— Как ты сюда попала? Она продолжала смеяться. — Сладенькая, я — Мастон. Я могу войти куда угодно, потому что во мне течет кровь Мастонов. То же самое и с Кианом. Он может пойти куда угодно, делать что угодно… и с кем угодно. Я больше не нервничала, теперь я была раздражена. Она подняла руку и вытерла уголок глаза. — Я не могу успокоиться. Я имею в виду, это ты. — Она махнула в мою сторону. — Я просто… вау. — Перестав смеяться, она снова вытерла глаза. — Мои родители взбесятся. Я заскрежетала зубами. Сестра Киана — сука. Мне пришлось приложить все силы, чтобы быть милой. Я должна хотя бы попробовать. — Приятно официально познакомится с тобой, — сказала я, но не протянула руку. Ее взгляд стал пустым, и она тоже не протянула свою руку. — Да, мне тоже. Наверное. — Наверное? — Я глубоко вздохнула. Фелиция подняла взгляд. О, да. Она меня слышала. — Давай просто разберемся во всей этой фигней между нами. — Она сглотнула и кивнула. — Я не хочу обидеть тебя, но ты просто смешна. Я усмехнулась. — Серьезно? — Я не хочу быть сукой, но, знаешь, я могу. — Она закатила глаза. — В восьмидесяти процентах случаев я — неблагодарная самодовольная заноза в заднице. Я избалована. Мои родители за все платят. У меня был роман с женатым парнем, и я скрытый алкоголик. — Скрытый? Она пожала плечами и покачала головой. — Я сейчас объясню. Скажу тебе прямо в лицо — я алкоголик, но сейчас я изменилась. Я стараюсь быть хорошим человеком, когда говорю тебе, что ты просто смешна. Глубоко внутри меня зарождалась боль. Она прижала руку к груди. — По большей части в этом виновата я. Киан рассказал тебе о Джастине? Моя шея была напряжена, но я наклонила голову немного вперед. — Киан чувствовал себя ужасно из-за того, что случилось со мной. Он хотел оторвать Джастину голову. Я тоже хотела, но папа запретил. Это испортило бы многомиллионную сделку, и я точно не облегчила бы дело. Каждую ночь я плакалась Киану. Я умоляла его пойти и убить Джастина. Я не думала о Киане или о нашем отце. Знаю, я эгоистка. Мне было больно, и я хотела, чтобы все страдали. Я снова посмотрела в пол. — Это понятно. Джастин изнасиловал тебя, — пробормотала я. — Да. — Тон ее голоса стал ледяным. — Но наша семья этого не видела. Я рассказываю все это, чтобы ты поняла, что в голове у Киана. В тот день он спас тебя от Джастина, но в реальности он спасал меня. Вся злость по отношению к Джастину обрушилась на твоего приемного отца. Во всем этом виновата я. Я. — Она говорила словно сама с собой. — Мне интересно, если бы это была какая-то другая девушка, произошло бы то же самое или ты одна такая счастливица? Я подняла голову, ощущая неприязнь и отвращение к человеку перед собой. «Ты не используешь людей. У тебя нет скрытых мотивов. Ты не злоупотребляешь дружбой», — услышала я голос Киана в своей голове. Его сестра была ненавистна мне. Вот что сейчас происходило. Она была злая. Она хотела задеть его, причиняя боль мне. Я не просто какая-то девушка. «Это все я видел до тебя, все время, пока рос. Ты говоришь то, что на самом деле имеешь в виду. Ничего не скрываешь». — Ты ошибаешься, — пробормотала я. — О, детка, — остановила меня она и снова рассмеялась. Она произнесла эти слова так снисходительно. — Я признаю, что приехала сюда надоедать брату, — добавила она. — Я видела твое интервью и приехала, чтобы поздравить его. Мне нравится быть с ним, когда я злю его. Если он рассказывал обо мне, уверена, он сказал, что мы не ладим друг с другом. Он выгнал меня из отеля пару недель назад. Ну… — Она замолчала на секунду, улыбаясь сама себе. — Он выгнал меня из города, сделал невозможное, или я так думала. Поэтому я приехала и решила отдать ему должное. — О чем ты говоришь? — Об интервью, о том, как ты пошла на телевидение и объявила всем, какой он герой. Киан проделал хорошую работу. Он заставил тебя дать интервью, да? Я покачала головой. — Я говорила правду. Он действительно спас меня. — О… — Теперь она выглядела такой сочувствующей. Мне захотелось вырвать все волосы из ее головы. Потом ее поведение изменилось. В глазах появилась надменность. — Он ничего тебе не рассказывал о семейном бизнесе? — шепотом спросила она, как будто сожалела, что сообщает мне об этом. — Мой отец никогда не подвергнет бизнес опасности, ни ради меня, как когда Джастин изнасиловал меня, ни ради Киана. Он был в ярости, когда Киан убил этого мужчину. Мы с мамой поняли, почему он это сделал, но отец нет. Он выгнал Киана из семьи — «неофициально». — Сказав это, она подняла руки и показала в воздухе кавычки. — Это случилось, когда Киана посадили в тюрьму. Отец возлагал на него большие надежды, а мой брат спустил их в унитаз. Но это время прошло. Киан понял, какую ошибку совершил, и с тех пор, как вышел из тюрьмы, пытается найти свой путь обратно. Однако он все еще отлучен от семьи. Она подняла глаза к потолку. — Неофициально. Смешно, да? — Она вздрогнула. — Извини за это. Прозвучало очень резко. Ты не смешна, это мой брат смешон. Ему сказали, что он должен произвести хорошее впечатление на инвесторов. Если бы он провалился, не видать ему многомиллионной работы. — О чем ты говоришь? — Я сжала в кулаках рукава халата и сильно потянула. Мне не нравилось слушать то, что она говорила, но придется дослушать до конца, прежде чем наброситься на нее. — Осужденный не может быть генеральным директором Империи Мастон, — сказала она и сжала губы. — Можешь себе представить такое? Как это повлияет на акции? Акции компании моего отца рухнули бы в тот же миг, когда Киан встал бы у руля. Но именно к этому он и стремится с тех пор, как вышел из тюрьмы. Я не верю. — Но, — Фелиция одарила меня яркой отвратительной улыбкой, — теперь все кончено. Раньше народ любил Киана, а инвесторы нет. А сейчас все изменилось. Я имею в виду, он заставил тебя пойти на телевидение и сказать, что в ту ночь он просто спас девушку. Это так называется? Черт. Благодаря твоей мощной поддержке Киану вернули семейное дело на блюдечке. Инвесторы собирались вчера вечером. Я приехала немного поиздеваться над Кианом, сказать, что он должен стараться лучше, но скоро он услышит новости от нашего отца. — Она нахмурила брови, и в глазах появился нехороший блеск. — Возможно, ему уже пришло сообщение. — Она кивнула в сторону спальни. — Проверь его телефон. Пароль 2012. У Киана черный юмор. В тот год он сел в тюрьму. Бьюсь об заклад, как только папа и члены правления вернут его назад, он сменит код на две тысячи пятнадцать — год, когда он вернул свою жизнь. Это он так считает. — Ты лжешь. Но, даже сказав это, я увидела правду в ее глазах. Я выросла с лжецами, и в ее взгляде было что-то правдивое. И я ненавидела это. Мне не хотелось думать о том, что из ее слов было правдой, а что — нет. Я отказывалась верить во все это. Пока. Мне не нужно было терпеть ее снисходительное отношение с улыбкой на лице. — По твоим глазам я вижу, что ты поняла, я не лгу, — сказала она и засмеялась. Она прошла мимо меня, но я первой оказалась около двери. Она остановилась, бросив на меня вопросительный взгляд, когда я схватилась за дверную ручку только для того, чтобы открыть ее и улыбнуться самой фальшивой улыбкой. Фелиция нахмурилась еще сильнее. Ей стало интересно, что я буду делать дальше, поэтому я открыла дверь еще шире. Путь свободен. Она может свободно уйти. Фелиция расслабилась и сделала несколько шагов вперед. Оказавшись в коридоре, она повернулась и сказала: — Я натворила много чего, но сейчас я твой самый лучший друг, которого у тебя никогда не было. Брось его. Не позволяй ему использовать себя… Я закрыла дверь перед ее лицом, и она захлопнулась довольно сильно. Затем я начала мысленно воспроизводить наш разговор. Она — сестра Киана, и часть меня чувствовала себя обязанной выслушать ее, но мне не понравилось то, что я услышала. И мне не понравилась она. Я не понимала, как она могла вонзить нож в спину своего брата. Да, Джастин изнасиловал ее. Мне не по себе от этого, но дальнейшие ее действия… Я скрестила руки на груди. Черт, нет. Мне не жаль человека, которым она стала. Плохое прошлое не делает тебя плохим человеком. Она могла бы стать лучше. Но даже сейчас, думая обо всем этом, я не могла избавиться от надоедливого голоса в моей голове. Киан не использовал меня. Он не мог. Я вспомнила его слова, сказанные им ранее. «Ты хорошая». Но потом в моей голове пронеслись ее последние слова: «Не позволяй ему использовать себя». И я вспомнила еще одни его слова: «Отец — последний человек, который поможет мне». И слова Снарка: «Никому не верь». Мне стало не по себе, потому что в тот момент я поняла, что собираюсь прочитать сообщение. Я должна это сделать, чтобы убедиться, что меня не использовали. Но как только я вошла в спальню, мое тело начало цепенеть. Я не была уверена, что хочу читать его сообщение, но что бы я ни обнаружила, я не могу позволить себе сломаться. Киан все еще спал. Он растянулся на животе, голова была повернута к месту, где я спала. Его рука лежала на моем месте, словно он искал меня, но уснул прежде, чем понял, что меня там нет. В комнате было тепло, но я не чувствовала этого. Дрожь пробегала через все мое тело, а зубы, казалось, вот-вот начнут стучать. Но я сосредоточилась на телефоне и на сообщении, которое должна прочитать. У меня вспотели руки. Пришлось вытереть их об халат, прежде чем взять телефон. Тогда руки стали дрожать. Я пыталась остановить дрожь, пока вводила пароль. Телефон разблокировался, и я нажала на иконку непрочитанного сообщения. Отправитель — Карл Мастон. На секунду я замерла и посмотрела на Киана. Я почувствовала боль в груди, но все равно открыла сообщение. Это сработало. Они проголосовали за твое возвращение. Позвони мне как можно скорее, чтобы все закончить. Второе сообщение пришло, пока я держала телефон. И чуть не выронила его. Оно тоже было от Карла Мастона. Молодец, сынок.