— Омули-рех рвай туару коме. Малоне сай’йу? «Два Пальца будет моим голосом. Смолкнет ли справедливость?» Она подчеркнула вопрос, опустив руки. Язык тела для четвероруких был настолько же важен, как анахо’ла у Фургонщиков. Большего она на местном языке сказать не могла, впрочем, как объяснила ей Уста Земли во время поспешных наставлений, это были простейшие, примитивнейшие слова, которым бы вообще не раздаваться в кругу собраний, но что же. Если не убьют ее после первой фразы, то им придется выслушать вторую. А если выслушают вторую — есть шанс, что Два Пальца станет ее переводчиком. — А почему он? — спросила она тогда. — Почему не ты, если уж куда лучше говоришь на меекхе? — Потому что я должна сделать для племени то, что для него полезно, но только когда оно само меня об этом попросит. — Улыбка вайхирской женщины была довольно озорной. — А Два Пальца знает твой язык лучше, чем готов это признать. Товарищ Кей’лы по путешествию вышел в центр, косясь, словно молодой жеребчик, которого впервые запрягли в колесницу. Только блеснул на нее глазами и опустил ладони на рукояти своих железных палиц; встал за девочкой. Она поборола искушение опереться на него в поисках ощущения безопасности. — Можешь говорить, — прогудел он сверху. — Стану переводить. Вместо этого Кей’ла указала на вайхира, который держал мальчишку на привязи: — Пусть теперь он говорит. Это тоже было спланировано. Пусть выскажутся те, кто чувствует самый большой гнев к Добрым Господам, пусть выплеснут его из себя сразу, пока эмоции не уйдут. Посыпались слова, и, сказать честно, чтобы понять их, ей не требовался переводчик. Это были слова-камни, слова-стрелы, должные ранить и убивать. Но главный смысл их скрывался в жесте, каким разгневанный воин развел в стороны все свои четыре руки. Пледик, которого при этом грубо рвануло вбок, едва не опрокинулся. — Кусок Железа утверждает, что только те, кто… Уста Земли была мудра и приготовила ей ответ на этот упрек. — Скажи ему, что у меня тоже четыре руки. — Что??? — Просто скажи. Ее слова вызвали замешательство, обмен удивленными взглядами и короткими порыкиваниями, ощеренные зубы. Она уже видела такие лица и не боялась их. Воин, удерживающий мальчишку, утихомирил всех коротким взрывом мерзкого смеха. Указал не на Кей’лу, а на Два Пальца и выплюнул из себя короткую фразу. — Удивляется, отчего не понял сразу, что ты безумна, — донеслось сзади. — И теперь спрашивает, где твоя вторая пара рук. Девочка указала на Пледика: — Там. Она лишь смотрела на мальчика, но прекрасно слышала, как ее жест вызывает в кругу вайхиров волну удивленного шепота. Кей’ла позволила им прийти в себя от удивления. — Переводи, — потребовала она. — Вы говорите, что Пледик не существо, и я согласна. Но если он — не существо, тогда и я — тоже не оно. Говорите, что у него нет сердца, нет преданности и сочувствия. Может, и так. Я видела людей, у которых всего этого не было. Видела и таких, кто убивал и шел дальше, словно ничего и не случилось, — и тех, кто превращал чужое страдание в развлечение. Она подняла рубаху, показывая розовые шрамы на груди и спине. Круг замолчал. — Если Пледик не имеет души, то я ношу душу за нас двоих, и если у меня нет дополнительной пары рук, то ею является именно он. Вместе мы — существо, более полное, чем по отдельности. Кто из вас отберет у меня мои руки? И за какую вину? Кусок Железа, который — как она только сейчас заметила — носил на груди и на лице коллекцию шрамов, рядом с которыми ее собственные выглядели простыми царапинами, выдавил из себя единственное слово. — Овендее, — повторил Два Пальца. — Прости, Одна Слабая, но просто не умею этого перевести. Это — обман, смешанный с наглостью и прикрытый отсутствием чести. Воин в шрамах продолжил, а ее товарищ переводил: — Он говорит, что твои слова прячутся за трусостью. Потому что ты маленькая и знаешь, что нельзя доказать их в танце железа, поскольку никто не выйдет против тебя, чтобы убедиться, правда ли это. Потому что нет чести в том, чтобы драться с ребенком. Ну надо же, а Уста Земли чуть ли не хвасталась, что их создали, чтобы убивать людей. В том числе — и детей. Приближалась самая сложная часть. Хотя, сказать честно, вайхирская женщина сомневалась, что они вообще доберутся до этого момента. Кей’ла вынула из-за пазухи камень размером с небольшое яблоко. Такой, что идеально размещался бы в девичьей ладони. — Тогда спроси его, сумеет ли он забрать у меня олооло. Олооло — игра, которую показала ей Уста Земли. Один игрок перебрасывал между своими четырьмя руками камень, железный шар, кусок дерева — что угодно, в то время как второй пытается перехватить этот предмет. Существует несколько правил, но важнейшие из них — три: можно тянуться за предметом только одной рукой, нельзя прикасаться к противнику и нельзя держать олооло в ладони больше, чем удар сердца. Кто-то в кругу вдруг засмеялся. Кей’ла с удивлением заметила, что это Черный Белый, но его смех стал искрой, язычком пламени, что перескакивает по сухим травинкам. Скоро смеялись уже почти все. — Мой народ ценит отвагу, — рассказывала ей Уста Земли. — Отвагу и нахальство. А еще — они любят вызовы и споры. Уж таковы мы. Используй это. — Олооло. — Кей’ла подождала, пока стихнет смех. — Если у тебя нет смелости скрестить оружие, просто отбери у меня этот камень. Но я должна иметь свою вторую пару рук. Разве что ты хочешь поиграть с ребенком-калекой. Изувеченное шрамами лицо вайхира вдруг скривилось, ломая каменную маску. Это она тоже уже научилась различать. Кусок Железа был в ярости. Настолько, что если бы не присутствие Двух Пальцев за ее спиной, Кей’ла начала бы опасаться за свою жизнь. Он подошел к ней, волоча Пледика следом. Шея мальчишки все еще кровоточила, железный обруч разодрал кожу, но в остальном он выглядел прекрасно. Похоже, вайхиры не слишком-то издевались над ним, хотя и считали его смертельным врагом. Ей в голову пришло, что жестокость их оставлена для кого-то другого, не для тех, кого они полагали просто инструментами. Кусок Железа гневным рывком стянул с пленника ошейник и отшвырнул в сторону. С десяток мечей и сабель чуть вышли из ножен, Кей’ла уловила это краем зрения, а потому сразу же подошла к Пледику, обняла его и прижала к себе. Он улыбнулся и похлопал ее по спине рукой с когтями. — Нам нужно сыграть, Пледик. Как в «цапки». Он понял, потому что глаза его радостно засветились. Она все еще не знала, сколько из того, что ему говорят, он понимает, а сколько — угадывает по тону голоса, но, когда он отступил на шаг и выполнил жест, будто ударил что-то в воздухе, она поверила, что по крайней мере одно слово он узнал и понял. — Да. В «цапки», но по-другому. Я тебе покажу. — Она повела вокруг взглядом. — Мне нужно ему показать, в чем состоит игра, это займет всего несколько минут. Никто не стал возражать. Два Пальца сделался ее партнером в игре, когда она показывала мальчику, в чем заключается олооло. Это был еще один непростой момент, и все зависело от того, как быстро Пледик поймет условия развлечения. Уста Земли предупреждала, что племя не любит ждать слишком долго, что им быстро делается скучно, они решают, что жаль времени на такие глупости, и потому могут приказать убить мальчишку — ведь это, как ни крути, каналоо, а заодно и Кей’лу, поскольку она осмелилась заговорить на собрании. Она рассчитывала только на то, что Пледик умен — «цапки» он освоил через несколько раундов. Два Пальца перебрасывал камень между своими четырьмя руками с ловкостью, из которой она сделала вывод, что олооло — его любимая игра. Вниз, вверх, слева направо, наискосок и назад. Она едва успевала следить за ним. Промазала раз и другой. На третий раз выбила камень, но не сумела его схватить. В кругу четвероруких раздались издевательские смешки. Кей’ла проигнорировала их. После каждой неудачной попытки она разворачивалась к Пледику и качала головой с недовольным лицом. Прикоснулась к руке вайхира — плохо, не отдернула ладонь достаточно быстро, и в нее ударил камень — нехорошо. Мальчик смотрел, а Кейла начала молиться, хотя не делала этого уже много дней. Владычица Лошадей, Лааль Сероволосая, помоги. Если и вправду Пледик должен был стать разумным оружием, то пусть теперь выкажет эту свою разумность. Прошу. Камень, перелетающий между руками Двух Пальцев, исчез. По вечевому кругу разнеслось громкое «О-о-ох». Кей’ла, сосредоточившись на молитве, не заметила, когда Пледик встал и когда протянул свои руки над ее плечами. Камень затанцевал между его руками, а когти, казалось, совершенно ему не мешали; круглый кусок скалы перепрыгивал между его ладонями со скоростью столь большой, что казался серой полосой. Два Пальца потянулся за добычей — медленно — Пледик перебросил ее вниз, в руку Кей’ле — та почувствовала удар в ладонь, сильный, и послала олооло назад, наискось. Некоторое время камень перепрыгивал между руками ее и мальчика так, словно они развлекались этой игрой от рождения. Казалось, что Пледик исправляет все ее ошибки, мигом перехватывает слишком слабо или неточно посланный бросок и все делает настолько быстро, что Кей’ла даже не пыталась следить за камнем. Сам же бросал точно и очень сильно, руки ее болели, но хватало и того, что она просто держала их раскрытыми, чтобы камень попадал в нужное место. Она сосредоточилась на ловле и отбрасывании олооло так сильно, что почти позабыла, что нужно дышать, но ни разу не совершила ошибки. Удары в ладонь и отбрасывание камня — вот что было сейчас важнее всего. Два Пальца снова потянулся за олооло, промазал, третья и очередные попытки тоже заканчивались фиаско. Его руки раз за разом дергались вперед и возвращались пустыми. Вдруг вайхир отступил на пару шагов, кивнул, и руки его выполнили медленное, сложное движение, что закончилось на рукоятях оружия. Она не знала, что это значит, но выражение лица Двух Пальцев казалось искренним признанием. — Олооло твое, Одна Слабая, — сказал он и сразу добавил в полный голос: — Саури-нои таб гре олооло. Круг зашумел. Кей’ла схватила кусок камня в пульсирующую болью ладонь и прижала к груди. Кивком указала Куску Железа место перед собой. — Сыграем? Не понадобилось переводчика. Вызванный не поменялся в лице, оно так и осталось каменным, с выражением ярости на нем, зато он чуть выдвинул, а потом спрятал в ножны все четыре меча — она не узнала этого жеста, — а потом поднял две верхние ладони. Этот она уже узнала: Кусок Железа требовал голоса. Смех смолк, а он начал говорить. И тут ей тоже не требовался переводчик, поскольку то и дело раздавалось грозной и тяжелое «каналоо», слово, которое имело силу клинка, спрятанного за спиной. Каналоо то, каналоо сё — покрытый шрамами вайхир даже не трудился указывать на Пледика. Зачем? Все знали, о ком речь, и все — в том числе и она — прекрасно понимали, куда этот разговор идет.