Друг пересказал, как чуть не нарвался на засаду, когда приехал в Старо-Татарскую слободу. И сообщил, что квартиру Лили пасут. — Что будем делать? — спросил Максим. Алмаз пожал плечами и, словно спрашивая совета, уставился на Максима. — Я уезжаю в Москву, вы здесь затаитесь. Никакой фабрики. У всех есть деньги, вот и живите. Занимайтесь тем, о чем тогда договорились. Я думаю, все это пройдет, нужно выждать время. Лиле скажи, чтобы не суетилась. Если есть деньги, дай ей на жизнь, приеду — рассчитаемся. На том и разъехались. «Ясно, что милиция напала на наш след. Что они знают?» — думал Максим. Ему и в ум не приходило, что милиция, словно слепой котенок, тыкалась в разные стороны, надеясь хоть как-то выйти на их группу. Что за все это время возбудила лишь одно уголовное дело по факту обнаружения шкур и что не располагает общим количеством фактов проникновения преступной группы на предприятие. Но то, что началась серьезная охота, было ясно всем. * * * После разговора с Алмазом, Максим решил проехать в МВД. Там в приемной он по телефону вызвал своего родственника. — Слушай, братишка, — попросил Максим, — ты подскажи мне, что творится на меховой фабрике? Ты ведь знаешь, там у меня работает друг Олег, он просил меня узнать. Дело в том, что на днях к ним привезли целую машину шкур, которые якобы нашла милиция. Это правда? — Максим, мне что, делать нечего? Я должен тебе узнавать про какие-то меха? Ты сам посуди, МВД большое, кто чем занимается — разве я могу все знать? Может, этим ОБХСС занимается или уголовный розыск, я откуда знаю? У меня своя работа. А зачем это Олегу? Насколько я знаю, он возит директора, ну и пусть себе возит. Меньше будет знать, лучше будет спать. Родственник не стал дальше обсуждать эту тему, но, тем не менее, обещал позвонить вечером и рассказать, что удастся узнать. Максим поехал к Андрею. Того дома не было, и он, поставив машину у столовой завода «Сантехприбор», стал ждать. Холодное зимнее солнце уже скрылось за домами, и темнота, словно в горах, внезапно опустилась на опустевшие улицы рабочего микрорайона. Максим издалека увидел Андрея. Он шел не один, его спутник Максиму был незнаком. Но Андрей попрощался с товарищем и подошел к машине. Они неспешно тронулись в сторону поселка Игумново. Максим вкратце рассказал Андрею о событиях этих дней. Андрей, как всегда внимательно, выслушал друга, а потом сказал: — Ну, что я вам говорил? Это лишний раз подтверждает, что так, как работали вы, работать нельзя, это верный путь на нары. Надо сделать только одно дело, но чтобы сразу обеспечить себе всю жизнь! Все остальное — провал. Максим не спорил, он отлично понимал, что Андрей прав. Обсудив ситуацию, они решили, что пока ничего предпринимать не будут, а, следовательно, и оснований для паники нет. Андрей еще раз попросил Максима напомнить Олегу, чтобы тот постарался получить информацию о перевозках большой партии мехов, и каким образом это будет происходить. Если будет известна дата перевозки и способ, то именно к этой дате будут нужны машины. Обсуждая детали, они остановились на важной составляющей всей операции — где разгружать товар. Надо было найти укромное место, где можно было бы спокойно разгрузить товар и оставить его на хранение. Решение этого вопроса взял на себя Андрей. * * * Светлана проводила мужа на работу, вымыла посуду и стала собираться в магазин. Вдруг зазвонил телефон. Она сняла трубку, надеясь услышать Максима, но к ней обращалась женщина. Приятный голос поинтересовался, дома ли ее супруг, и попытался выспросить некоторые факты из ее биографии. Сначала Светлана не понимала, что происходит, потому что ее уже несколько раз назвали Татьяной. Однако все быстро встало на свои места. Она поняла, что ее муж приобрел две туристические путевки в Болгарию, и теперь идет оформление всех необходимых для получения визы документов. Спутницей мужа была указана жена, однако ее фамилия была иной, и паспортистке требовалось уточнить данные. Ермишкин при сдаче документов оставил контактные телефоны, в том числе и домашний. Паспортистка не могла разыскать его на рабочем месте и позвонила домой. Светлана, представившись дальней родственницей, ничем не смогла помочь и посоветовала связаться с ее мужем по рабочему телефону. Теперь она поняла, в какую служебную командировку и с кем уезжает ее Сергей. Она даже обрадовалась, ведь рано или поздно ее семейная жизнь, это чувствовалось по всему, должна была серьезно измениться. Жить с нелюбимым она уже не могла, и каждый день с ним казался нескончаемой каторгой. Да и сам Ермишкин вел себя так, словно уже давно развелся и абсолютно свободен. Светлана попробовала вспомнить, когда они с мужем спали в последний раз, но не вспомнила. — Все, что Бог ни делает, всегда к лучшему, — успокоила себя Светлана. — Может, так проще и ему, и мне. В дверях она столкнулась с Максимом. Парню было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что что-то произошло. Светлана опустила глаза, не зная, как себя вести. После секундного замешательства она решила, что будет разговаривать так, будто ничего существенного не произошло. — Ты не проводишь меня до магазина? Они вместе вышли и направились в магазин. Светлана хотела приобрести кое-какие продукты в дорогу и оставить все необходимое Ермишкину. Приближалась весна, в воздухе уже чувствовалось ее дыхание. Февральское небо было бездонно голубого цвета. Солнце начинало пригревать землю, и на дорогах появились первые проталины. Они шли по улице, взявшись за руки, и, глядя на них, прохожие вспоминали каждый свою влюбленность. Максим напомнил, что планы изменились, и что они выезжают завтра вечером. — Ты что молчишь, ты согласна, или у тебя тоже поменялись планы? — спросил ее Максим. Светлана давно была в Москве, и ей очень хотелось съездить в город, в котором она провела свои прекрасные студенческие годы. — Я — хоть сейчас! — воскликнула Света. — Только позови! Она рассказала Максиму о звонке из турагентства: — Ты знаешь, мой благоверный уезжает с любовницей в Болгарию. Ну и пусть катит! Максим не стал комментировать это, он прекрасно помнил обстоятельства их знакомства и настоятельную просьбу Сергея Ивановича увлечь молодую жену. Вернувшись из магазина, Светлана показала Максиму тайник. Осмотрев его содержимое, он был удивлен не только ценностями, но и просьбой Светланы. А она просила, чтобы в период их отъезда в Москву его друзья навестили их квартиру. Обида и жажда мести толкнули Светлану на это рискованное решение. Ей горячо захотелось увидеть растерянное лицо мужа, как он, краснея от стыда, рассказывает о похищенных ценностях, которые он так долго утаивал от нее. * * * Лиля готовила себе завтрак и вспомнила, что забыла купить хлеб. Надев пальто, побежала в магазин. Там, несмотря на раннее утро, уже толпился народ. У гастрономического отдела собралась очередь за колбасой и сливочным маслом. Люди спешили отоварить свои талоны, потому что через три дня заканчивался месяц. У Лили в кошельке лежал талон на ликеро-водочные изделия, и она не знала, покупать ли на него водку или попытаться обменять на продовольственный, по которому можно взять двести граммов сливочного масла. Ее размышления прервала подруга Юля. — Ты как здесь оказалась? — удивилась Лиля. — Какими судьбами в столь ранний час и так далеко от дома? — Чисто случайно! Я ехала на машине по делам, но машина сломалась, и мне пришлось идти пешком. Пока шла, сильно замерзла и решила зайти в магазин, чтобы согреться, — Юля не скрывала радости от встречи и, не стесняясь, стала набиваться в гости. Лиле ничего не оставалось, и она прошла в отдел, где продавали алкоголь. Купленное вино было дешевым, и о его качестве можно было только догадываться. Водку Лиля не купила принципиально, потому что не переносила ни ее вкуса, ни запаха. Первое, что поразило Юлю в квартире подруги, была чистота. Комнаты были скромно обставлены отечественной мебелью. Тщательно осматривая обстановку, Юля пыталась наткнуться на что-то, что выдало бы человека, получающего солидные гонорары. Юля осмотрела две комнатки и тихонько заглянула во все укромные места в надежде увидеть меха. Однако, к великому ее сожалению, ничего не увидела. О том, что хозяйка шила шубы на дому, говорила лишь швейная машина, накрытая покрывалом. Услышав приглашение, Юля прошла на кухню. На столе стояло вино, разогретая на сковороде вареная картошка, соленая капуста, огурцы, коробка с конфетами и половина торта «Татарстан». На плите шумно закипал чайник. Они уселись за стол, и Лиля на правах хозяйки налила вино. Вино было паршивое и отдавало жженым сахаром, и если бы не надпись на этикетке «Вино изготовлено из лучших сортов винограда», можно было подумать, что оно изготовлено из отходов химической промышленности. Вкус винограда полностью отсутствовал, зато ярко проявлялся вкус этилового спирта. Второй бокал Лиля уже не пила, а, слегка пригубив, поставила на стол. Не обращая никакого внимания на хозяйку, Юля допила бокал, закусила и откинулась на спинку дивана. — Мне нравится у тебя! Все так чисто и убрано, словно в больничной палате. У моей матери то же самое в квартире, чистота и порядок. А я, представь себе, не в нее. У меня дома никогда не было порядка. Я привыкла жить так, и меня не переделаешь. Ты говорила, что шьешь шубы, а я что-то не вижу ни одной? Что случилось, нет мехов или заказов? Я тоже мечтаю сшить себе хорошую, мутоновую, такую черную и длинную, чтобы не мерзли колени. Можешь мне показать, из чего люди шьют себе шубы? — Боюсь, что не смогу, — вздохнула Лиля, — дело в том, что уже месяц как не шью. Нет заказов. Раньше люди толпились в очереди, а в последний месяц словно отрезало! Ни одного заказа. Юля налила себе еще полбокала и выпила. — А сможешь сшить мне лично из своего материала? — словно не слыша, что ей говорят, спросила Юля. — Я же тебе сказала, не шью! Мехов у меня своих нет, прости меня, где я их возьму? Заказчики пропали, — вновь стала ей объяснять Лиля. Юля изобразила обиду и заявила: — Знаешь, милая, я слышала, что ты шила из своего материала. Это уже была открытая провокация, которую не заметить было нельзя. О том, что она шила на дому, никто, кроме ребят, не знал, и от посторонних людей эту информацию Юля получить ну никак не могла. Допив бутылку, Юля, не скрывая интереса и не маскируясь, стала расспрашивать Лилю о ее друзьях, кто они, где живут и чем занимаются. Лиля наконец-то поняла, кто перед ней сидит, и стала потихоньку сворачивать застолье. Вопросы подруги становились все настойчивее, видно, сказывалось выпитое. Но Лиля замкнулась и перестала отвечать. Тогда Юля засобиралась. Выйдя в темный коридор, Юля, держась за стенку, осторожно двинулась к лестнице. Ступив на первые ступеньки, подвыпившая девушка с ужасом осознала, что ее левая нога подвернулась, и она летит вниз.