– Сделайте это нежно… – зажмурившись, пискнул он. – Разумеется. – Я нежно взял его под мышки и кинул сквозь гобелен. …Как и ожидалось, Метью дежурил на своём месте. – Мой лорд! Вы в платье?! – Это банный халат, – не отвлекаясь на глупости, рявкнул я. – Вот, забирай! Отныне ты ответственен за все деяния этого типа. Особенно за его воспоминания! – Но… он же цверг? – Белый цверг, приятель, – фамильярно напомнил Десигуаль. – Спасибо за доставку, лорд Белхорст, чувствую, мы споёмся. – Следи за ним, – подмигнул я Метью, шёпотом повторив те же слова карлику. Оба понимающе кивнули, прошили друг дружку уничтожающими взглядами и выдохнули через нос, скорчив свирепые рожи. По-моему, у Десигуаля получилось лучше, но, вероятно, просто Метью мне меньше нравится. Хотя в сравнении с цвергом куда уж меньше… – Удачи, – пожелал я, поворачиваясь спиной. – И глядеть в оба! По дружному рыку стало ясно, что каждый принял мои слова на свой счёт. Ну и пусть развлекаются, у меня дома своих проблем полно. Я мысленно махнул рукой и быстренько шагнул в стену. Старая фреска была практически вечной, сейчас таких порталов уже не строят, да и как создавался этот, мне оставалось только гадать. Начальство с нами такие вопросы не обсуждает, дали – будь благодарен, пользуйся. У меня в замке фреска, дома гобелен, у других, как слышал, просто голая стена, дверной проём, плиты пола, камин или даже распахнутое окно. Мне мой вариант очень удобен, за ребят на других участках не скажу. Единственно, матрас на кровати приходилось менять уже раз двадцать – я частенько выхожу на покрывало прямо в сапогах… – Милая, мне надо отлучиться, – громко сказал я, не уверенный, что Хельга меня слышит, из её комнаты доносилась грохочущая музыка. – Проконтролируешь сегодня мои торги? – Легко! – так же громко ответила моя заботливая дочь. – До какой суммы поднимать? – Афганский кард в серебре с рукоятью из слоновой кости – до тридцати, выше нам неинтересно. Морскую саблю, Британия, правление короля Георга – до восьмидесяти, у нас есть на неё покупатель. – Турецкий пистолет? – Османский. – Па, ну не одно и то же? – Нет, привыкай называть такие вещи правильно. Итак, кремнёвый османский пистолет начала девятнадцатого века подрежь в последнюю минуту за сорок пять, и он будет наш. – Знаю, помню, всё, как ты учил, – высунулась из комнаты грустная Хельга, – я в замок хочу-у-у… – Встретишь Дану с подругами, проводишь – и вперёд. – Я утешающе чмокнул её в щёку. – Если к моему возвращению они не появятся, то пойдём вместе. Так честно? – Так да… Ты же ненадолго к своему Капитану? Она дождалась, пока я переоденусь, соберу сумку, проводила меня до прихожей, обняла и заперла за мной дверь. – Заодно заскочу в магазин! Есть пожелание, что купить? Собственно, это я кричал, уже спускаясь без лифта по лестнице, не особо надеясь на ответ. На самом деле, конечно, ни в какой магазин я не собирался, у меня была другая причина выйти из дома. Когда-то давно, ещё в учебке граничар, нас учили выделять ключевые слова из разговора с собеседником. Ну то есть если человек хочет тебе сказать что-либо важное, но не может, боясь чужих ушей. И вот в нашем с ним разговоре Капитан произнес такое слово. Кроме нас двоих, никто не знал, что «сглаз» – это значило «через час на улице». За продуктами в любом случае придётся зайти, но в первую очередь важна встреча с шефом граничар. Он ждал меня в неприметной старенькой иномарке. Что уже само по себе странно, ведь все знают, что главный граничар Белого Комитета предпочитает отечественный автопром. «Волгу» или «ВАЗ». Да, у него такой бзик! Но и наш президент тоже летает не на «боинге»… – Два раза в год и заяц шкуру меняет, был серый, стал белый, – наставительно буркнул старик, не обращаясь в общем-то ни к кому, и вылез из машины. – Пройдёмся-ка, Родович, осеннему солнышку порадуемся. Уж скоро мощь Ярилина на закат пойдёт, а осень зело к костям моим сурова. Суставы боля-ат… – Вы хотели поговорить о погоде? – не очень уверенно догадался я. – В корень зришь. – Привычка. Иначе в Закордонье не выжить. А мне ещё дочь поднимать… – Ставр, ты от правды задом не виляй, как кибитка цыганская, ты мне правду скажи. – Мы прошли шагов двадцать и сели на пустую лавочку у косметологического центра. – Как юница Выбора ждёт? К чему сердце её склоняется? – По-моему, она вообще о нём особо не думает, – вздохнул я. – На данный момент грядущий Выбор для неё не приоритет. Учёба, подружки, походы в замок, жизнь в Средневековье, школьные проблемы… – Влюбилась, поди? – Да с чего вы взяли?! – мгновенно вспылил я. – Нет, не влюбилась! Просто в её годы естественно появление интереса к мальчикам. Но, с другой стороны, она как раз четверых неслабо приложила, размазав по разным больничным палатам! Так что вы не… – Стало быть, в Закордонье себе любовь нашла, – прозорливо хмыкнул Капитан, невзирая на моё возмущённое бульканье. – Убью этого тощего пажа! – Ну коли в замке Кость, а не за Гранями суженого своего встретит, так то и ладно будет. Стало быть, как час Выбора придёт, она всё сердечком решит. Так вот что, боярин… – Что? – Парнишку её обижать не смей, я прослежу. Пущай уж лучше с ним к Свету идёт, чем без него от горести да тоски под хоругви Тьмы встанет. – Тьма, Свет… да сколько можно… Вам самому не надоели эти штампы?! – А тут не я решаю. – Капитан понизил голос. – В Комитете решение принимают о дщери твоей. Так вот кое-кто молвил, дескать, полезно ей будет Выбор под нашим приглядом провести. В санатории закрытом, в палатах тайных, с лекарствами внутривенными. Чуешь? Я почувствовал, что у меня кружится голова. Белый Комитет существует в России ещё со времён царя Петра, объединяя ряд высоких политиков, богачей и чудом выживших после насильственного Крещения волхвов. Подобные организации есть во многих странах мира, под разными названиями, но объединённые одной общей целью – держать щит между людьми и нелюдью. Получается у всех по-разному, не везде и не всегда, с перекосами, промахами и случайными победами. Это на Западе, где, кстати, на компромисс идут крайне неохотно, всегда предпочитая силовое решение. Помните классическое «добрым словом и пистолетом»? Нас же всегда учили, что наш Белый Комитет – лучший из всех, никогда не совершает ошибок и поставлен исключительно на службу во благо всего человечества. Более того, муссировались непроверенные слухи, что Якову Брюсу, одному из виднейших соратников царя-реформатора, явился сам архангел Михаил с огненным мечом и в три дня, создав Устав и Положения, научил его, как легализовать силы Света для борьбы с силами Тьмы. Впоследствии они назывались Светлый щит, Белый щит, Белые воины, Светлое воинство, Воинство Света и спустя века, перед Первой мировой, стали именоваться уже ныне установившимся Белым Комитетом. Теперь попробуйте представить уровень их влияния и власти, никогда не снившийся ни КГБ, ни ФСБ, ни ФБР, ни ЦРУ, ни китайским или израильским спецслужбам. И если они решат стеречь мою дочь, то… – Я сам способен о ней позаботиться. – Ведаю, боярин, – серьёзно подтвердил Капитан. – Однако, ежели решение высшее принято, я вам более ни защита, ни стена. – Мы можем просто остаться в замке Кость. – Думаешь, твой гобелен один, что в земли эти ведёт? Ну, по уставу вообще-то подразумевалось, что да. Должен быть один, иначе в нём просто смысла никакого нет. Но судя по тому, как успешно кто попало попадают на мой участок… – Грани беспокойны, – устало продолжил Капитан. – Ты тока на своей земле хозяин, а я за всех ответ держу. Другим потяжелее тебя будет. Рвётся нечисть через границу, чует приход новой Силы. Отсюда и совет тебе, боярин: не противься, Комитет дщери твоей тока добра желает. – Несомненно. – Хочешь, сам с ней в место секретное поедешь? До Выбора переждёшь, а на участок твой мы кого другого временно поставим. – Спасибо. – Я встал, прекрасно понимая, что разговор окончен. Всё, что мне нужно было узнать, шеф рассказал. Ни больше ни меньше. Дальнейшее решение за мной. Хм, если бы они действительно позволили мне хоть что-то решать. Я – граничар, обычный командир пограничной заставы в другом мире, обязанный всегда и во всём подчиняться приказам руководства. Это правильно и справедливо, самоуправство не удержит Грани. Но всё-таки это моя дочь, и она мне верит… – Ставр, – Капитан перехватил меня за руку, и его хватка была железной, – даже не думай. Я против своих не пойду и тебе не позволю. Ты же не сумасшедший?! – Как знать? У меня есть один псих в доме, вдруг это заразно? – Тогда лучше сразу рапорт пиши! – кричал он мне вслед, забыв про свой древнеславянский стиль. – Вот я ж с ним как с человеком, запросто, по-мужски, а он, сукин сын, ещё морду воротит?! Масштабно мыслить нужно, а не цепляться на мелочах! Я не оборачивался. Во-первых, из-за искушения дать ему по морде за оскорбление памяти моей мамы. Ну а во-вторых, ещё и за то, что он считает мою дочь мелочью, проходной картой, разменной монетой в вечно условных играх Света и Тьмы. Прибил бы на месте! Меня занесло в ближайший «Погребок», я накидал чего попало в корзину, расплатился картой. Молоденькая продавщица, округлив глаза, смотрела на меня с плохо скрываемой опаской, молча пробив чек. Наверное, у меня было не самое приятное выражение лица. Уж извините! Только в лифте я постарался выровнять дыхание. Стукнулся пару раз лбом в стенку, дождался хорошего звука и хоть чуть-чуть успокоился. Хельга открыла дверь на мой стук ногой, руки были заняты пакетами. – Папуль, ты… чего-то такой напряжённый? Это из-за драки в школе? – Нет, лапка моя, твоя школа тут точно ни при чём. – А кто при чём? Кого теперь мне убить? Кто тебя обидел?!! – Не волнуйся, я со всем справлюсь. – Мне пришлось тут же передать пакеты с продуктами, чтобы срочно занять её руки. – Лучше скажи, Дана приходила? – Да, вот буквально пять-шесть минут назад, – кивнула моя дочь. – Они все прошли, их дядя Эдик привёл. Правда, он сам сказал, что задержится, у него какие-то… эти… тёрки с Седриком? – Собирайся, – кивнул я.