Часть 1 из 96 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Annotation
«Кинжал раздора» – история современных Ромео и Джульетты, точнее, не совсем современных – по некоторым деталям можно определить, что действие происходит примерно в 60-70-х годах XX века где-то в Италии. Впрочем, и время, и место не имеют значения – ведь история любви и раздора бессмертна. Давным-давно жила скупая герцогиня, обожавшая склоки и интриги. Ради развлечения (и с далеко идущей целью поссорить своих вассалов) она дарит двум лучшим родам редкой работы кинжал в драгоценных ножнах: одному роду – ножны, другому – оружие. Шутка со смыслом: эти два рода должна соединить свадьба. Съезжаются гости, готовятся подарки – и в суматохе подарок исчезает. Оба рода обвиняют друг друга в краже и во лжи… и вражда длится в течение многих веков. Женевьева Мединос и Бартоломью Медичес случайно встречаются вдали от дома, не подозревая, что принадлежат к враждующим семьям. Они даже не успевают назвать друг другу фамилии – но, конечно же, успевают влюбиться, и конечно же – на всю жизнь. Но чтобы прожить эту жизнь вместе, в любви и согласии, им предстоит примирить семьи, полные противоречий и предубеждений, а для этого – найти кинжал, с которого началась давняя вражда.
* * *
Марина Эшли
notes1
* * *
Марина Эшли
Кинжал раздора
Поезд опаздывал на четыре часа. Могло быть и хуже. Именно поэтому Женевьева купила билет так, чтобы у нее перед вылетом самолета были целые сутки. Ничего, главное – доехать до аэропорта, там она продержится двадцать часов где-нибудь в зале ожидания. Кто, в конце концов, сказал, что поезд не опоздает еще больше?
Перелет. Две недели дома в Порт-Пьере. И – к прадедушке с прабабушкой в Меланьи. На год. Ох уж эти старики. Их не сдвинуть с места. Это они ухитряются двигать всех. Меняй планы, ломай будущее, только чтобы они продолжали делать, что им нравится. Рассказать, почему престарелые Мединосы упорно живут в Меланьи и наотрез отказываются переселиться к родне – никто не поверит. Того хуже, покрутят пальцем у виска, мол, выжили из ума. А что остается им, молодым Мединосам? Кому-то же надо приглядывать за стариками. Маленькому дедушке девяносто исполнилось в прошлом году. Маленькая бабушка не намного моложе. Маленькими их в шутку окрестила кузина. Кузина выходит замуж через месяц.
Покидает свою «почетную вахту» у стариков, на которую заступает Женевьева.
Какая жалость: Женевьева не сможет побывать на этой свадьбе. Маленькие дедушка с бабушкой совсем слабые. Они не поедут, а значит, Женни останется с ними.
Женевьева вздохнула. Ей ужасно любопытно, какой у кузины жених. И какая будет свадьба. Свадьба! Приглашен клан Мединосов чуть не со всего мира. Интересно же посмотреть на Семью, о которой сложены легенды и песни, о которой рассказывается в преданиях, и у которой есть даже фамильная вражда. Семью, которая верой и правдой не одно столетие служила всевозможным королям в сменяющихся друг за другом государствах на том клочке Европы, где скоро приземлится самолет Женевьевы.
Из дремы о тех, кого она не увидит из-за превратностей судьбы, а точнее, из-за стариковских капризов, Женни вывел гудок приближающегося поезда. Она прижала саквояж к груди и приготовилась к штурму. О! Она теперь была опытной путешественницей. Она упаковала, точнее сказать, утрамбовала все свои вещи в один небольшой чемоданчик. Ничего не потеряется и будет свобода маневров. Хватит с нее горького опыта по дороге сюда: три сумки – две руки.
Женевьева рассчитала все точно: когда поезд, озабоченно вздыхая, остановился, перед ней оказалась дверь именно ее вагона. Разноцветная толпа вокруг пришла в движение. Человека неподготовленного запросто могло смести напором лезущих в вагоны пассажиров. Женни бойко растолкала всех на своем пути, орудуя тяжелым, словно набитым камнями, саквояжем как тараном, и оказалась в вагоне. Дело оставалось за малым: отвоевать свое место. Женин даже не надеялась, что оно окажется свободным. Но она решительно собиралась согнать любого, даже если этот любой – беременная старуха со сломанной ногой, кормящая грудью младенца!
Ее нагло обманули в кассе. Обещали нижнее место, а полка оказалась верхней. Занята была мужчиной. Ничего. У нее законные права, а с одним человеком справиться легче, чем с пятью вопящими женщинами, их детьми и домашней живностью. Именно так обстояло дело на соседних полках.
Женевьева была настроена решительно:
– Сеньор! Пор фавор [1], сеньор!
Никакой реакции. Он как лежал лицом вниз, так и остался.
Женевьева потрогала его за плечо и повысила голос:
– Сеньор!
Голова с длинными грязными спутанными каштановыми волосами слегка шевельнулась. Мужчина недовольно посмотрел на Женин и отвернулся.
– Сеньор! – грозно сказала Женевьева, не позволяя захватчику снова погрузиться в сон, – это место принадлежит мне. Прошу освободить.
Обладатель каштановой шевелюры соизволил медленно повернуть голову и подпереть ее рукой. Он с ленивым любопытством оглядел Женевьеву и небрежно заметил по-английски:
– А! Наш брат! С каких раскопок едешь?
– Что? – Женни уставилась на него с отчаянием.
С каким бы удовольствием она сейчас ретировалась. Она робела перед бесцеремонностью, а именно этим и отличались молодые люди такого типа. Самоуверенные нахалы. Красивый самоуверенный нахал. Кажется, красивый.
Отступать было некуда.
– Вот, – Женевьева ткнула ему под нос твердый желтый кусочек картона, – у меня билет на это место.
– У меня тоже билет, – не меняя позы, пожал плечом парень и неторопливым движением вынул свой, уже продырявленный, билет из нагрудного кармана такой же, как у нее, выгоревшей полевой рубахи.
При этом он смотрел на нее, явно наслаждаясь ситуацией.
Женевьева подавила желание исчезнуть, испариться. Почти даже не покраснела. Она выдернула билет из его пальцев и сравнила. Та же дата. Тот же вагон. То же место. Перевернула и обнаружила на штампе, что билет был выдан 2 августа 1964 года.
– Мой куплен на несколько недель раньше! – обрадовалась она.
– А мой на несколько остановок раньше, – насмешливо сказал незнакомец.
– Проводник нас рассудит! – нахмурилась Женевьева.
– Ты так думаешь? – улыбнулся захватчик драгоценного места.
Проводник, собственно, уже приближался, ловко протискиваясь между сидящими в проходе людьми, их пожитками и даже сундуками. Соседи по купе, было поскучневшие оттого, что скандал не разгорелся и, к тому же, диалог перешел с испанского на незнакомый им язык, снова оживились.
Проводник потоптался, ожидая аргументов в виде купюр. Женевьеве было неудобно вот так, при всех, совать ему деньги. А парень то ли снова задремал, то ли сделал вид, что засыпает.
– Сеньорита, – проводнику надоело ждать, – решайте ваши с сеньором вопросы у начальника станции.
– Он в каком вагоне? – пролепетала Женевьева.
– Он на станции, – сладко улыбнулся проводник, – еще успеете на поезд, мы около часа простоим.
Так Женевьева и поверила. Она чуть не заплакала. Замечательная страна. Удивительная страна. Потрясающая страна. Не хватает чуть-чуть порядка – только и всего. Аборигенам, похоже, отсутствие порядка не мешает, но как быть приезжим? Быстрее бы выбраться из Южной Америки. Домой. В Европу.
Зареветь она не успела. Парень очнулся, подвинулся и сказал:
– Забирайся.
Что ей еще оставалось делать? Женевьева с трудом запихнула свой саквояж на свободный пятачок верхнего багажного отделения, втайне надеясь, что если он оттуда свалится, то зашибет все еще ожидающего компенсации проводника насмерть. Женни сняла ботинки и вскарабкалась на полку, попадая пятками по чьим-то головам. Она не специально, просто лестницы не было. Хорошо, что, умудренная предыдущим опытом, она надела не платье, а свои полевые штаны.
Проводник было запротестовал, но поезд тронулся. Проводник смирился с тем, что двое глупых гринго не освободят ему полку, прокомпостировал билет, выругался и двинулся дальше.
Перейти к странице: