– Прошу прощения. Я не знал, что вы похоронили своё сердце вместе с мужем. – Что вы знаете о моём сердце? – спросила она. – Я любила мужа, любила так, как вы и представить себе не можете. Вы не знаете, каково это – любить другого человека больше, чем себя. Сомневаюсь, что вы имеете хоть какое-то представление о настоящей любви. Дилан встал. По мере того, как остывало желание, всё жарче разгорался гнев. – Вы считаете, что имеете представление о чьих-то душевных переживаниях. Когда-то я был влюблён, Грейс, хоть вам и так сложно в это поверить. Грудь сдавило так, что стало трудно дышать. – В семь лет я влюбился в девушку, которая олицетворяла собой всё, чем я не являлся, и единственную, которую хотел. Летом после Кембриджа, когда мне исполнился двадцать один год, я вернулся домой и попросил её руки. Но я был всего лишь необузданным младшим сыном сквайра, и уже тогда моя репутация оставляла желать лучшего. Никто не удивился, когда она мне отказала. С тех пор прошло больше десяти лет, и мои романтические иллюзии о любви, возможно, испарились, но я с болезненной ясностью помню каждый восхитительный, яркий, мучительный момент того времени. Дилан глубоко вздохнул, чувствуя себя так, словно тонет в зыбучих песках. На него нахлынули воспоминания о хорошенькой девушке с каштановыми волосами, деревенской лужайке, украденных поцелуях и предложении, которое он сделал под кроной каштанов тёплой летней ночью. – Её звали Микаэла Гордон. Да, – добавил он, её глаза расширились от удивления, – та самая дочь викария. Он одарил Грейс усмешкой, полной самоиронии. – Пусть я и превратился в бесстыдного распутника, но всё ещё питаю слабость к добродетельным женщинам. Что скажут люди? Дилан поклонился и вышел, громко хлопнув дверью библиотеки напоследок, но не почувствовал от этого никакого удовлетворения. Глава 10 Под покровительством вигов "Брукс" слыл клубом для либералов, в особенности девонширских, но на самом деле здесь мало интересовались политикой. По сути, клуб был прибежищем радикалов, художников и заядлых игроков. Дилан обожал это место. Однако сейчас он оказался здесь не по этой причине, а в поисках Хэммонда, тоже члена клуба. Виконт всегда был любителем не самых респектабельных развлечений, а Дилан как раз сегодня в них нуждался. По указке дворецкого он отыскал Хэммонда в "Бруксе". Виконт расположился в отдалённом уголке клуба в обществе таких же заядлых кутил, лорда Деймона Хьюитта и дерзкого молодого щенка, сэра Роберта Джеймисона. Идеальная компания для того, что задумал Дилан. После бурной сцены в библиотеке час назад он сумел обуздать эмоции, но они того и гляди грозили вспыхнуть с новой силой. Дилану было необходимо выпустить пар. Начать загул он планировал с пабов и таверн неподалёку от Темпл-бара, а троица друзей с удовольствием его поддержит и примет участие в попойке, погоне за юбками и высмеивании всего и вся. Виконт Хэммонд был высоким поджарым мужчиной с каштановыми волосами и карими глазами, чьё мастерство владения шпагой не уступало мастерству самого Дилана. В данный момент он носил короткую, аккуратно подстриженную козлиную бородку, которую Дилан одобрял, поскольку это шло вразрез с нынешней модой. – Мур, сукин ты сын! – увидев его, воскликнул Хэммонд. – Мы как раз говорили о тебе. Мужчины пили портвейн, который Дилан не любил, поэтому подал знак официанту, который знал о его предпочтениях. Затем Дилан сел. – Обо мне говорили? Как скучно. – Именно! – воскликнул Хэммонд. – Я сто лет не видел тебя в "Англео". – Я работал над симфонией. Времени совсем не было. – Так найди его, дорогой друг. Там не осталось достойных фехтовальщиков, мне не с кем спарринговать. – Спарринговать? – усомнился Дилан. – Да я в любое время готов разнести тебя в пух и прах. – Мечтай, – парировал Хэммонд, рассмеявшись. – В прошлый раз, когда мы фехтовали, я победил. – Только потому, что я наступил на расшатавшийся камень и упал со стены. В тот раз они с Хэммондом затеяли поединок на вершине каменной стены Риджентс-парка к большому восхищению прохожих. Как и большинство выходок Дилана, эта тоже попала в жёлтую прессу. – Я всерьёз начал беспокоиться, Мур, – сказал Хэммонд. – Сезон начался почти месяц назад, а ты ещё не дал сплетникам повода для разговоров. – В светской хронике о тебе тоже ни слова, – добавил сэр Роберт. – Ни одного озорного стишка на званых ужинах. Ни одного забега на лошадях с препятствиями по Гайд-парку. Никаких вестей о приключениях с тройняшками в борделе... – Двойняшками, – поправил его Дилан. – И не в борделе, а в купальне. – Мур, признай, что в этом сезоне ты скучноват, – отметил лорд Деймон. – Ни единого пятна на твоей репутации. Не пора ли совершить что-нибудь возмутительное? – Сегодняшний вечер тебя устроит? – спросил Дилан, когда официант поставил перед ним на стол бутылку его любимого бренди и бокал. – Я готов к самым скандальным приключениям, о которых вы только можете мечтать, – продолжил он, наливая щедрую порцию спиртного. – Особенно, если в них будут задействована парочка симпатичных девиц. "А добродетельные женщины могут отправляться к дьяволу", – подумал он и залпом выпил бренди. – Итак, чем займёмся, джентльмены? – спросил Хэммонд. – Отправимся бродить по трущобам Севен-Дайалс, или, может, нам с Диланом забраться на перила Вестминстерского моста? Дилан снова наполнил бокал и уже открыл рот, чтобы согласиться с обоими предложениями, но сэр Роберт заговорил первым. – Послушайте, есть некий сэр Джордж Плаурайт. Вчера Гивенс попытался побить его рекорд, но продержался всего восемь минут. Плаурайт по-прежнему остаётся чемпионом по боксу в клубе "Джентльмен Джексон". Вот уже три года, как он носит этот титул. – Фехтование требует гораздо большего мастерства, чем бокс, – заявил Деймон. Хэммонд и Дилан подняли бокалы в знак согласия. – Я не силён ни в том, ни в другом, – уныло сообщил Роберт. Дилан наклонился и по-дружески потрепал его по голове. – Ты ещё молод, – напомнил он ему, – тебе едва исполнилось двадцать два. Дай себе несколько лет, и ты превзойдёшь нас всех. Мимо с важным видом прошествовал сэр Джордж, на его массивной фигуре красовался невообразимо яркий вечерний костюм. Манера одеваться во всё броское была такой же его отличительной чертой, как и умение мастерски боксировать. – Я считаю, что сегодня он превзошёл самого себя, – прокомментировал Дилан, наблюдая в зеркале позади Деймона за тем, как предмет их разговора и его спутник, лорд Берхэм, усаживаются неподалёку. – Розовый жилет и ярко-синий пиджак? Боже правый! – Какого чёрта напыщенный павлин в брюках в розово-голубую полоску и розовом жилете весит пятнадцать стоунов и является бесспорным чемпионом по боксу во всем Вестминстере, – со смешком сказал Хэммонд. – Иронично, не находите? – добавил сэр Роберт. – Глядя на него, любой мог бы подумать, что он благоволит мальчикам. Дилан усмехнулся. – Нет, мой юный друг. Сэр Джордж не страдает подобными извращениями. У него совсем другая проблема. Роберт взглянул на сэра Джорджа, затем перевёл взгляд на сидящих рядом товарищей, его глаза расширились от любопытства. – Какая? Лорд Деймон вызвался объяснить. – Дамы лёгкого поведения судачат, что он скорострел, – сказал он, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. – Не успеет встать на изготовку, как уже палит. В глазах молодого человека промелькнуло понимание, и он рассмеялся. – Чёрт возьми, ты меня разыгрываешь. Остальные покачали головами, и все четверо разом расхохотались, да так громко, что сэру Джорджу пришлось повысить голос, чтобы их перекричать. – Берхэм, говорю тебе, это позор, что Мур отказывается боксировать. Можешь себе представить? Я начинаю думать, что его репутация отчаянного наглеца – один сплошной обман. Дилан встретился с боксёром взглядом в зеркале и, улыбаясь, поднял свой бокал. Молча. – Этого человека все считают таким храбрым. – Сэр Джордж махнул рукой в сторону Дилана, повысив голос. – И всё почему? Потому что он ведёт дегенеративный образ жизни? Неужели этим можно восхищаться? – Будь осторожен, Мур, – пробормотал сэр Роберт. – Он нарочно тебя дразнит. Ещё и на публике. Дилан сделал очередной глоток бренди, не отрывая взгляда от противника в зеркале. – Вполне объяснимо, – заверил он приятеля. – Мы с сэром Джорджем не слишком-то дружны. – Этот идиот додумался вызвать Мура на поединок на шпагах несколько лет назад, – объяснил лорд Деймон. – И, конечно, проиграл вчистую. Но всё ещё надеется отомстить, убедив Мура выйти с ним на боксёрский ринг. – Или подвергнуть меня остракизму со стороны общества, – добавил Дилан. – А лучше и то, и другое. – Его жизнь, – не унимался сэр Джордж, – полна нелепых выходок, помпезных жестов и пренебрежения моральными принципами. И всё же люди терпят это, потому что Мур считается талантливым музыкантом. Разве это допустимо? Я утверждаю, что нет. В комнате воцарилась напряжённая тишина. По-прежнему обращаясь будто бы к Берхэму, сэр Джордж продолжил: – Жизнь Мура полна разврата и излишеств, что в нашу эпоху перемен достойно презрения. – Он повернулся и обвёл глазами всю комнату. – Разве целовать юных девушек на балах прилично? А открыто жить с актрисами и водиться с проститутками? Это называется блудом. Дилан напрягся, вцепившись в бокал. Неужели в свете стало известно о Грейс. Или об Изабель? Он не заботился о своей собственной репутации, скорее даже гордился ею. Но если Дилан услышит хоть одно пренебрежительное слово в отношении Грейс или дочери, то оторвёт голову сэру Джорджу. Он повернулся в кресле, нацепив на лицо насмешливое выражение. – Неужто, сэр Джордж, вы собрались стать священником, раз пустились в такие рассуждения? – Похоже, вы постоянно нуждаетесь в женском обществе, сэр. Раз живёте в борделях. – Откуда вам знать, что я там живу? – тут же парировал Дилан. – Насколько я слышал, у вас-то с трудом получается зайти внутрь.