит внимательно. – В моем мире мы друзья, – Мингю избегает его взгляда, – но в этом не знакомы. – Как ты понял? – Понимаешь, если бы он узнал меня, если бы я был для него не просто пустым звуком здесь, он бы… а, не важно, – он отмахивается, всем своим видом показывая, что продолжать эту тему дальше не хочет, но все равно продолжает: – Это Санхён. Я его знаю. И не важно, в каком из миров. Кожа на шее чешется. Странное ощущение ползет чуть выше, кусает щеку. Мингю вздрагивает, проводит по лицу холодными пальцами и смотрит на Чонхо, который в его образ взглядом своим просто вгрызается. – Значит ли это, что ты знаешь меня? Мингю теряется до того сильно, что находится, лишь когда тлеющий уголек сигареты приближается к пальцам и обжигает кожу. Он ойкает, встряхивает рукой, чувствует себя предельно неуклюжим. И понимает, что сказал глупость. Он ведь… он ведь не может знать Санхёна здесь. Он здесь никого не знает. – Нет, – Мингю берет сигарету в другую руку, – не значит. – Чем Санхён отличается от меня? – Чонхо тушит сигарету; челка падает ему на глаза. – Ты же знаешь, что я скажу банальность вроде «всем отличается». Так зачем спрашивать? – А хотел бы узнать? – Он убирает волосы со лба и поворачивается. – Что? – не понимает Мингю. – Меня. Мингю хочет спросить: какой смысл? Мингю хочет спросить: для чего? В нем слов вдруг много настолько, что ими можно все стены в этой квартире исписать. Ими можно засорить легкие каждого, кто в Сеуле живет. Ими можно… Он тушит сигарету, с силой вдавив бычок в дно пепельницы. Смотрит на свои обветренные руки. Оборачивается на окно. – Почему вы не пошли жить в общежитие? – спрашивает Мингю. – Это не ответ на вопрос. – Это именно он и есть. Чонхо облизывает нижнюю губу, хмурится – всего пару секунд, потому что его лицо быстро проясняется. Он улыбается одними уголками губ, чешет указательным пальцем левую щеку. Выглядит почему-то смущенно, и это обескураживает Мингю больше, чем все эти странные разговоры сегодня, вместе взятые. – В общежитии шумно. И там куча незнакомого народу. Не хотелось делить комнаты с теми, кого в глаза не видел, – Чонхо опирается руками о раму окна и смотрит в сторону башни, – да и мы с Мингю изначально хотели жить вместе. А еще – ты знал, что плата за общежитие в Ёнсе почти такая же, как за неплохую квартирку? – И вас не смутило, что придется каждый день тратить время на дорогу до кампуса? – Всего несколько станций метро, – Чонхо смеется этим своим смехом – таким, какой только у него бывает. – Как по мне, выбор в пользу аренды квартиры был очевиден. – Даже не знаю, – пожимает Мингю плечами. – Эта квартира и дом сами по себе выглядят так, словно аренда тут в цене до потолка скачет. Отдал деньги за жилье и сосешь лапу потом. – У меня стипендия. – Чонхо склоняет голову к плечу. – В Ёнсе высокие стипендии. Ее хватает на жизнь. А за квартиру платит мой отец. Мингю вздергивает брови вопросительно. Хочет уточнить, а как так, но решает вдруг, что не стоит лезть туда, куда сам бы лезть не позволил. Ему хватит и того, что он уже услышал. (Зачем тебе нужно было это услышать, Ли Мингю? Ты же помнишь, что именно может все испортить, верно?) – Ясно, – бросает он, – неплохо вы тут устроились. – Есть такое, – Чонхо опять смеется. Со стороны комнаты звенит будильник, и они одновременно переглядываются и так же хором смотрят в окно. Дождь все еще там, где должен быть. – Когда будет ровно 1:13, поставь таймер на телефоне. Секунда в секунду, понял? – просит Мингю, когда они заходят в комнату Мина. – И выключишь его, когда все закончится. Тоже секунда в секунду. – Зачем? – Хочу проверить кое-что, – отвечает он и, наткнувшись на вопросительный взгляд, сразу же поясняет: – Время. То, сколько это все длится. Сначала это была одна минута, но в прошлый раз прошло две. Я мог ошибиться, поэтому… – Думаешь, время увеличивается с каждым контактом? – Чонхо открывает на телефоне вкладку с таймером. – Думаю. И хочу убедиться. Чтобы не тратить ни единой драгоценной секунды, Мингю находит заметки на телефоне и пишет: «Я думаю, что дело в новолунии. Оно было в ночь, когда мы поменялись местами. 1:13, дождь, новолуние. Нам нужно все это, чтобы вернуться обратно. Есть другие мысли на этот счет?» Чонхо заглядывает ему через плечо и одобряюще кивает. Мингю слабо улыбается ему и переводит взгляд на зеркало. Видит их отражения. Чонхо и вправду выше него на полголовы. Странно думать об этом сейчас – стоя перед зеркалом, которое совсем скоро исказится, чтобы снова показать ему Тэёна и себя-не-себя. – О чем ты думаешь? – спрашивает он вдруг. Чонхо тоже смотрит на них в зеркале; они встречаются взглядами в отражении. – О том, что ты такой же мелкий, как и Мингю. – Было бы странным, если бы я не, – вяло огрызается он и усмехается. – Мелкий здесь только ты. Секундная стрелка неестественно громко щелкает, заставляя их обоих вздрогнуть, и начинает отсчитывать оставшееся время. В ноздри пробирается уже приевшийся запах озона и почему-то влажного асфальта, будто прямо сейчас они не в комнате, а посреди улицы. Мингю сглатывает густую слюну и вытирает вспотевшие руки о джинсы, губы облизывает. Напрягается настолько, что пальцем тронь – взорвется. А что, если в этот раз он действительно вернется обратно? И дело вовсе не в новолунии? От этой мысли внутри Мингю все холодеет. И это… неправильно. Секундная стрелка продолжает тикать прямо в голове, пока следом за ней не щелкает стрелка минутная – куда громче. Поверхность зеркала становится поверхностью озера, в которое бросили камень; их отражения исчезают за рябью ненастоящей воды. Чонхо нажимает на кнопку таймера, даже не глядя. Через две секунды Мингю видит Тэёна, который сидит на полу с обратной стороны, прислонившись лбом к зеркалу; его глаза закрыты. Мин стоит чуть сбоку и, увидев их с Чонхо, дергает Тэёна за плечо. Тот подскакивает и прилипает к зеркалу обратно, тараща глаза. Мингю грустно улыбается ему, позволяя своему сердцу пропустить удар, и разворачивает телефон экраном к нему. Видит, как они оба пробегаются взглядом по двум коротким строчкам. Мин кивает и начинает быстро печатать ответ в своем телефоне, который, кажется, тоже заранее подготовил. Только сейчас до Мингю доходит, что они с ним похожи не только внешностью, но еще и глупыми мелочами вроде «угодить в другой мир, не расставаясь со своим смартфоном». Почти усмехается этой мысли, но не успевает, потому что Мин разворачивает телефон к нему: «Мы тоже подумали, что дело в новолунии. До следующего осталось три недели. Другой информации не нашли. Вы?» «Тоже нет пока, – пишет Мингю, – но мы в процессе, – нагло врет, но почему-то так не к месту вспоминает Тэёна из этого мира, который так рвался им помочь. – Как вы? В порядке?» – пишет в конце. «Вполне, – отвечает Мин. Тэён рядом с ним наблюдает за каждым словом, которое тот печатает в телефоне. – Вы? Чонхо нормально себя ведет?» Мингю смеется – тихо, но бесконечно искренне. Чонхо сбоку фыркает, а Тэён, проследивший за словами на телефоне, внимательно смотрит на него, а потом на Мингю. Шевелит губами, явно что-то говоря. Мингю не слышит. Мингю не слышит, но слышит Мин, потому что в удивлении приподнимает брови и смотрит на Тэёна с бесконечным вопросом в глазах. – Дай сюда, – Чонхо вырывает телефон из его рук и начинает быстро печатать. «Нормально я себя веду. Что насчет Тэёна?» Тэён, видя напечатанное, корчит рожу, а потом показывает Чонхо язык, оттянув нижнее веко на левом глазу. В этот раз Мингю действительно смеется. Просто потому, что внутри как никогда тепло становится. «Он ходит в университет вместо тебя, – пишет тем временем Чонхо, – все в порядке, можешь не переживать из-за этого». Мин на это удивленно приоткрывает рот и смотрит на Мингю так, будто готов расплакаться прямо здесь и сейчас. Тот пожимает плечами и кривит губы в неловкой улыбке. Мол, да, хожу, не парься, это не так сложно. (Сложно. Все это – сложно. Если бы ты только знал, Мин, если бы ты только знал.) («Знаю», – говорит взгляд напротив. Он много чего говорит. Мингю видит все.) Он мельком проверяет таймер на телефоне Чонхо. Две минуты и десять секунд. Отбирает телефон обратно и набирает с замирающим сердцем пальцами, которые вдруг деревенеют: «Попробуем еще раз?» Мин кивает. Они одновременно прижимают ладони к поверхности зеркала. Ничего не происходит. Мингю не чувствует своего облегченного выдоха – он видит его в своем отражении. Он там своей жизнью живет, выдох этот. Внутренности скручивает в такой тугой узел, что наружу начинают сочиться густые капли крови. Или это не кровь? Чувствуя, как щиплет уголки глаз, смотря на взволнованного Мина, на не менее взвинченного Тэёна, ощущая на своем плече тепло чужой ладони – как тогда, – Мингю вдруг понимает, что- пиздец.