– Провал? Да они удерживают Корвиум. Они контролируют значительную часть Пьемонта, используя Серебряного принца как марионетку. Если это, по-вашему, провал… – Они пытаются уравнять силы, которые по сути своей не равны, – холодно отзывается моя мать, и в ее словах звучит истина. – Стремиться к невозможному балансу – это глупо. И закончится кровопролитием. Рано или поздно закончится. Пьемонт восстанет. Норта опрокинет Красных дьяволов. Мир продолжит вращаться. Мамин голос как будто прекращает все споры. Как и отец, она откидывается на спинку трона, вполне довольная собой. В кои-то веки не слышно привычного шипения змей. При ней только черная пантера, которая мурлычет под маминой рукой. Отец продолжает, желая нанести решающий удар: – Наша цель – Мэйвен. Озерный край. Если разделить короля и его нового союзника, он окажется уязвим. Предельно уязвим. Вы поддержите нас в наших стремлениях вывести яд из жил государства? Салин и Джеральд медленно переглядываются через пустое пространство, которое разделяет их. Мои жилы наполняет адреналин. Они склонят колени. Должны. – Вы поддержите Дом Самоса, Дом Лариса, Дом Леролана… Чей-то голос прерывает его. Женский голос. Он звучит эхом – из ниоткуда. – Вы говорите за меня? Джеральд стремительно разворачивается. Все в зале ахают, в том числе я, когда между Айрелом и Хэйвеном прямо из воздуха возникает третий посол. Женщина. Ее Дом появляется у нее за спиной – человек десять в красно-оранжевых одеяниях, цвета закатного солнца. Цвета взрыва. Мама вздрагивает. Впервые за много лет она по-настоящему удивлена. Адреналин у меня в крови превращается в лед. Глава Дома Леролана дерзко делает шаг вперед. Вид у нее суровый. Седые волосы собраны в аккуратный пучок, глаза пылают, как расплавленная бронза. Эта пожилая женщина не знает, что такое страх. – Я не стану поддерживать короля из рода Самоса, пока жив наследник Калоров. – Мне не померещилось, что я почуяла дым, – бормочет мама, снова кладя руку на голову пантеры. Та немедленно напрягается и встает, выпустив когти. Женщина лишь жмет плечами и улыбается. – Ну, Ларенция, теперь ты меня видишь. Ее пальцы отбивают легкую дробь на бедре. Я внимательно слежу за ними. Она – истребитель, способный уничтожить что угодно одним прикосновением. Если она подойдет достаточно близко, то может взорвать сердце в моей груди или мозг в черепе. – Я королева… – И я тоже, – говорит Анабель Леролан и улыбается еще шире. На ней красивый наряд, но ни драгоценных камней, ни короны нет. Никакого металла. Я стискиваю кулак. – И мы не отречемся от моего внука. Трон Норты принадлежит Тиберию Седьмому. Наш венец – огненный, а не стальной. Ярость отца подобна грозе. Он встает с трона, сжав кулак. Металлические балки зала гнутся и стонут от мощи его гнева. – Мы договорились, Анабель! – рычит он. – Бэрроу в обмен на вашу поддержку. Она лишь моргает. Даже издалека я слышу, как мой брат шипит: – Вы забыли, каким образом Гвардии удалось взять Корвиум? Вы не видели, как ваш внук сражался со своими сородичами в Археоне? Разве королевство может теперь пойти за ним? Анабель и бровью не ведет. Ее морщинистое лицо остается спокойным, открытым и терпеливым. Добродушная пожилая женщина с виду – но ярость исходит от нее волнами. Она ждет, когда брат продолжит, но он молчит, и Анабель склоняет голову набок. – Спасибо, принц Птолемус, по крайней мере, за то, что вы не стали повторять возмутительную ложь насчет убийства моего сына и изгнания внука. То и другое – дело рук Элары Мерандус, то и другое разошлось по королевству в виде отвратительной, невиданной доселе клеветы. Да, Тиберий совершил много ужасных поступков, чтобы выжить. Но все это было, чтобы выжить. После того как мы отвернулись от него, после того как родной брат, полный яда, пытался убить Тиберия на арене, точно преступника. Корона – меньшее, что мы можем предложить ему в качестве извинения. За спиной у нее неподвижно стоят Айрелы и Хэйвены. В зале повисает напряжение. Все это чувствуют. Мы Серебряные, рожденные для силы и власти. Все мы обучены драться и убивать. Мы слышим тиканье часов в каждом сердце. Обратный отсчет – а потом бойня. Я смотрю на Элейн, и она ловит мой взгляд. Ее губы стянуты в мрачную линию. – Разломы мои, – рычит отец, совсем как мамина пантера. Его голос отзывается в моих костях, и я вновь превращаюсь в ребенка. На старую королеву это не оказывает такого эффекта. Анабель лишь слегка наклоняет голову набок. Солнечный свет озаряет стальные пряди прямых волос, собранных в узел на затылке. – Тогда храни их, – отвечает она, пожав плечами. – Как ты и сказал, мы договорились. И всё. Смятение, которое грозило захлестнуть зал, рассеивается. Несколько человек, в том числе лорд Джеральд, облегченно выдыхают. Анабель широко разводит руки. – Ты – король Разломов. Надеюсь, впереди у тебя – долгое благополучное правление. Но мой внук – законный владыка Норты. И ему понадобятся все возможные союзники, чтобы вернуть свое королевство. Даже отец не предвидел такого поворота. Анабель Леролан много лет не бывала при дворе – она предпочитала оставаться в Дельфи, в своих фамильных владениях. Она презирала Элару Мерандус и не желала находиться рядом с ней – ну или боялась ее. Я подозреваю, что теперь, когда королевы-шепота не стало, может появиться королева-истребитель. Я приказываю себе не паниковать. Отец ошеломлен, но это еще не поражение. У нас остались Разломы. Наш дом. Наши короны. Прошло всего несколько недель, но я не желаю уступать то, к чему мы стремились. То, чего я заслуживаю. – Мне интересно, как вы намерены восстановить в правах короля, который не желает трона, – задумчиво говорит отец, смыкая пальцы шпилем и глядя на Анабель поверх них. – Ваш внук в Пьемонте… – Мой внук против собственной воли помогает Алой гвардии, которая, в свою очередь, находится под управлением Свободной республики Монфор. Вы убедитесь, что ее лидер, который называет себя премьером, весьма разумный человек, – добавляет та таким тоном, словно беседует о погоде. У меня в животе все скручивается, и я ощущаю легкую дурноту. Что-то в моей душе, какой-то глубинный инстинкт, приказывает убить Анабель, прежде чем она успеет продолжить. Отец поднимает бровь. – Вы общаетесь с ним? Королева Дома Леролана натянуто улыбается. – Скорее, торгуюсь. Но в последнее время я чаще беседую с внуком. Он талантливый юноша, весьма одаренный в механике. Он связался со мной от отчаяния, прося лишь одного. И с вашей помощью я выполнила его просьбу. «Мэра». Отец прищуривается. – То есть ему известны ваши планы? – Он о них узнает. – А Монфор? – Готов заключить союз с королем. Республика поддержит войну за возвращение на трон Тиберия Седьмого. – Как они это сделали в Пьемонте? Неужели больше никто не укажет Анабель на ее глупость? – Принц Бракен пляшет под их дудку. Его полностью контролируют. В донесениях говорится, что детей принца держат в заложниках. Вы добровольно позволите и своему внуку стать их марионеткой? Я пришла сюда, желая увидеть, как другие преклонят перед нами колени. И я продолжаю сидеть, но под взглядом улыбающейся Анабель чувствую себя голой. – Как красноречиво выразилась твоя мать, они пытаются выровнять то, что не равно от природы. Это невозможно. Серебряную кровь нельзя победить. Даже пантера молчит и, моргая, наблюдает за нашей перестрелкой. Она медленно подергивает хвостом. Я сосредотачиваюсь на ее шерсти, черной, как ночное небо. Бездна, вроде той, к которой мы устремляемся. Мое сердце отбивает сумасшедший ритм и гонит по телу одновременно адреналин и страх. Не знаю, в какую сторону повернет отец. Не знаю, что будет. От этого по мне ползут мурашки. – Конечно, – добавляет Анабель, – королевство Норты и королевство Разломов станут союзниками. А еще их свяжет брак. Подо мной как будто качнулся пол. Нужно очень много воли и гордости, чтобы усидеть на холодном и суровом троне. «Ты – сталь, – говорю я себе. – Сталь не ломается и не гнется». Но я уже чувствую, как кланяюсь, уступая желанию отца. Он в мгновение ока продаст меня, если это поможет ему сохранить корону. Королевство Разломов, королевство Норты… Воло Самос ухватит всё, до чего сумеет дотянуться. Если трон Норты недостижим, он пойдет на что угодно ради Разломов. Даже если придется нарушить слово. Еще раз выставить меня на торг. Я вздрагиваю. Я думала, это всё в прошлом. Теперь я принцесса, а мой отец – король. Больше не нужно ни за кого выходить замуж ради короны. Корона – в моей крови, во мне. «Неправда. Ты по-прежнему нуждаешься в отце. В его имени. Ты не принадлежишь себе». Кровь грохочет в ушах, ревет, как ураган. Я не в силах взглянуть на Элейн. Я обещала ей. Она вышла за моего брата, чтобы мы, все трое, никогда не разлучались. Она выполнила свою часть договора, и что теперь? Меня отправят в Археон. Она останется здесь с Толли, в качестве его жены, и в один прекрасный день станет королевой. Мне хочется кричать. Разломать проклятый трон под собой на куски и искромсать всех присутствующих в зале. В том числе себя. Я не могу. Не могу так жить. Несколько недель непривычной свободы – почти свободы… Я не отрекусь от нее. Не стану жить, повинуясь чужим амбициям. Я дышу носом, стараясь держать гнев под контролем. У меня нет богов, но я молюсь. «Откажись. Откажись. Откажись. Пожалуйста, папа, откажись». Никто на меня не смотрит – и то хорошо. Никто не видит, как я медленно схожу с ума. Все глядят лишь на моего отца и ждут его решения. Я пытаюсь отстраниться. Сложить свою боль в коробку и убрать ее подальше. На тренировках и в бою это несложно. А сейчас – почти нереально. «Конечно, – голос в моей голове грустно смеется. – При любом раскладе твоя дорога всегда вела к трону Норты». Я была создана, чтобы выйти за принца Калора. Телом и душой. Сотворена. Как строят замок или гробницу. Моя жизнь никогда не принадлежала мне и не будет принадлежать. Слова отца вгоняют гвозди в мое сердце. За каждым из них следует взрыв кровавой тоски. – За королевство Норты. И королевство Разломов. 24. Кэмерон