— Где он? — спросил Снарк, направляясь в гостиную, а оттуда в первую спальню. — Говорит по телефону. Он ухмыльнулся, оглядываясь на меня. — С адвокатом? Я приподняла бровь. — Да, а что? Он закатил глаза, посмотрел на меня, а потом указал на дверь. — Давай, пошли со мной. Я отступила к стойке. Киан все еще находился в дальней комнате. Дверь была закрыта, но сама мысль, что я могу оставить его, убивала меня. — Нет. — Хватит! — Снарк повысил голос. — Вся эта романтическая ерунда, которая между вами, приведет тебя в тюрьму. Мне все равно, что он сказал, но это его команда стоит за утечкой информации о твоем местонахождении. Это его команда, не твоя. Ты не их клиент. Они хотят, чтобы ты была в центре внимания, и чтобы тебя распяли. Он вернется в суд, потому что рассказал всему миру, что убил Эдмунда… — Это никогда не обсуждалось, — прервала его я. Вечеринка. Взгляд Эрики. Снова прятаться. Бежать. Текила. Все это поднялось во мне волной ярости. Мой голос дрожал, но не от страха. — Он сказал, что защищал меня. Эдмунд мучил меня. Я боролась и оказалась возле окна. Киан увидел это, он был там, прямо на улице. В правильном месте, в правильное время. Еще бы секунда, и он бы ничего не увидел. Всего лишь одна секунда. Он был там, и он спас мне жизнь. — Хорошо, — выдавил Снарк. — Ты сможешь дать показания, когда тебя вызовут в суд на допрос, потому что он вернется в суд. — Нет. Голос Киана был ровным и тихим. Он вышел из-за Снарка и встал рядом со мной. Лицо Киана было словно вылеплено из гранита, непроницаемое, но такое сильное. Его были плечи напряжены, а руки сжаты в кулаки. Затем он сложил их на груди и прищурился, глядя на агента ФБР. — На самом деле, нет. Окружной прокурор только что говорил по телефону с моими адвокатами. Дело закрыли. Это слишком опасно. И за Джордан они тоже не пойдут. Снарк поднял руки в воздух. — Но репортеры знают, кто она сейчас! — От ярости на его шее выпирала вена. — Они знают ее имя. Они знают, как она выглядит. Ее новая личность разрушена, Мастон. Пути назад нет. — Он дернулся вперед и так же резко назад. Потом покачал головой и посмотрел на нас. — Почему ты отдал им записку? Почему сказал им ее имя? — Я этого не делал. — Киан слегка повысил голос, но все еще был смертельно опасным. По моей спине пробежала дрожь. С каждым словом Снарка мне становилось все холоднее и холоднее. — Разве ты хотел, чтобы она жила без тебя? Вот что случилось бы, да? Тебе пришлось бы ее отпустить. Ты не можешь быть с ней, пока у нее другое имя и лицо. Не можешь быть с ней, пока она с другим парнем. — Снарк продолжал качать головой. В его голосе слышалось отвращение. — Поэтому ты сделал это, да? Ты не собирался бросать ее волкам на растерзание и обвинять в смерти Эдмунда. Не собирался спасать свою задницу. Это все из-за нее, но ты поступил неправильно. Мое сердце опускалось все ниже и ниже. Я закрыла глаза и начала отворачиваться. А Снарк продолжил: — Ты не смог отпустить ее. Вот почему все это. Вот почему ты спас ее в первый раз от приемного отца? И потом снова, во второй раз. Почему? Оба раза были не случайными. — Он замолчал, позволяя словам повиснуть в воздухе. — Ты прав. Снарк, моргая, смотрел на Киана. Я прошла вперед, мое сердце билось так сильно, что мне казалось, оно сейчас выскочит из груди. — Он прав? Киан повернулся в мою сторону и посмотрел своими темными глазами, и я почувствовала, словно меня ударили в грудь. — Это не было совпадением, — ответил он тихо. — Я имею в виду в первый раз. Я не просто проходил мимо твоего дома. — Нет? Мое сердце все еще билось очень сильно. — Джастин Каверс. Я склонила голову набок. — Мой бывший парень? Его взгляд был прикован ко мне, такой напряженный, гипнотический. — Я пришел предупредить тебя о нем. Во рту пересохло, и я облизнула губы. — Почему? Мы расстались пару недель до этого. — Потому что он собирался снова пригласить тебя, — сказал Киан и посмотрел на Снарка, оценивая его реакцию. Когда ее не последовало, он снова посмотрел на меня. — Джастин вел себя по-скотски с тобой. Я фыркнула. Ему не нужно было говорить мне об этом, я и так это знала. — На выходных он хвастался парням на вечеринке, — добавил Киан, — что собирается пригласить тебя снова, но у него были другие планы на тебя. И снова дрожь прошла по моему позвоночнику. Я хотела спросить его, что он имел в виду, но чувствовала, что знаю. Джастин не был самым чувствительным и нежным парнем. — Парни дразнили Джастина тем, что ты сбежала. — Голос Киана снова понизился. Я опустила голову, и не была уверена, что хочу услышать, что он скажет дальше. — Он сказал, что собирается все исправить на вечеринке в следующие выходные. Он сказал моему лучшему другу, что хочет пригласить тебя. Именно поэтому я пришел к тебе в тот день. Еще несколько часов, и он бы пришел. Я всего лишь был первым. — Что он собирался с ней сделать? — спросил Снарк. Я почувствовала, как Киан отвел от меня взгляд и перевел его на Снарка. — А ты как думаешь? Я знаю. Джастин много раз был грубым. И я бы пошла. Я бы пошла с ним. Я бы с радостью ушла от Эдмунда и из дома. И это случилось бы, потому что Джастин всегда получал меня там, где хотел. Киан не ответил Снарку, и я подняла голову. Мой голос звучал хрипло, когда я ответила: — Он бы изнасиловал меня. Глаза Снарка округлились. — Вот почему мы расстались, — продолжила я. — Он и до этого попытался взять меня силой, но я всегда останавливала его, до последнего раз… — Я поморщилась, вспомнив, как он удерживал мои руки. — Он был слишком грубым. Именно поэтому мы расстались. Снарк кивнул Киану. — Как ты узнал, что он сделал бы это? Он сказал это? — Он довольно ясно подразумевал это. — Киан немного колебался, затем вздохнул и продолжил: — И потому, что я знаком еще кое с кем, кого он изнасиловал. Я посмотрела на него. Это правда? Киан наблюдал за мной с раскаянием в глазах, и уголки его рта опустились. Он поморщился. — Я не мог позволить ему сделать с тобой такое же. — Кто? — повысил голос Снарк. — Кого он изнасиловал? И дала ли она показания? — Мою сестру. И нет, она не дала показания. — Твою сестру… — Я замолчала, вспоминания время, когда Фелиция приходила в суд. Она всегда была с матерью, всегда с опущенной головой и поникшими плечами. Она никогда не смотрела на меня. Никогда. — Я думала, она ненавидит меня, и твоя мать тоже. — Фелиция знала, почему я пошел к тебе, но в моей семье об этом никогда не говорили. Я рассказал родителям и адвокатам, но отец запретил называть в суде настоящую причину.