Кеннет подхватил девушку, прежде чем она упала, Олаг и мощный верзила в шрамах помогли, они вместе положили мага на ближайшие сани. — Что это значит? Крыса, что она имела в виду?! Что… Кеннета прервал окрик из-за спины. Борехед бежал в их сторону, словно кто-то натравил на него дюжину псов Стражи. И в этот миг раздался оглушительный шум. Врезался в уши и срезонировал в костях. Словно какое-то гигантское чудовище размером с гору заскрежетало зубами — а они как раз стояли на его языке. Земля задвигалась. Нет. Не земля. Кеннет заорал: — К саням! Все к саням! Валим отсюда!!! Лед начал трескаться. Глава 8 Оставим это, — сказал император с тяжелым вздохом. Гентреллу вздох крайне не понравился. Звучала в нем нотка разочарования, а если некто вроде Крегана-бер-Арленса чувствует себя разочарованным теми, кому он доверял, то утратившие доверие вскоре теряют и все остальное. Вместе с собственной жизнью. Исчезновение кого-то из Совета Первых, убийство великого мастера ремесленного цеха или купеческой гильдии — не говоря уже о членах магических братств или о важных жрецах — вызвали бы немалое замешательство. Люди с узнаваемыми лицами, с лицами, переносимыми на полотна известными мастерами, высекаемыми из мрамора и отливаемыми в бронзе, были в безопасности благодаря самой своей известности. Порой их ненавидели, часто им приходилось дышать воздухом, пропитанным завистью, фальшью и обманом, но они всегда были соединены с важными персонами сетью взаимных интересов, услуг и контактов. Их не удавалось убрать без того, чтобы не вызвать замешательство и ответные действия. Кан-Овер видел такое много раз: порой, чувствуя общую угрозу, объединялись даже ненавидящие друг друга силы. Во время войны было проще. На фоне ужаса, который вызывали приносимые с востока вести о жестокости кочевой орды, власть императора — а тем самым и власть его доверенных людей — оставалась вне любых сомнений. Даже самые сильные из Совета Первых, такие как князь вер-Ахасир, знали, что довольно будет императору указать на них пальцами и крикнуть «предатели!», чтобы разъяренная толпа сделала свое. Потому они молчали и поддерживали любой императорский эдикт. Но теперь многое изменилось, и Норе приходилось действовать куда тоньше, чем ранее. Однако это не касалось их самих. Они, люди без лица, такой охраны не имели. Сам Гентрелл был известен большинству соседей как не слишком богатый, хотя и неплохо справляющийся дворянин из западного Босханда, неженатый и бездетный, что порой становилось причиной забавных посещений его местными свахами. У него не было родственников, мать его умерла до войны, за отцом присматривала за немалую плату одна из дальних родственниц. Если бы сейчас, в этот момент, в комнату зашли несколько человек и уволокли его в казематы — а то и на виселицу, — никто из соседей или немногочисленных его знакомых не поднял бы тревоги. Благородный Гентрелл-кан-Овар отправился в столицу провинции по делам, но, увы, в одном из трактиров подавился костью и умер. Имущество примут верители и дальние родственники. Обе разведки были сильны, но их короны украшали хрупкие драгоценности. Он поискал взглядом Первого. Люво вынул свои шлифованные стеклышки и присматривался к ним с таким вниманием, словно держал их в руке впервые. Почувствовал ли и он эту угрозу? Собственную смертность? — Оставим это, — повторил император. — Малышка Кей’ла только одна из костей, что катятся по столу. Крысы и эта рота Горной Стражи должны ее найти и доставить в столицу. Живой. Я не приму поражения в этом деле, не проглочу объяснений, что ее якобы не удалось отыскать или что она заболела и умерла по дороге. Если утверждаете, что она жива, я хочу увидеть ее живой и здоровой. Если уж вы самостоятельно принимаете решения в таких важных делах, то примите на свои плечи и груз неудачи. Я говорю тебе, Люво. Это твоя личная ответственность. Понимаешь? — Да, ваше величество. Шпион кивнул, выпрямился и почти отдал честь. Стеклышки куда-то исчезли из его руки, а лицо утратило рассеянный, рассредоточенный вид. Гентрелл знал, что, едва лишь он покинет эту комнату, вся сила Крысиной Норы, собранная на севере, будет направлена на тот перевал и на тех солдат. Если понадобится, Первый вышлет за ними во Мрак не одну, но пятьдесят боевых дружин и всех магов, какие у него есть. А может, даже несколько армейских полков. Личная ответственность. Эти слова резали жизнь шпиона напополам. С одной стороны — награда и почести, с другой — холодная яма. Никаких полутонов и нюансов. Креган-бер-Арленс отвернулся к южному концу барельефа. — Теперь юг. Дальний Юг. Нора отослала туда Ласкольника без консультаций со мной. Это плохо, но так уж случилось. На всякий случай приготовьте ему пути к отступлению. Сколько магов нужно, чтобы перебросить его через пустыню? Так быстро, как только получится. Вопрос завис в воздухе, потому что никто не знал, к кому он обращен. Губы императора изогнулись в легкой улыбке. — Мы договорились, что на такие вопросы станет отвечать Третий. У него репутация Крысы со счетными камешками в голове. Говори. Гентрелл уже подсчитывал. — Между южной границей Империи и Магархами, которые отделяют Белый Коноверин от пустыни, примерно тысяча триста миль. Увы, нет точных карт тех земель. Лучшие чародеи умеют открыть портал для одного человека на расстояние примерно в сотню миль. Безопасный портал, ясное дело. Но оазисы и источники не расположены в пустыне на прямой линии, а расстояния между ними не одинаковы. Две дюжины магов, если нужно перебросить генерала за один день. Трасса должна дублироваться в самых опасных местах. — Понимаю. — Улыбка императора исчезла. — И сколько людей всего будет необходимо вовлечь? — Охрана для каждого мага — это минимум боевая дружина. В некоторых местах — даже две или три. Мы можем частично использовать уже существующую сеть шпионов, которые находятся в оазисах, но все равно… Вместе — примерно четыреста человек. Тридцать дружин. — Ох. Может, в таком случае ты сумеешь дать нам и приблизительные расходы на это предприятие? Сколько? Тон. Великая Матерь, каким же тоном был задан этот вопрос. Гентрелл прикрыл глаза. Считал. Две дюжины магов, пользующихся популярными, востребованными аспектами. Два Цветка, Щель-в-Стене, Пустая Бочка, Струна и несколько других. Каждый возьмет как минимум двести оргов за месяц только за то, что ему прикажут некоторое время провести в пустыне… и это довольно дешево, даже учитывая, что у Норы были средства сбить цену. Почти пять тысяч. Тридцать боевых дружин, каждой тоже некоторая сумма на содержание. По двести на дружину, вместе с магами — это уже одиннадцать тысяч. Наем места в оазисах, подкуп хорошего отношения местных вождей… Император кашлянул. Тихонько, но со значением. — Итак? — Четырнадцать… нет, даже пятнадцать тысяч оргов, ваше величество. Плюс непредвиденные расходы вроде взяток местным вождям, наемники, питание… — В год? — Нет. В месяц. Гентрелл не открывал глаз. Тишина в комнате была словно зыбучие пески. — Если продлим путешествие до трех дней, то сумеем отказаться от удержания магов в опасных местностях и средства уменьшатся до восьми тысяч, — добавил он быстро. Тихое фырканье разбило тишину. Третья Крыса заморгал. Император остановился у южного края карты, но не казался разгневанным. Казался… позабавленным? — Остановимся на пятнадцати тысячах. Подготовьте эту дорогу. Если ситуация заставит меня вызвать Ласкольника, то, когда я сделаю это перед завтраком, хочу, чтобы Генно смог со мной поужинать. Пятнадцать тысяч… За такие деньги выставить хоругвь копейщиков. Или две — панцирных. За год соберется на два кавалерийских полка. Чудесно. А я удивляюсь, отчего золото вытекает из казны быстрее, чем мы его туда приносим. Эвсевения? — Ваше величество? — Я читал рапорты с Дальнего Юга. Восстание вспыхнуло, сотни тысяч рабов — главным образом происходящих из Империи — взялись за оружие. Знаю. Мы уже говорили об этом. Но чего не было в рапортах? Сразу предупреждаю, что если ты скажешь, что там было все, что нужно знать император, твоего заместителя ожидает немало сложных дней и ночей. А тебя — очень долгий отдых за мой счет. Ну так что? Сука смотрела на бер-Арленса три-четыре удара сердца. Отважная женщина. — Мы не знаем, отчего Деана д’Кллеан сделалась Пламенем Агара. Известно, как это случилось, рапорты не оставляют никаких сомнений: она вошла в Око, убила претендующего на трон Обрара из Камбехии, а после была вознесена на трон охваченной истерикой толпой и фанатиками из Родов Войны. Но отчего она выжила? Уже сотни лет никто, в ком не было достаточно много крови авендери Агара, не выходил из Ока живым. Император слегка наклонил голову и прищурился. — И что же, по-твоему, такое Око Агара? — спросил. — Хм… жрецы Владыки Огня утверждают, что это место, где его доминион соприкасается с нашим миром. Фрагмент царства бога на земле. Но, возможно, это просто сверхмощный Источник Силы, аспектированной огнем. — Это не объясняло бы феномена… выживания тех, кто несет в себе кровь авендери Агара, ведь так? — Да, ваше величество. — Знаю, моя дорогая, тебя раздражает мысль о Бессмертных, которые вмешиваются в наши дела, и что ты охотно бы замуровала врата в их царства и ограничила бы контакты исключительно молитвами в храмах. Но я бы предпочел, — в голосе императора появилось нечто вроде ласкового напоминания, — чтобы ты высказывалась куда более откровенно. Боги существуют, и, хотя вот уже столетия они сохраняют нейтралитет, они не настолько бессильны, как нам бы того хотелось. Понимаешь? — Да, господин. — Эвсевения нахмурилась. — Но я также знаю, что жрецы часто используют естественные магические феномены… — Знаю. Но, готовясь сегодня к нашей небольшой встрече, я проштудировал немало книг. Око Агара открылось тысячу лет назад, во время, когда культ Владыки Огня в южных царствах начал угасать. Его появление сопровождалось бунтом, ликвидацией тогдашней династии и полной сменой расстановки сил в тамошних религиях. Тогда Великая Мать была главной богиней Юга, но Агар силой отобрал у нее верховенство и отодвинул на роль второстепенной богини. — Он имел поддержку в армиях солдат-рабов, чьим патроном он был. — Сука тоже читала исторические трактаты. — Или, скорее, его жрецы получили поддержку этой армии. — Верно, однако это не объясняет, отчего в Оке не горят потомки его авендери. Сумеешь это объяснить? Она покачала головой: — Нет. — Тогда давай примем, что это и правда проявление божественной силы. — В таком случае Деана д’Кллеан не должна была выжить. — Ты сама написала: она беременна. Это подтвержденная информация. — Но беременность не могла ее хранить. В случае беременности у ее ребенка лишь половина княжеской крови. Мы знаем как минимум десять случаев, когда вброшенные в Око женщины в ее состоянии не выжили. — В ее состоянии? — Это странно, но тамошним князьям часто случалось думать неверной частью тела. — Первая среди Гончих повела по залу ироничным взглядом. — А молодым служанкам — беременеть. Обычно их отсылали из дворца, хорошо выдавая замуж, а их детей записывали в книгах Великой Библиотеки. Но случалось, когда такие служанки оказывались злонамеренны, а князья бывали очарованы до той степени, чтобы начать говорить о женитьбе. Тогда женщин подвергали испытанию Оком. Такая уж традиция. И никто не выжил. Соответственно, возникает вопрос, кто такая Деана д’Кллеан и что объединяет ее с последним князем коноверинской династии? * * * Мужчина тихо, тихонечко вздохнул — словно ребенок, спящий в объятиях матери, и сделался неподвижен. Только его веки, что были тоньше пергамента, веки, покрытые сетью голубоватых жилок, дрогнули. Видел ли он сны? Отравитель говорил, что — не исключено. Знал ли он, что Деана дежурит подле него? Вполне возможно. Якобы порой люди приходят в себя через месяцы, а то и годы спячки и рассказывают о своих снах и о том, что чувствовали присутствие близких. Лавенерес не был полностью оторван от мира, мог съедать несколько ложек густого бульона, мог выпить несколько глотков разведенного вина, порой даже поднимал веки, чтобы повести вокруг глазами бледными, словно две маленьких луны. Деана ненавидела эти мгновения. Всякий раз она надеялась, что теперь, сейчас, именно в этот момент ее князь возвратиться к ней, но он только обводил мир взглядом более слепым, чем когда-либо ранее, а потом смыкал ресницы и уплывал в одному ему известном направлении.