Мы с Носовым пошли к начальнику управления. Обсудив сложившуюся ситуацию, я обратился с просьбой разрешить продолжить дальнейшую работу по оперативному делу, которая была приостановлена более месяца назад. Всем нам было ясно, что в городе действует хорошо организованная устойчивая преступная группа. Судя по объемам изъятого, эта группа длительное время занимается кражами и имеет разветвленную сеть сбыта. Во второй половине дня я ожидал прибытия специалиста с меховой фабрики. Закончив разговор с начальником уголовного розыска Приволжского РОВД, я положил трубку и услышал осторожный стук в дверь. Обычно так стучат посторонние, и я не ошибся — в кабинет осторожно вошла женщина. — Янишевская, главный технолог меховой фабрики, — коротко представилась она. Я поздоровался и пригласил пройти. Янишевская была женщиной средних лет, ее осветленные перекисью водорода волосы были аккуратно уложены. Узкие и длинные пальцы были унизаны кольцами. Внимательно рассматривая Янишевскую, я обратил внимание, что и она рассматривает меня. — Извините, не знаю, как вас по отчеству, — спросил я. — Ангелина Ивановна, — произнесла она, и на какой-то момент ее лицо вспыхнуло от прилива крови. — Перед тем, как нам с вами приступить к разговору, я бы хотел показать что-то интересное, — произнес я и жестом предложил ей пройти со мной. Мы прошли к кабинету, в котором находились изъятые шкуры. Я открыл дверь, и перед глазами изумленной Янишевской предстала груда шикарных мехов. — Посмотрите повнимательней и дайте, пожалуйста, свое заключение о происхождении этой продукции. Я ведь не ошибаюсь, вы знаете все тонкости вашей обработки шкур? Она подержала, помяла, понюхала, погладила и уверенно резюмировала: — Все эти шкуры выделаны и обработаны на нашем предприятии. Вот, посмотрите на эти клейма, их ставят только у нас! Единственное, что мне не ясно, откуда у вас столько шкур? — По-моему, этот вопрос больше относится к вам, — улыбнулся я и пригласил ее вернуться в мой кабинет. Дальнейшее хранение такого большого объема шкур в МВД было проблематично, и я предложил ей связаться с руководством предприятия, написать заявление о хищении у них этих шкур и забрать их. Она попросила разрешения позвонить руководству. Янишевская долго говорила с кем-то, доказывая, что предъявленные милицией шкуры являются сырьем их предприятия. Однако все ее уговоры и доводы не увенчались успехом. Положив трубку, Янишевская выдохнула: — Извините меня, пожалуйста! Предприятие не будет писать заявление о хищении с территории предприятия. — Почему? — Все просто — у нас этого не было, — заявила она. — Вы понимаете, как говорит наше руководство, все у нас хорошо, и наша охрана никогда бы не допустила такого большого хищения. Не скрою, я был настолько обескуражен решением ее руководства, что не знал, что ответить. Это мне сначала казалось, что нет ничего проще, как написать заявление и забрать шкуры. Теперь же мне стало ясно одно, что если руководство предприятия обратится в милицию с подобным заявлением, то это автоматически вызовет большую комплексную и аудиторскую проверку. А проверка, по всей вероятности, совсем не входила в планы начальства. Проверка могла, помимо фактов хищения, выявить и другие негативные стороны предприятия, например, что особенно страшно, — отсутствие должного учета. Как я и предполагал, именно эти обстоятельства были причиной отказа от заявления. — Вы можете меня соединить с тем человеком, с которым только что говорили? — спросил я Янишевскую и протянул ей трубку. Она набрала номер и вернула трубку мне. Ответила девушка, я представился и попросил соединить меня с директором. Девушка замялась и сообщила, что директор выехал. Все ясно — директор не хочет со мной общаться. Я опять набрал номер и попросил девушку связать меня с главным инженером. Наконец, меня соединили. Я опять представился и попросил взять у нас на ответственное хранение меха. Сначала инженер не хотел меня слушать, и я уже решил, что моя затея закончится ничем. — Вы знаете, что если мы с вами не найдем общего языка, то я лично обращусь к руководству и инициирую проверку на вашем предприятии, — перешел я к угрозам. Он не догадывался, что я блефую, так как у меня не было абсолютно никакой возможности организовать подобную проверку. Однако от моих угроз он смягчился, в его голосе уже не чувствовалось металла: — Хорошо, привозите шкуры. Через пять минут со мной связался заведующий гаражом предприятия и поинтересовался, куда прислать грузовик. Глядя на грузчиков, которые таскали шкуры в машину, я остановил проходящего мимо Станислава и потребовал, чтобы он в кратчайшие сроки подобрал доверенное лицо из окружения женщины, которая занималась пошивом шуб. Я был уверен, что через швею мы обязательно выйдем на лиц, которые привозили или привозят ей шкуры. Швея была единственной реальной нитью, через которую мы могли выйти на участников банды. Я предложил ему поработать с подругами, которые учились вместе с ней, так как не исключено, что кто-то из них и попадал в поле зрения милиции по различным причинам, их и необходимо было использовать в наших интересах. Для этого я посоветовал съездить в техникум и запросить там списки ее однокашников. * * * Лиля Сулейманова сидела дома и ждала Алмаза, который обещал заехать. Вот уже около месяца они встречались. Девушка потихоньку забывала Максима. Ей было хорошо и спокойно с Алмазом. Она впервые чувствовала себя защищенной и была уверена, что Алмаз никогда ее не обидит. Алмаз тоже все больше привязывался к ней. Он уже не представлял себя без нее и использовал любой предлог для встречи. Вчера на улице Лиля случайно встретила свою подругу Юлю, с которой училась в школе. Они не виделись несколько лет, и от знакомых Лиля знала, что Юля давно переехала и проживала где-то на Кварталах. Лиля не сразу узнала Юлю — она заметно постарела, ее лицо было усеяно сеткой мелких морщинок. Подруги долго говорили, вспоминая школьных друзей и педагогов. Под конец Юля пригласила Лилю в гости. Сейчас Лиля ждала Алмаза. Она еще утром предупредила его, что их пригласили в гости. Алмаз подъехал на пять минут позже обещанного. Он вошел в комнату без стука, в руках у него был букет. Нежно поцеловав Лилю в губы, он вручил ей цветы. — Ты с ума сошел! Сейчас зима, ты где цветы раздобыл? Наверное, стоят огромных денег? Может, подарим их Юле? — спросила она. — Это тебе, а для Юли в машине лежит еще букет, — улыбнулся Алмаз. Они сели в машину и поехали на 28-й квартал. Лиля весело выспрашивала, где он достал цветы среди зимы и не работает ли он волшебником. Алмаз не стал врать и рассказал, что цветы купил в совхозе «Тепличный». Все очень просто, подъехал, вызвал рабочего и попросил продать цветы. Через полчаса он стал обладателем двух букетов, и никакого волшебства! Простой расчет. Двухкомнатная квартира Юли выглядела неухоженной и даже запущенной. По состоянию комнат и обстановки чувствовалось отсутствие хозяйской руки и хозяйского желания облагородить собственное жилье. Юля пыталась объяснить, что проживает здесь всего два месяца и еще не успела сделать хоть какой-нибудь ремонт. В зале их встретил молодой человек, который представился как друг семьи Павел. Пока женщины накрывали на стол, Алмаз разговорился с Павлом. Тот рассказал, что недавно освободился из мест лишения свободы и решил бросить якорь у Юльки, с мужем которой отбывал срок. — А ты не боишься, что он выйдет и предъявит тебе? — спросил Алмаз. — А что он может мне предъявить? Ему еще торчать семь лет на зоне, пусть предъявляет ей, а не мне. Сука не захочет, кобель не вскочет! — подытожил Павел. Алмаз спросил, чем он занимается, работает или нет. Павел отвел взгляд и начал рассказывать, что в настоящее время пытается устроиться, но пока не получается. — Пойми меня! Куда я хочу — не принимают из-за судимости, а куда принимают — я туда не хочу, — восклицал Павел. — Может, стоит опустить планку и работать там, куда берут? — спросил Алмаз. — Устроишься, а там видно будет. Найдешь хорошую работу, устроишься туда. Алмаз еще хотел что-то спросить у Павла, но разговор прервала Юля, приглашавшая за стол. Павел на правах хозяина стал разливать водку, а Юля раскладывала закуску. Ее кавалер произнес дежурный тост и, крякнув, опрокинул рюмку. Алмаз извинился, что выпить не может — за рулем. Уговаривать его не стали, а Павел даже обрадовался. Лиля сделала глоточек, а подруга опустошила целую рюмку и даже не поморщилась. После третьего тоста мужчины вышли на кухню. Юля стала жаловаться на трудное положение, что одной ее зарплаты на содержание семьи не хватает. Лиля и не знала, что у Юли есть маленькая дочка, которая живет у ее родителей в деревне. Мать Юли недовольна образом жизни дочери и неоднократно угрожала ей, что отберет внучку, а ее лишит материнства. — Что я все о своем и о своем. Расскажи, как ты живешь? Чем занимаешься? — сменила тему Юля. Теперь уже Лиля стала рассказывать о себе. Юля поинтересовалась, кто такой Алмаз, чем он занимается, давно ли они знакомы. Лиле в какой-то момент показалось, что подругу интересовало все, что касалось ее жизни. Она неоднократно переспрашивала и про работу, и про личную жизнь. Лиля, ничего не скрывая, рассказала, что вот уже несколько месяцев шьет шубы на дому. — Слушай! Откуда ты берешь меха? Только не говори мне, что покупаешь в магазине! Я прекрасно знаю, что в магазинах меха не купишь. Я не дурочка и понимаю, таскают тебе меха с фабрики, вот и шьешь. Ты мне скажи, если я захочу сшить шубу, ты найдешь мне мех? — спросила Юля и внимательно посмотрела подруге в глаза. Эти расспросы насторожили Лилю, но, видя не совсем трезвое состояние любопытной собеседницы, она расслабилась. И попыталась убедить Юлю, что не делает ничего противозаконного, а откуда меха — не ее дело. Посидев еще часок, гости стали прощаться. Уже в машине они обменялись репликами в отношении хозяев, но оба пришли к выводу о том, что провели вечер неплохо. Алмаз довез Лилю до дома, а она вдруг предложила ему остаться. * * * Вечером следующего дня Балаганин положил мне на стол оперативную записку, в которой его доверенный человек сообщал о состоявшейся встрече с интересующим нас лицом. В записке было подробно изложено все, о чем говорилось в этот вечер в квартире на квартале. Анализируя записку, я уже ясно понимал, что Сулейманова является лишь рядовой швеей и почти ничего не знает. Единственным, кто выведет нас на организаторов группы, может быть человек, который привозит шкуры. Кто он, и как часто привозит меха, мы не знали. Я сидел за столом и ломал голову над этой задачей. Что нам даст, если мы установим лицо, сбывающее эти шубы? Связано ли оно с преступниками или просто за деньги оказывает Сулеймановой услуги? Ясно лишь одно — действовать надо осторожно, чтобы не спугнуть преступников. Я вышел из кабинета и направился к Балаганину. Станислав, не поднимая головы, строчил на бланках оперативные задания. — Стас, что ты думаешь по этому делу?