Когда она заговорила, до меня донесся запах текилы. — Где ты был вечером? — Вышел погулять. Она сморщила нос. Прогулки были не для нее. — Ты не должен был этого делать. Или хотя бы взял кого-то из парней с собой. Все беспокоятся о тебе. Никто не беспокоится обо мне. — У меня все в порядке, дорогая сестричка. Она закатила глаза и взяла бокал со столика. — Ты пытаешься успокоить меня. — Конечно. — Прекрати это делать, — предупредила она тихим голосом. В голубых глазах вспыхнул гнев. — Я не беспомощна и не глупа. Ты часто исчезаешь с тех пор, как мы приехали в этот город. Если ты выходишь прогуляться, — она указала на мое лицо, — хотя бы надень бейсболку. Я поднял капюшон своей толстовки и низко натянул на глаза. — Смотри, зловещий и грозный. Я знаю, вы боитесь, что девушки бросаются на меня, но когда я так одеваюсь, они убегают прочь. — Ты так раздражаешь. — А ты тратишь время впустую, — ответил я и сразу пожалел об этом. У нее были причины волноваться. — У меня все в порядке, Фелиция. Ничего со мной не случится. Я никуда не собирался уходить. Вот о чем она беспокоилась. Я задержал взгляд на бокале в ее руке. Неизвестно, стала ли она пить больше из-за того, что я сел в тюрьму, или из-за того, что вышел. Но это присутствовало всегда в ее жизни. Она была проблемой, с которой семье придется столкнуться рано или поздно, но не сейчас. Все, что происходит с ней, — не моя проблема, больше нет. Беспокойство, которое было во мне, исчезло. Я провел рукой по лицу и сказал: — Иди спать, Фелиция. Я заберу тебя днем на обед. — На обед? — она нахмурилась и плотнее укуталась в одеяло. — Разве ты не собираешься завтра на интервью? — Нет. Перенесли на другой день. Ты сможешь выспаться и пойти за покупками. Я вернусь в отель к двум, и мы пойдем на обед. — А где ты будешь до этого времени? — спросила она с облегчением. — В тренажерном зале, а потом встречусь с Парсоном и Итаном, — добавил я к своей лжи. — Думаю, Лара присоединится к нам. Фелиция фыркнула. — Твои адвокаты. Не знаю, почему они послали с нами двоих. Одного было бы достаточно. — Уверен, тот факт, что Итан больше не выходит из твоей комнаты по утрам, не имеет к этому никакого отношения. Она застыла, а я приподнял бровь. — Я сидел два года в тюрьме, и это научило меня прислушиваться к любым шорохам. Я могу определить, чьи шаги слышу за дверью моей спальни в шесть часов утра. Она раздраженно закатила глаза. — Мы закончили, ладно? Тебе не нужно читать мне лекцию. Я молчал. Они только недавно прекратили отношения, и я хотел поговорить об этом с Парсоном. Я не сомневался, что его помощник вернется на фирму в течение двадцати четырех часов, и пытался придумать, как отправить Фелицию с ним. У меня были планы остаться в городе еще на пару дней или даже недель. Только если я смогу это как-то провернуть. Никто не знал, что Джордан живет здесь. И никто не должен узнать. Сегодня я увидел интерес в ее глазах. Она хочет узнать меня. И это чувство было взаимным. Я хочу больше понять ее. — Хорошо, — простонала Фелиция. — Я вообще перестану видеться с ним. Это сделает тебя счастливым, брат мой? Я все еще молчал. — Без разницы. Отлично. Злись на меня. Мне все равно. Я пошла спать. Я рада, что с тобой все в порядке. Я беспокоилась о тебе, ведь я твоя сестра, и сейчас ты не просто прохожий. Ты чертовски знаменит. Я просто хочу, чтобы ты наконец-таки принял этот факт и перестал исчезать. Я просто обеспокоена, вот и все. Это преступление? Сестра, которая боится, что кто-то может навредить ее брату? Потому что есть люди, которые хотят убить тебя, Киан. Они не любят тебя или не поклоняются тебе, как те женщины, что пишут тебе. В этой куче писем от фанатов были и письма с угрозами. Ты просто не хочешь думать об этом или думаешь, что ты неуязвим, но нет. Ты слаб, и тебе тоже может быть больно. Она уходила, но я не обратил на это внимание. Такое бывает всякий раз: когда она выпускает пар, то потом начинает плакать. Потом она скажет, что ей тоже больно, что ее жизнь разрушена и что я оставил ее. Ей никто не сочувствовал. Все обращали внимание только на меня, а ее забыли. И когда она начала спотыкаться, я больше не мог это выносить. Я пошел в свою комнату и закрыл дверь. Но остановился возле нее и стал ждать. Она либо пойдет в свою комнату плакать, либо к шкафу с алкогольными напитками. Когда сестра захлопнула дверь в свою комнату, и я услышал щелчок замка, я понял, что она уже запаслась алкоголем на ночь. Тогда я снова вышел из номера и направился к своему пресс-агенту. Постучал в дверь и отошел. Лара спала чутко и никогда не пила никаких таблеток для сна. Она открыла дверь через пару минут. — Киан? — она удивленно посмотрела на меня. — Я соврал своей сестре. Не хочу, чтобы она завтра шла с нами. Не могла бы ты предупредить всех, чтобы они не заходили в наш номер и не говорили ей про интервью? — Ох, — нахмурившись, сказала она и потерла висок. — Что ты ей сказал? Мы должны удостовериться, что все будут говорить одно и то же, если она спросит. — Я буду в зале, потом встречусь со своими адвокатами. А интервью перенесли на другую дату. — Ты сказал, на какой день перенесли? — Это не имеет значения. В любом случае, моя сестра завтра вечером улетает. — Даже если она об этом еще не знает. — Спасибо, Лара. — Без проблем, — сказала она и опустила руку. — Это моя работа. И я скажу Парсону об этом. — Спасибо, — ответил я, кивнув. Я пошел обратно в свой номер и в свою комнату. Но не лег в постель. Еще рано. Я встал у окна и посмотрел на город. Завтра я продвинусь на еще один шаг в моем плане. Я снова увижу Джордан. ГЛАВА 14 Джо Когда я проснулась следующим утром, мои нервы были на пределе, но я проигнорировала это и начала собираться. Я проделала хорошую работу, притворяясь нормальной. Зато Эрика выглядела очень нервной. Она вылетела из комнаты и жестом указала на кофе. — Мне это нужно. Прямо сейчас. Она пыталась дотянуться до кружки, но я убрала ее подальше. — Не думаю. Ты готова взорваться. Успокойся. Я посмотрела на диван. Ванкера не было. Его не было, когда он так нужен. Когда Эрика выругалась и зарычала, прежде чем схватить энергетический напиток из холодильника, я поняла, что он точно знает, как с ней обращаться. Он всегда знал, когда пошутить и какая должна быть шутка, или когда нужно ее разозлить. Кажется, он был в своем роде заклинателем Эрики. Выбросив пустую банку, она сказала: — Мы должны идти. Сейчас, иначе опоздаем. Почему мы всегда опаздываем? Я схватила сумку и пошла за ней. Она открыла дверь и вышла, придерживая ее для меня. Когда я остановилась, она начала махать мне рукой, показывая, что нужно ускориться. Я нахмурилась, но промолчала. Хорошая соседка знает, когда вступить в битву, а когда лучше отступить, потому что оппонент слишком не в себе. Эрика могла бы сойти за бездомную, если судить по ее растрепанным волосам, кругам под глазами и расширенным зрачкам. Я поступила мудро, промолчав. И продолжила держать рот на замке, пока Эрика злилась и пыхтела всю дорогу до остановки. Когда она дернула шнур, чтобы автобус остановился, я увидела здание роскошного отеля «Сетон», а не офисное здание редакции газеты. Я схватила Эрику за руку, как только мы вышли из автобуса. — Что? Указав на отель, я спросила: — Что мы тут делаем? — Здесь будет проходить интервью. — Здесь? Я пыталась не показать панику в голосе. — Он остановился здесь?