И мэр Смелков теперь другой, совсем не похожий на того парнишку с лопатой, который строил Вербицкую звероферму. Того парнишки уже нет. Интересно, какие слова сегодняшний уверенный и успешный Константин Кириллович мог бы сказать себе семнадцатилетнему? Мэр говорил вдохновенно, много шутил, гости одобрительно смеялись и аплодировали. Когда он сошел с трибуны, Насте стало скучно: все последующие выступающие не шли со Смелковым ни в какое сравнение. Она вспомнила, что в аванложе на полочке видела бинокли. Не проявившие интереса к торжественной части гости – трое мужчин и женщина – с деловым видом поедали виноград, пили вино и обсуждали что-то насчет налога на добавленную стоимость. На Настю они не обратили ни малейшего внимания. Она тихонько взяла бинокль, вернулась на место и начала искать среди сидящих в партере и в ложах тех, с кем успела познакомиться. Закончивший выступление мэр не остался в президиуме, ушел за кулисы, и через несколько минут Настя увидела его в «губернаторской» ложе рядом с супругой. В соседней ложе она приметила главного соперника мэра – Горчевского, которому их с Коротковым любезно представил Петр Сергеевич. До окончания торжественной части ей удалось найти почти всех новых знакомых и даже прикинуть, кто именно сидит рядом с ними: члены семьи, любовницы или деловые спутники. Жаль, что сам Ворожец сидит на сцене в президиуме… Хотя сейчас начнется представление, он пересядет в зрительный зал и можно будет… Нет, не получится. Во время торжественной части свет в зале включен, и это позволяет прекрасно рассмотреть зрителей. Во время спектакля, который директор театра почему-то назвал «капустником», свет будет погашен. Ну, ничего, впереди самое главное – фуршет, и уж там-то непременно выяснится, с кем именно Петр Сергеевич явился на юбилей. Она рассматривала гостей торжества и параллельно продолжала обдумывать все ту же мысль: как меняется человек с годами и как изменилась она сама. Получается, что той девочки-девятиклассницы, в которую влюбился Леша Чистяков, тоже нет. И самого Лешки, рыжего, вихрастого, насмешливого, тоже нет. А есть два совершенно других человека, непонятно каким чудом удержавшиеся друг возле друга. Думать об этом было неприятно. Интересно, какие слова она, пятидесятичетырехлетняя пенсионерка, сказала бы теперь той девочке? Не ходи работать в милицию? Не выходи замуж за одноклассника? Нет, нет и нет. Таких советов она не давала бы. Ни одной минуты в своей жизни она не пожалела ни о первом, ни о втором. Тогда что? Неужели она за все эти годы не поумнела и не помудрела и сказать той девочке ей совершенно нечего? Нет ни одной мысли, которой хотелось бы поделиться? Когда перед началом «капустника» в ложе появился Ворожец, Настя мысленно обругала себя за невнимательность: о чем она вообще думала? Ведь ясно же, что если Ворожец усаживает своих гостей в ложе дирекции, значит, и он сам будет находиться там же. А где еще может сидеть главный спонсор праздника? Или в «губернаторской» ложе, или здесь. Кстати, а почему он не рядом со Смелковым? Ведь сколько разговоров было об их многолетней дружбе… Петр Сергеевич появился в сопровождении необыкновенно красивой синеглазой брюнетки в длинном темно-красном платье с глубоким декольте, которую представил как Галину, свою подругу. Представление, подготовленное к юбилею, оказалось действительно очень веселым: десять пятиминутных безумно смешных пародий на самые известные спектакли Вербицкого драмтеатра за все годы его существования. Сначала двухминутная сцена из спектакля «в оригинале», потом три минуты пародирования. Настя оценила оригинальность замысла и виртуозность исполнения. Тем, кто это придумал и воплотил, следовало бы поставить высший балл! Особенно развеселила ее сцена из спектакля «Платон Кречет»: для обыгрывания был взят эпизод, в котором главный герой, Платон, задумчиво играет на скрипке, вслух размышляя над чем-то сложным, связанным с работой. В пародийную часть вплели мотивы из «Скрипача на крыше», а в финале перешли к Шерлоку Холмсу, закончив знаменитой музыкой из сериала и репликой с упоминанием Ватсона. Зал грохнул. Получилось действительно очень изящно и ужасно смешно. – Пошли работать, – с искренним сожалением сказала Настя, когда представление закончилось. Да, в данном случае фуршет – это именно работа. Знакомиться, производить впечатление, налаживать связи, получать информацию… Из всего перечисленного Настя Каменская любила делать только последнее. Но все остальное являлось необходимой частью, без которой ничего не получится. Кто будет иметь дело с человеком, которого не знает или который не симпатичен? В центре фойе в окружении беспрерывно фотографирующих корреспондентов стояли мэр с супругой и хорошенькая девушка в вечернем платье. Рядом с девушкой – молодой человек в смокинге. Дочка мэра с женихом? Или парень – его сын? Вроде Петр Сергеевич упоминал только о двух дочерях, когда рассказывал о своем друге Смелкове. Молодой человек, единственный, кроме директора театра, кто счел необходимым надеть действительно «торжественный» костюм, улыбался чуть смущенно, при этом излучая полное спокойствие и уверенность. Девушка же была, как показалось Насте, то ли напряжена, то ли чем-то испугана, то ли просто недовольна. – Жена Кости, Верочка, – тихонько пояснил идущий рядом Ворожец. – Лариса, Лорик, их дочка. И ее молодой человек. Наконец-то Лорик нам его показала. – Он кто? – с нескрываемым любопытством спросила Галина, крепко державшая своего кавалера под руку. – Чем занимается? Где она с ним познакомилась? – Понятия не имею, – ответил Петр Сергеевич. – Сам впервые его вижу. Подозреваю, что Костя с Верочкой тоже только сегодня с ним познакомились. Во всяком случае, они постоянно жаловались, что Лорик не показывает им своего бойфренда. Пойдемте, друзья мои, – обратился он к Насте и Короткову, – я представлю вас нашему мэру. – А ничего, что там фотографы? – забеспокоился Коротков. – Мы не помешаем? – Да брось ты! Эти фотографы весь вечер будут вокруг мэра крутиться. Так что ж теперь, ему и пообщаться ни с кем нельзя? Пойдемте-пойдемте, а то Верочке скучно, она хотя бы с вами поговорит. Знакомство состоялось легко и приятно, Смелков источал доброжелательность и всячески демонстрировал приязнь, горячо поблагодарил Ворожца за гостеприимство, оказанное гостям из Москвы, представляющим такой уважаемый и пользующийся хорошей репутацией банк… Короче, сказал все нужные слова и даже немного сверх того. При этом называл Ворожца «Петр Сергеевич» и обращался к нему на «вы». Настя с трудом удерживалась, чтобы не прыснуть. Через пару минут путем нехитрых манипуляций удалось разделиться: вниманием мэра полностью завладел Коротков, а Настя оказалась в компании супруги мэра, ее дочери, молодого человека в смокинге и Ворожца с Галиной. При этом Вера Смелкова и Галина начали обсуждать каких-то общих знакомых, а Настя и Ворожец пытались завязать беседу с Ларисой и ее спутником, представившимся Олегом. Лариса в разговор втягивалась неохотно, и Насте показалось, что она то и дело бросает на Петра Сергеевича умоляющие взгляды. А вот Олег ей понравился. Он не был скован, говорил свободно, в то же время не допуская никакого панибратства. Умело держал дистанцию и демонстрировал хорошее знание театральной классики, с удовольствием обсуждал с Настей только что увиденный пародийный спектакль, и наблюдения и оценки его были умными и точными. Настя порадовалась, что ей достался столь знающий собеседник, ведь ни с Коротковым, ни с Ворожцом, ни тем более с незнакомой супругой мэра ей вряд ли удалось бы так интересно поболтать. Хотя ее задача на данном мероприятии – располагать к себе «нужных» людей, а вовсе не бойфрендов молоденьких дочерей этих самых людей, но ведь приятный собеседник это такая редкость… Дочь мэра настороженно прислушивалась к их разговору, но участия в нем не принимала. Ворожец тоже слушал, но не настороженно, как девушка, а с нескрываемым интересом, переводя взгляд с молодого человека на Каменскую, при этом Настя готова была голову прозакладывать, что уважаемый Петр Сергеевич не является специалистом в обсуждаемых вопросах и даже не пытается вникнуть в смысл сказанного, а изучает и оценивает Олега. И ориентируется при этом на ее, Настину, реакцию. Московская гостья одобрительно и согласно кивает? Значит, кавалер Ларисы сказал что-то умное. Смеется? Значит, удачно пошутил. Настя рассказывает что-то малопонятное? Стало быть, видит в Олеге понимающего знатока. Почему этот парень так заинтересовал бизнесмена? «Все ясно, – мелькнуло в ее голове, – Ворожцу небезразлична жизнь девочки, дочери его друга, он тоже беспокоится, как и ее родители. И, наверное, недоумевает, почему Лариса раньше не познакомила маму с папой с таким славным юношей. Таким кавалером можно только гордиться. Хотя… все может быть. Например, он женат. Родители точно не одобрили бы этого. А если там еще и ребенок маленький, тогда обструкция обеспечена и в семье, и в прессе». Между тем на самом интересном месте такой увлекательной беседы компоновка групп переменилась. Коротков удалился в противоположную часть фойе в компании двух солидных мужчин, с которыми его познакомил Смелков, а сам мэр присоединился к ним, ласково обнял жену, шутливо дернул за локон дочь и одарил всех остальных лучезарной улыбкой. Тут же снова засверкали вспышки фотокамер. Настя заметила, что Петр Сергеевич занял такую позицию, при которой трудно было бы сделать снимок «Мэр и бизнесмен Ворожец – дружба навеки», где оба персонажа получились бы анфас и чуть ли не в обнимку. И поймала быстрый благодарный взгляд мэра, брошенный им в сторону друга. Что ж, между друзьями существует договоренность, и Петр Сергеевич ее соблюдает. Без обид. А действительно ли без обид? Как знать… Смелков, не обращая внимания на серьезного вида людей, похожих на чиновников или бизнесменов, норовящих попасться ему на глаза и завести беседу, направил всю мощь своего обаяния на Олега, буквально бомбардируя его вопросами. И снова Настя перехватила тревожный и просительный взгляд, брошенный Ларисой на Ворожца. Петр Сергеевич начал довольно ловко отвлекать мэра, умело втягивая в разговор его супругу Веру. Все это было мило и даже увлекательно, но надо не забывать, зачем она здесь находится. Настя мысленно вздохнула и переключилась на Галину. Ворожец говорил, что организовал ей сеть СПА-салонов. И грех этим не воспользоваться. Уже минут через пятнадцать, прогуливаясь с Галиной по фойе и поедая тарталетки (правда, с чем они – Настя определить так и не смогла), выяснилось, что на первом месте по степени обсуждаемости среди жительниц Вербицка стоит убийство Милы Милановской, работавшей на ток-шоу «Персона». Саму Милановскую, занимавшую должность шеф-редактора, телезрители не знали, но когда ее убили, стало известно, что в ходе подготовки программы с мэром Смелковым вылезла какая-то информация про его соперника Горчевского. Вот из-за этой информации Милановскую и убили. – Гена Лаевич сказал, что рейтинг Горчевского сразу пошел вниз, – говорила Галина, то и дело прикасаясь к Настиной руке, словно стараясь привлечь к себе еще больше внимания. – Все только и судачат, что Горчевский заказал Милановскую. – Кто такой Лаевич? – терпеливо спрашивала Настя. Подруга Петра Сергеевича, несомненно, не была глупа, даже напротив. Но дисциплина устной речи явно не была ее сильной стороной. Есть такие люди, которые, едва познакомившись с вами, могут брякнуть: «Ленка разводится с Васей из-за этого Коли». Не понятно ровным счетом ничего. Хотя вполне можно было сказать: «Моя бывшая однокурсница разводится с мужем, у нее роман с коллегой по работе, и она решила уйти к нему». Просто и понятно. Галина сыпала именами и фамилиями, как будто Настя была ее давней знакомой, жила в Вербицке и прекрасно знала всех этих людей. Приходилось постоянно останавливать ее и уточнять, о ком идет речь. – Гена Лаевич руководит у Кости предвыборным штабом. Они там опросы чуть ли не каждый день проводят. Симпатии населения все больше склоняются к Косте, но если это из-за разговоров о Горчевском и Милановской, то это плохо. Игорь весь извелся, аж почернел, ему с убийствами экологов покоя не дают, а тут еще Горчевский… Знаете, как на него наезжают! Игорь – это, по-видимому, полковник Баев. А то, что на него наезжают, – вполне понятно. Баев – друг Смелкова. Горчевский – соперник Смелкова. Даже если улики против Горчевского окажутся более чем весомыми, все равно противники нынешнего мэра будут кричать о том, что Баев фальсифицирует материалы дела, чтобы помочь другу в предвыборной борьбе. И Баев попадает между двух огней. Ему сейчас не позавидуешь. – Вас Петя с Игорем уже познакомил? – Да мы как-то… сами, – усмехнулась Настя. – Не сказать, чтобы Игорь Валерьевич был очень рад нас видеть. – Ой, да перестаньте. – Галина сделала очаровательную смешную гримаску. – Игорек очень милый, только бука немножко, потому что у него служба тяжелая. А пойдемте, я вас с Алисой, его женой, познакомлю, вон они с Игорем стоят. В цивильном костюме начальник УВД полковник Баев выглядел еще более угрюмым. Рядом с ним, с кислым выражением лица и бокалом шампанского в руке, стояла молодая женщина, которую Настя сперва приняла за его дочь. Но это оказалась жена Игоря Валерьевича. Заметив Настю, Баев окатил ее таким взглядом, что ей стало не по себе. Господи, ну что они с Коротковым ему сделали? Чем так насолили, что он их воспринимает как кровных врагов? Поняв, что подруга Ворожца целенаправленно двигается в их сторону и собирается знакомить московскую гостью с его женой, Баев заблаговременно отвернулся и отошел якобы в поисках каких-то знакомых. Через несколько минут общения с молодой женой полковника Настя почувствовала, что у нее сводит челюсти. Глупость и апломб барышни показались ей невыносимыми. Галина заметила, что Настю тяготит разговор, и быстро увела ее под предлогом «ой, я совсем забыла, мы же обещали…», за что Настя была ей искренне благодарна. – Видите, что делается? – говорила Галина, ловко лавируя в толпе и прокладывая путь к столу с закусками. – Самые лучшие мужики достаются самым дурацким дурам. Я специально вас познакомила, чтобы вы поняли, почему Игорек такая бука. А каким еще станешь с такой женой? Она ему весь мозг вынесла. Когда они познакомились, ей было двадцать два года, муж был, правда, гражданский, но все-таки, жили вместе, она ребенка родила. Малышу еще годика не было, когда Игорь Алиску встретил, и у него крышу сорвало. Вот буквально! Совсем ничего не соображал – так влюбился! А она его не любила совсем, просто на погоны повелась, на должность, на возможности. Ну и заморочила ему голову. Сам развелся, ее от мужика увел, женился на ней, годика через три она ему тоже родила. И после вторых родов из нее такая дурь поперла, что хоть стой, хоть падай, хоть в тайгу в тапочках беги. А Игоря жалко… Ну чего там, любовь – она ведь кого хочешь накроет, она не спрашивает. Он хороший, умный, дело свое знает. И вот так попал… Стол с закусками заметно опустел, но разжиться фруктами и какими-то десертами все же удалось. Галина с легкой завистью смотрела, как Настя беззаботно поглощает крем-брюле. – Вот бы мне так, – вздохнула она. – А нельзя. Каждый грамм сахара немедленно откладывается на боках. Мне фигуру надо беречь, у меня же возраст… Ну, сами видите. Еще чуть-чуть – и наступит «вторая свежесть», а мне надо товарный вид сохранить, чтобы мужа найти. И родить, пока еще годы позволяют. Жаль, Петенька у нас убежденный холостяк и детей не хочет, а то я бы за него вышла. Но я детей хочу. И в браке, а не просто так. Я б за кого угодно вышла, лишь бы детей родить и вырастить нормально. Даже за старика, если он еще… ну, способен. – А роль молоденькой жены при старом муже вас не смущает? – улыбнулась Настя, подивившись такой внезапной откровенности. – Вы же сами только что весьма критично отзывались о супруге полковника. – Меня-то? – усмехнулась Галина и сунула в рот тоненькую дольку яблока. – Меня вообще ничего не смущает. Петя меня давно приучил к тому, что надо быть тем, что ты есть, и не фиг притворяться. Он мою позицию в этом вопросе знает, свою от меня тоже не скрывает, у нас все по согласию, мы обо всем договорились. И вообще, в таких браках, где между мужем и женой большая разница в возрасте, лично я не вижу ничего плохого. Любовь – она и есть любовь, это несчастье с кем угодно может случиться, как кирпич на голову. Вот Алиска Баева и такие, как она, всем глаза мозолят и заставляют осуждать мужиков в возрасте, которые женятся на молоденьких. И самих молодых жен тоже осуждают. Дескать, расчет, корысть и все такое. А почему обязательно расчет и корысть? Может, у нее тоже любовь! Из-за таких, как Алиска, люди вообще в любовь перестали верить. – А вы верите? – Я-то? Верю, а почему нет? Не факт, конечно, что она случится со мной. Но с другими-то случается. Вот у Игоря же любовь… Значит, она есть. Галина покрутила головой, оглядываясь. – Ну что? С кем еще вас познакомить? Подавайте заявки, – весело предложила она. – Могу устроить вам практически любую даму из здешнего высшего света, почти все они пользуются услугами моих салонов. Подруга Ворожца была Насте ужасно симпатична своей искренностью. Когда Петр Сергеевич назвал ее дамой сердца и сказал, что она – владелица сети СПА-салонов, в голове сразу возник образ хитрой и цепкой щучки, непременно крашеной блондинки, с силиконовым бюстом и непомерно раздутыми при помощи пластической хирургии губами. Галина этому образу совершенно не соответствовала, красота ее была природной и абсолютно натуральной, если не считать макияжа, но весьма умеренного. Она была умной и хваткой, но не по-щучьи, а по-деловому. Несмотря на вечер воскресенья, ее телефон то и дело звонил, и Настя краем уха улавливала слова, свидетельствующие о том, что Галина не с подружками сплетничает, а принимает какие-то решения и дает указания, касающиеся работы ее салонов. Поставщик краски для волос сообщил, что товар застрял на таможне и вовремя не прибудет… Сломался массажный стол, мастер выходной, а на сегодня в этот кабинет записаны еще три клиента… Дама, недовольная качеством педикюра, пригрозила, что будет разбираться с самой хозяйкой, администратора салона ей было недостаточно… Другая дама дала аллергическую реакцию на состав для обертывания тела и пригрозила натравить на Галину горздрав и санэпиднадзор… Галина не злилась и не нервничала, спокойно разруливала ситуацию и объясняла, с кем нужно связаться, что сказать, что сделать. Воспользовавшись ее любезностью, Настя познакомилась еще с несколькими дамами-чиновницами и почувствовала, что хочет выйти на улицу. Музыка внезапно показалась ей слишком громкой и навязчивой, воздух спертым, гул голосов и толпа – невыносимыми. «Я устала, – подумала она грустно. – Возраст. Никуда не денешься». Она пробралась к выходу и вышла на широкое крыльцо с колоннами, откуда открывался вид на площадь перед театром. Зябко поежилась: вечера здесь холодные, если днем примерно плюс 16 – плюс 18 градусов, то к ночи температура опускается до плюс 8. Прислонилась к колонне, закурила, постаралась расслабить мгновенно напрягшиеся от холода мышцы. Дверь здания театра распахнулась, мимо Насти быстрым шагом прошли Лариса Смелкова и Олег. Настя была уверена, что они сбежали со скучного, такого «немолодежного» мероприятия и сейчас сядут в машину и уедут. Это было бы логично и объяснимо. Но молодые люди, едва спустившись по ступеням, разошлись в разные стороны: Лариса села в серебристо-голубую малолитражку, стоящую прямо возле ступеней, Олег прошел значительно дальше, и Насте не удалось рассмотреть, в какую именно машину он сел. Но в любом случае поехали они не в одно и то же место, потому что следом за Ларисой не проследовала вообще ни одна машина. Значит, Олег выехал с парковки и направился совсем в другую сторону. Никаких поцелуев, никаких объятий. Они даже на секунду не остановились, чтобы попрощаться. Ни единым словом не обменялись. Просто два незнакомых человека, случайно одновременно выходящие из одного и того же здания. Неужели поссорились? Настя попыталась восстановить в памяти облик Ларисы: вот девушка выходит из дверей, доходит до ведущих вниз ступеней, спускается, открывает машину, садится в нее, закрывает дверь, трогается с места… Да, движения быстрые, кажется, что она бежит и даже летит, но все они спокойные и точные, в них не чувствуется ни нервозности, ни злости, ни отчаяния, ни с трудом сдерживаемых слез. Дверь автомобиля Лариса открыла, а не рванула на себя, как поступили бы девяносто девять процентов обиженных женщин, и именно закрыла, а не захлопнула в ярости. И выезжала она неторопливо и уверенно, тщательно вымеряя каждый сантиметр, чтобы не задеть припаркованные рядом машины. Нет, на ссору между влюбленными все это никак не походило. Это вообще ни на что не походило. Это было необъяснимо и нелогично. Понедельник Утром в понедельник Коротков объявил, что сегодня они работают по разным графикам. – Я поеду ко всяким чиновникам, ты все равно это дело не уважаешь, а мне в самый раз, – сказал он за завтраком. – А ты свяжись с Егоровым, попроси, чтобы нашел время для тебя. Вот тут несколько имен, надо выяснить, какие у них интересы в нужных нам местах. С этими словами он положил перед Настей вырванный из блокнота листок. Завтракали они в одиночестве, Петр Сергеевич с раннего утра уехал по делам. – Поехали, подброшу тебя до гостиницы, оттуда уже сама доберешься. – А если у Егорова времени для меня не найдется? – Значит, поищешь информацию старым дедовским способом, – усмехнулся Коротков. – Не мне тебя учить. Забирая сумку из своей комнаты, Настя подумала, не взять ли ей с собой ноутбук. В принципе, информацию можно отлично искать и при помощи айпада, разница невелика. Но не возникнет ли у хозяина дома соблазн в отсутствие гостей проверить их компьютер? Впрочем, вряд ли. У нее стоит сложный пароль, сам Ворожец совершенно точно его взломать не сможет, придется вызывать подкрепление в виде специалиста, а ведь они с Коротковым могут вернуться в любой момент и застать этого специалиста за работой. Не станет Петр Сергеевич так рисковать. А Инна, его помощница? Что она умеет? Какое у нее образование? Настя ничего о ней не знает. Возможно, она как раз и сможет взломать пароль на компьютере. И ее присутствие в доме никаких подозрений не вызовет. «Нет, – твердо сказала сама себе Настя Каменская, – береженого Бог бережет, а небереженого черт стережет». Сунула ноутбук в сумку-портфель и спустилась вниз. Пока ехали в город, она отправила Егорову сообщение, чтобы не дергать старшего опера звонками, если он занят. Ответ пришел довольно быстро: «Гулять любишь? Позвони». Любит ли она гулять? Разумеется, нет. Анастасия Каменская любит читать, устроившись на диване и поджав под себя ноги. А еще она любит работать. Но здесь, в этом городе, правила устанавливают не они, и никому на самом деле не интересно, что любит и чего не любит бывший сотрудник уголовного розыска. Поэтому она позвонила майору Егорову и сказала, что готова встретиться с ним там и тогда, где и когда ему будет удобно. – А мне где пиво, там и удобно, – хмуро и, как ей показалось, недовольно ответствовал Виктор. – Но желательно поближе к улице Мечникова, у меня там интерес есть. Водитель Володя тут же скорректировал маршрут, и уже через полчаса Настя сидела за уличным столиком заведения, высокопарно называвшегося «Таежная песня». Вероятно, название подразумевало, что гости так сытно здесь наедятся и так сладко напьются, что будут громко исполнять хорошие песни. Столики, правда, были сомнительной чистоты, а взгляда на руки официанта, подошедшего принять заказ, оказалось достаточно, чтобы понять: никакими медицинскими справками здесь никто не интересуется и слова «санэпиднадзор» не знает. Настя попросила бутылку воды без газа, Егоров – безалкогольного пива. – Правильно, – одобрительно крякнул Виктор, – жратву здесь брать нельзя, нарвешься. А пиво у них приличное, и цены тоже. Ну, так какая у тебя печаль? – У меня, Витя, и печали, и горести, и расстройства, – засмеялась Настя. – Тебе с чего начать излагать? – А в чем разница? – Печаль, Витя, это то, что мне велел сделать мой шеф Юра Коротков. Горесть – то, что, как мне кажется, может оказаться важным для нашего дела, но Коротков мне этого не поручал. А расстройство – это так, мелочь, банальное любопытство. Типа тоски по профессии. – Тогда начинай с печали, – решил Виктор. – Покончим с самым тягостным и перейдем к приятному.