Я не собиралась снова вступать в постоянно повторяющиеся споры, поэтому проигнорировала Кейна и уставилась на своего ребенка. На нашего ребенка. — Она стала намного больше с тех пор, как я была здесь в последний раз. Медсестра усмехнулась: — Да, поразительно, какие изменения можно увидеть у плода за такой короткий промежуток времени. Даже в Вас — Вы сильно отличаетесь от той, кто восемь недель назад приходила в отделение неотложной помощи. Я посмотрела на свой округлившийся живот и улыбнулась. — Да, это безумие, как быстро изменилось мое тело. Медсестра посмотрела на Кейна. — Вы заметили изменения в теле Эйдин по мере того, как оно растет? Кейн переключил свое внимание с монитора, на котором была изображена наша булочка, на милое личико медсестры. — Что? — спросил он. Я рассмеялась, когда она повторила свой вопрос. — О, да, — улыбнулся Кейн. — Я заметил все изменения в ее теле. Он заметил? — Например? — спросила я насмешливо. Кейн ухмыльнулся. — Твой живот, задница и грудь... увеличились. Я закатила глаза, а медсестра фыркнула. — У него хорошие наблюдательные способности. — Он не упомянул, что мои бедра, ляжки и талия тоже расширились. Кейн отмахнулся от меня. — Я не заметил. Конечно, он этого не сделал, он был слишком занят, постоянно глядя на мои «увеличивающиеся» задницу и грудь. — Он умен, — усмехнулась медсестра. — Знает, на что обращать внимание, а о чем не говорить. Кейн подмигнул медсестре, и это заставило ее покраснеть. Я прищурилась, глядя на Кейна. — В самом деле? Сначала девушка в приемной, а теперь моя акушерка. Ты что, издеваешься надо мной? Кейн поднял руки. — Я ничего не делал. — Будь уверен, что не сделал. Я отрежу тебе яйца, если ты это сделаешь. Медсестра широко раскрытыми глазами смотрела то на Кейна, то на меня, поэтому я улыбнулась и использовала слова Кейна против него. — Это наша прелюдия. — Круто, — сказала она и нервно улыбнулась, стараясь не смотреть на Кейна. Она потратила много времени на то, чтобы сделать новые измерения ребенка и давила на определенные участки моего живота, прежде чем измерить плод. — Итак, давайте все перепроверим. Я записала десять минут четырехмерного движения плюс сердцебиение плода для звука. Ваши измерения говорят о ровно двадцати неделях и одном дне. Ваш вес рассчитан на прибавку в весе полтора два килограмма в неделю, а Ваша кровь и давление идеальны. Как насчет толчков? Получается около десяти пинков в день? Я кивнула. — Да, но это буквально небольшое движение или удар, это не длится очень долго. Честно говоря, я их почти не замечаю. Я еще не чувствовала по-настоящему сильного. Мне следует беспокоиться об этом? — Нет, — прощебетала медсестра. — Дайте ему еще несколько недель, и Вы почувствуете более сильные удары, а также сможете увидеть, как двигается Ваш живот. Это значит, папочка, что Вы сможете хорошо их почувствовать, чтобы тоже ощутить, как двигается Ваш ребенок. — Не могу дождаться, — тихо прокомментировал Кейн. Ага. — Хотите узнать пол вашего ребенка? Я решительно покачала головой. — Нет. — Папочка, Вы согласны в этом вопросе? — спросила медсестра у Кейна. — Вы можете определить пол ребенка, просто взглянув на экран прямо здесь? — спросил Кейн медсестру и указал на монитор. Она кивнула. — Так Вы знаете прямо сейчас? Она снова кивнула. — Вы знаете, мальчик это или девочка? Она засмеялась и снова кивнула. — Вы собираетесь внести это в досье Эйдин? — спросил он, приподняв бровь. Медсестра хихикнула: — Нет, потому что Вы оба не хотите знать... верно? — Верно, — мгновенно ответила я. И медсестра, и я посмотрели на Кейна, когда он промолчал. — Это убивает меня, Куколка. Как ты можешь не хотеть знать? — спросил он меня с болезненным стоном. Я не могла не улыбнуться, глядя на его измученное лицо. — Потому что видеть, как ты так мучаешься, приносит мне столько радости. — Дьяволица! — рявкнул он. — Ты настоящая дьяволица. Я засмеялась: — Я хочу, чтобы это был сюрприз. Пока ребенок здоров, для меня не имеет значения, какого он пола. Кейн вздохнул: — Наверное... но это все равно убивает меня. Я фыркнула: — Ты это переживешь. — Хорошо, Сатана, — проворчал Кейн. Я ухмыльнулась. — Если я Сатана, тогда кем является ребенок? — Отродьем Сатаны, — проворчал Кейн и покачал головой. — Я стал отцом отродья Сатаны. Никакие личные беседы с тем, кто находится наверху теперь не выведут меня из списка «обреченных на вечные муки в аду». Я в жопе. Слезы выступили на глазах, от захватившего меня смеха. Я положила руку на живот, а другую на грудь. Обе части моего тела болели так сильно. — Остановись, — прохрипела я и замахала на Кейна руками.