Глава 1 30 мая. 3 дня до начала казни Человек в черном анораке с надвинутым на лоб капюшоном открыл железную дверцу и втащил в темный проем огромный, но не тяжелый сверток. Сразу прикрыл дверь, задвинул засов и оказался в полной темноте. Он перевел дух и нажал выключатель. Вместо обычной лампочки над его головой вспыхнуло трехцветное табло из трех горизонтальных полос, расположенных друг под другом. Цвета вспыхивали по очереди сверху вниз через каждые пять секунд: зеленый-желтый-красный, и снова сначала. Освещение выходило так себе: дальние углы небольшого помещения тонули во мраке, повторяющееся мигание способно вывести из себя кого угодно, если находиться здесь долго, впрочем, на это и был расчет. Однако главная функция световой панели иная — табло оглашало приговор. На каждой пластине высвечивалось слово — будущее решение суда. На верхней зеленой — «Помиловать»; на средней желтой — «Кастрировать»; на нижней красной — «Казнить». Сверху вниз, от цвета жизни к цвету огненной стихии как своеобразные ступеньки в преисподнюю для того, кто будет вынужден смотреть на это табло. Смотреть и мучительно ждать, на какой пластине замрет освещение. Когда-то в мрачном боксе без окон располагалась шиномонтажная мастерская, а сейчас — это современная камера казни, где роль палача исполнит техника. Бетонные стены и потолок оклеены звукоизоляционными панелями, на железных воротах два слоя звукоизоляции. Кричать бесполезно, снаружи не слышно — проверено на громкой музыке. Да и любопытных рядом нет, бокс оброс густым кустарником, а перед фасадом проходит старая дорога, которой почти не пользуются после прокладки по соседству современной автомагистрали. В центре помещения к бетонному полу привинчен сварной железный стул с подлокотниками — такой не сломаешь. Подсудимый, который будет прикован к роковому стулу, увидит перед собой мигающие варианты своей судьбы. Он приговорен смотреть на мерцающее табло трое суток, семьдесят два часа, четыре тысячи триста двадцать невыносимо долгих минут. И каждую минуту он четырежды увидит как страшный, так и желанный приговор. За трое суток люди проголосуют по воле совести и на табло останется гореть единственный цвет — народный приговор. Минута одноцветного свечения — и наступит развязка. Воля народа будет приведена в исполнение. Процесс завершится автоматически, без участия палача. Да, судебное заседание пройдет не по букве закона, зато, по справедливости. Ведь каждый проголосовавший — тот же присяжный заседатель, подавший свой голос за то или иное решение, а человек, организовавший процесс, всего лишь делопроизводитель, если хотите, секретарь Суда Народа. Так себя и воспринимал человек в анораке, вошедший в камеру казни. Он даст народу право проголосовать, вынести вердикт подсудимому. Как народ решит, так и будет. От него уже ничего не будет зависеть. Чтобы выбор народа был осознанным, и устройство сработало четко, требовалось провести натурный эксперимент, максимально приближенный к будущей реальности. Нужно наглядно продемонстрировать результаты — пусть люди видят, за что голосуют. Секретарь суда развернул принесенный сверток. Под ворохом пленки оказался пластиковый манекен — мужской сидячий натуралистичный. Он нашел его по частному объявлению в соседней области и приобрел за наличные — мелкий предприниматель распродавал оборудование прогоревшего магазина. Секретарь усадил манекен в железное кресло, приковал цепью ноги, руки и грудь безликой куклы крест-накрест. Концы всех цепей свел к единому карабину, который раскроется, если народ дарует пленнику зеленый цвет. На бугорок выступающего паха манекена он накинул тонкую стальную петлю. Присоединил ее концы через специальное устройство к розетке. Это на случай «желтого» решения. Для третьего варианта, казни, имелось нехитрое приспособление в виде двухпудовой гири, подвязанной к железной балке под потолком на растяжке. Итак, подготовка закончена, натурный эксперимент можно начинать. Секретарь будущего суда отошел к двери, достал смартфон, загрузил демоверсию специально созданного сайта с говорящим названием — Sud Naroda. Включил программу управления, над его головой заработала видеокамера, направленная на сидящий в центре манекен. На голом торсе пластикового узника в закольцованном режиме отражался зеленый, желтый и красный свет. Картинка через сайт выводилась на дисплей смартфона, трансляцию смогут увидеть все желающие. Секретарь суда некоторое время смотрел в телефон, прикидывая реакцию зрителей. Возможно, такие кадры усыпят некоторых — безликий манекен не реагировал на свет. Но когда на стуле будет дергаться живой подонок с гаммой эмоций на лице, и в режиме реального времени будут меняться результаты голосования — тут уж «присяжные» не соскучатся. Тем более, когда увидят, что ждет подсудимого. Допустим, народ дарует узнику свободу. Секретарь ткнул пальцем в зеленую кнопку на дисплее. Мигание прекратилось, камера казни осветилась спокойным зеленым светом, на табло горело слово «Помиловать». Прошла минута, за стулом что-то щелкнуло и цепи со звоном упали на пол. Будь там живой человек, он мог бы встать и уйти. Свобода! Секретарь Суда Народа подавил внутреннее недовольство, сердце противилось такому исходу, однако не ему решать судьбу узника. У него, как и у всех, будет всего один голос, и он не готов отдать его за помилование. Он вновь стартовал круговерть трехцветного освещения, выждал несколько циклов и нажал второй вариант приговора — Кастрировать. Помещение на долгую минуту погрузилось в тревожный желтый свет. Затем включился электроприбор и в считанные секунды раскалившаяся до бела стальная петля затянулась и обрезала мошонку манекена. Запахло жженой пластмассой. Секретарь понимал, для живого человека это болезненная процедура, но не смертельная. Кастрация произойдет быстро, горячая проволока оплавит сосуды и не даст жертве истечь кровью. К тому же вслед за обрезанием разомкнется карабин, удерживающий пленника, и он сможет выйти из камеры казни. Если, конечно, народ не выберет третий вариант — яростный красный! Секретарь снова включил табло голосования, вытер вспотевшие руки, глубоко вздохнул и нажал красную кнопку. Кровавый туман заполнил темное помещение. В красном свете даже лицо манекена казалось испуганным, каково же будет состояние узника, когда он увидит, на табло народный приговор — «Казнить». Обреченный на смерть наверняка поднимет взгляд на тяжелую гирю, привязанную к потолку, подобно взведенному маятнику. Бедняга до последней секунды будет надеяться на чудо, но в том-то и прелесть бездушной техники, она не подвластна эмоциям и не дрогнет. Смертельный снаряд сорвется с потолка и полетит по заданной траектории. Бух! Так и произошло. Чугунная гиря ухнула, разогналась по дуге и размозжила грудь манекена вдребезги, гулко стукнувшись о железный стул. То, что удар пришелся не в голову, а в грудь, было задумано — мгновенная смерть слишком гуманна для отъявленных подонков. Пустотелая пластиковая кукла разлетелась на куски, а узник погибнет не сразу. У него будут минуты агонии, чтобы прочувствовать мучения своих жертв на собственной шкуре. Ну, что ж, техника сработала четко, оборудование выдержало — замечательно! Секретарь Суда Народа остановил видеозапись и закрыл сайт. Современная камера казни, подвластная лишь воле народа, готова к использованию. Он убрал в пакет пластиковые обломки манекена и освободил стул для подсудимого. Скоро на месте куклы окажется настоящий подонок — туда ему и дорога! А еще через трое суток народ вынесет реальный приговор. Глава 2 2 июня. Первый день казни В начале июня на столицу обрушилось жаркое удушливое лето, и Елена Петелина, как заботливая мамочка, перебралась с девятимесячным малышом из шумного мегаполиса в подмосковный санаторий. Она настроилась правильно питаться, много гулять, посещать спа-центр и обязательно испробовать йодобромные ванны и лечебные грязи, обладающие по слухам чудотворным эффектом. Что ни говори, а сидячая работа в Следственном комитете и роды в сорок лет здоровья женскому организму не прибавляют. Лишние килограммы прилипли к бокам, никак не сбросить. На животе появились растяжки, а после утреннего расчесывания на щетке остаются волоски в пугающем количестве — всем этим надо заниматься и лучше подальше от домашних тапочек, безразмерного халата и коварного холодильника. Помимо сынишки Саши, которому несомненно пойдут на пользу свежий воздух и занятия в бассейне, Елена взяла с собой незаменимую помощницу — маму Ольгу Ивановну. Елена лежала на кушетке, с ног до подбородка обмазанная черной грязью, когда зазвонил ее телефон. По особой мелодии старший следователь поняла, что вызывает кто-то из начальства. Это было неожиданно, ведь она находится в отпуске по уходу за ребенком и не оставила никаких «хвостов» на службе. Взять в грязные руки телефон не представлялось возможным, и Петелина попросила медсестру включить громкую связь. Звонил полковник Шумаков из Главного управления МВД. Он был краток, говорил из движущейся машины и, чувствовалось, что спешил. — Петелина, ты не закисла без работы? Готова поучаствовать в необычном деле? «Запачкалась по уши», хотелось пошутить Елене, но подсознание вдруг вытолкнуло: — Когда? — Сейчас, — нисколько не удивившись ответил полковник. — А что за дело? — уже осознанно спросила следователь, ощущая, как в сонной голове и расслабленном теле словно заиграли пузырьки шампанского. — За тобой заедут. — Я не дома, в санатории… — встрепенулась Елена, но договорить ей не дали. — Собирайся и жди! — отчеканил Шумаков и отключил связь. Женщина аж приподнялась на кушетке. Приказывать легко, а про ее ребенка он помнит? Хотя, Шумаков ничего не упускает из виду. Если знает про санаторий, то и об остальном в курсе. Но почему подробностей не рассказал? Впрочем, дела в главке сплошь серьезные. Полковник мчится, как на пожар, значит, дело безотлагательное. Уж не к ней ли он сам заедет? Елена провела ладонью по маслянистой грязи, покрывающей голое тело — хороша будет встреча. — Еще десять минут! — строго предупредила медсестра, видя, как пациент решительно покидает кушетку. Какое там! Елена отмахнулась и пошла в душ. Пока смывала лечебную грязь соображала: что надеть? Деловые костюмы пылятся дома, джинсы неприлично обтягивают располневшие бедра, про спортивную форму и удобные шорты вообще лучше молчать, остается только летнее платье с жакетом. Недавно купила новый наряд, приберегла для встречи с мужем в воскресенье. Платье без рукавов, кремовое, полуприлегающего силуэта, по подолу мягкие складки с крупными розовыми цветами. Жакет тоже розовый и, что важно, без застежки, не сдавливает увеличившуюся грудь. Для вечера примирения с мужем — лучше не придумаешь, а вот для работы следователем… Да что тут думать, выбора все равно нет! Еще бы успеть волосы подкрутить. Спустя полчаса за Еленой Павловной Петелиной приехал спокойный увалень Иван Майоров. Новоиспеченный капитан полиции еще недавно служил оперативником в районном отделе вместе с Маратом Валеевым, гражданским мужем Елены. Напарники часто выполняли ее поручения, не обременяя докучливыми формальностями. Следователь немного жалела об уходе надежного опера на повышение, но жизнь есть жизнь, мужчина должен строить карьеру. Вместо проверенного в деле друга Валееву досталась в напарницы старший лейтенант Татьяна Токарева — ох, уж эта феминизация и равноправие полов! К молодой бойкой оперативнице, за горячий нрав и решительные действия, быстро приклеилась кличка ТТ, по аналогии с названием убойного пистолета. От такой проныры можно ждать чего угодно и не только в работе, но и в личных отношениях. ТТ — девушка без комплексов. После рождения малыша Елена невольно отдалилась от Марата, а тут еще повод для ревности появился. И мысли всякие лезли, что он мало помогает, не дарит цветы, даже продукты ей самой приходится покупать, а совместных прогулках втроем с малышом и мечтать не приходится. Последней каплей, переполнившей чашу раздражения, была грязная посуда, которую Марат свалил на ночь в раковину. Даже не сполоснул, козел! Он вечно приходит поздно, она оставляет ему ужин, плохо спит из-за малыша, а утром ей грязный подарочек. Она для него кто — кухарка-посудомойка? Не стала мыть и в тот же день укатила в санаторий. Хотелось преподать мужу урок, оставить за дверью квартиры усталость, ревность, домашние хлопоты и мелкие обиды, способные разрастись до семейных скандалов. Марату поставила условие, что они будут встречаться только по воскресеньям. И пусть готовится к встрече, как к первому свиданию. Старшая дочь Настя, включенная в молодежную сборную по керлингу, сейчас находилась на сборах по общефизической подготовке в Санкт-Петербурге. Она так хотела попасть к сильному тренеру, чтобы прогрессировать, как спортсменка, и вот ее желание осуществилось. Обычно, если у дочери все в порядке, она не звонила и не напоминала о себе. Но в последние дни выходила на связь регулярно, жаловалась на ерунду и что-то явно не договаривала. Оставив малыша удивленной матери, разгоряченная сборами Елена выпорхнула на парковку и плюхнулась в автомобиль оперативника. — Фу! Рассказывай! — выдохнула она, разгладив складки нарядного платья. Однако необщительный Майоров ее разочаровал. Его самого неожиданно выдернули с выполнения другого задания и срочно отправили за ней в санаторий.