Джуд ушел. Луис слышал, как хлопнула дверь. Он остался наедине с Нормой Крэндалл и рассыпанными яблоками. Из комнаты доносилось медленное тиканье часов. Норма внезапно глубоко, тяжко вздохнула. Веки ее дрогнули, Луис вдруг испытал холодную, давящую уверенность. «Вот, сейчас она откроет глаза и начнет говорить про Кладбище домашних животных». Но она только поглядела на Луиса, вряд ли узнавая его, и глаза опять закрылись. Луис устыдился своего дурацкого страха. Он почувствовал одновременно жалость и надежду. В ее глазах была боль, но не было особого выражения умирающих. Луис теперь дышал тяжело. Кроме телевизионных шарлатанов, никто не мог делать искусственное дыхание без труда. Хороший массаж груди поглощает массу калорий, и завтра у него будут болеть руки. — Могу я помочь? Он оглянулся. Сзади стояла женщина в брюках и коричневом свитере. Мать призраков, подумал Луис. — Нет, — ответил он, и тут же поправился. — Намочите тряпку, пожалуйста. Приложите ей ко лбу. Она пошла в ванную. Луис поглядел вниз. Норма опять открыла глаза. — Луис, я упала, — прошептала она. — Думала, я умираю. — У вас какой-то коронарный спазм. Ничего серьезного. Расслабьтесь и ничего не говорите. Он передохнул и снова нащупал ее пульс. Теперь он был чересчур быстрым. Сердце у нее работало, как телеграф: длинные удары перемежались с краткими, и снова все приходило в норму. «Тук-тук-тук, тук... тук... тук, тук-тук-тук». Это было не очень хорошо, но все же лучше, чем аритмия. Женщина вернулась с тряпкой и положила ее на лоб Нормы. Тут появился Джуд с сумкой. — Луис? — Ей лучше, — сказал Луис, глядя на Джуда, но обращаясь, главным образом, к Норме. — «Скорая» выехала? — Твоя жена звонит, — сказал Джуд. — Я не стал ждать. — Не хочу... в больницу, — прошептала Норма. — Ничего, — сказал Луис. — Пятидневное лечение, профилактика, а потом сами вернетесь домой. И если вы еще что-нибудь скажете, я вас заставлю съесть все эти яблоки с семечками. Она улыбнулась и опять закрыла глаза. Луис открыл сумку, отыскал исодил и вытряхнул одну пилюлю, которая могла бы уместиться на ногте его мизинца. Он зажал пилюлю в пальцах. — Норма, слышите меня? — Да. — Откройте рот. Я положу вам пилюлю под язык. Держите, пока она не рассосется. Она немного горькая, но ничего. Ладно? Она покорно открыла рот. Оттуда вырвался запах испорченных зубов, и Луис на миг испытал острую жалость к этой старухе, лежащей на полу своей кухни среди рассыпанных яблок и конфет. Он подумал, что, когда ей было семнадцать, все окрестные парни пялились на ее груди, зубы были целыми, а сердце работало, как мотор. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.