– Алексей звонил? – Да. Ты помнишь Федора Курлина? Из нашей группы? – Нет, смутно, – Надежда задумалась. – А что с ним? – Книгу написал, что-то о фотографиях. Приглашает нас сейчас на презентацию в «Би-Арт». Пойдем? Лешка там уже, с Татьяной, – сказал Роговцев, уже зная наверняка ответ жены. – Нет, Роговцев. Я не любитель тусовок. Как я понимаю, ты не к писателю пойти хочешь, по Зотову соскучился? Вы там общаться будете, а мне прикажешь Татьяну развлекать? Уволь! – ответила она довольно резко. – Ну… Нам с Лешкой действительно нужно… А Татьяна… Вы бы могли тоже… о женском… – протянул он неуверенно. – Я тебя умоляю, Роговцев! Это о тряпках или звездах экранных? – Что уж, с ней совсем не о чем… побеседовать? Не дура ж она, в самом деле? Там писатель, Федька! Кур-лин! Тема! – попытался он снова увлечь жену. – Не выдумывай, Роговцев. Иди уж, – Надежда отмахнулась. Роговцев поморщился. Вот так всю жизнь: слово о жене Зотова – только раздражение в ответ. Обычно спокойную Наденьку на Татьяне клинило. Она даже с лица менялась: взгляд становился холодным, бледнели щеки. Но ему-то каково с Лешкой объясняться? Хотя Зотов и сам старался везде бывать один… Матвей решил одеться скромно, в джинсы и легкий джемпер. Хотел было позвонить Зотову, чтоб уточнить, насколько официальное мероприятие, но передумал: как раз официального-то приглашения он и не получал. Толкало его туда любопытство, что же такого мог наваять Федька Курлин, личность во всех отношениях неинтересная? И хотелось поболтать с самим Лешкой. Роговцев пошел пешком. Он уже стал забывать, что такое, идти куда-то своими ногами. Надежда, заметив, как муж выкладывает ключи от машины на столик возле зеркала, не смогла удержаться от ехидного вопроса, что, мол, жажда к распитию спиртных напитков с Зотовым столь сильна, что тот готов к пешему переходу длиной в три квартала? На что Матвей только и смог, что утвердительно кивнуть головой. Его жена как всегда попала в точку: и выпить с Лешкой охота, и тема для разговора есть: то ли померещившаяся, то ли вполне реальная Екатерина Галанина. Глава 5 Машин на стоянке перед «Би-Артом» было мало. Зотов припарковался возле старой «девятки» и обернулся к жене, устроившейся на заднем сиденье. – Тань, я прошу только, не строй брезгливую мину, если тебе что-то не понравится, ладно? Татьяна не ответила. Про себя решив, что время покажет, строить или не строить ей мину, она дождалась, пока муж выйдет из машины и откроет дверцу с ее стороны. Оглянувшись, смотрит ли кто, она выставила наружу сначала одну ножку, затем другую и, опираясь на протянутую Зотовым руку, вылезла сама. Этот «вынос тела из авто», как хохмил ее муж, она репетировала с ним несколько лет, шлифуя его до совершенства. Еще раз оглянувшись, Татьяна с разочарованием отметила, что, несмотря на дневное время, на улице было безлюдно. Царственным жестом сбросив на руки Зотова шубку, она подождала, пока муж сдаст ее в гардероб, краем глаза отметив, с каким трепетом пожилая гардеробщица приняла меха на вытянутые руки. Повесив шубу отдельно на плечики, женщина протянула Зотову номерок от его куртки. Зотов, наблюдавший эту сцену как бы со стороны, лишний раз похихикал в душе: его жена стала барыней в тот миг, как поняла, что пухлый конверт с дензнаками ей будет отныне вручаться регулярно. Татьяна очень быстро привыкла к другому уровню жизни, избавившись моментом ото всех, кто ей напоминал о полуголодном существовании в качестве жены простого инженера. Вскоре у Татьяны подруг не осталось совсем. Иногда появлялись какие-то приятельницы, но в дом они приглашались, лишь когда он был на работе, как-то уж очень быстро выпадали из круга общения Татьяны, чаще навсегда. Имена в кухонных разговорах мелькали разные: «Я с Ирой была в салоне… мы с Валей ходили на выставку…» Считая, что у Татьяны такой непостоянный характер – другие вон бабы мужиков меняют от этого непостоянства, а она только подруг, – Зотов и не пытался уточнять, что это за Ира или Валя. По большому счету ему было все равно. …Лишь однажды, это случилось три года назад, вернувшись с завода раньше на два часа, уж очень разболелась голова, Зотов застал жену в обществе симпатичной миниатюрной женщины. Они пили кофе в гостиной, жена что-то оживленно щебетала, а незнакомка терпеливо слушала. Алексей не хотел им мешать, но женщина приветливо с ним поздоровалась, когда он заглянул в комнату. Неожиданно для себя Зотов сел в свободное кресло и попросил жену сделать кофе и ему. От незнакомки исходила волна покоя, обволакивала его, и это оказалось самым лучшим лекарством от головной боли, принятым им за последние два часа. Пока Татьяна заваривала свежий кофе, а растворимый Зотов не пил никогда, они немного поговорили. Он узнал ее имя – Арина, необычное такое имя, очень ей подходившее, и неожиданно для себя с тоской пожаловался на усталость. Арина сочувственно покачала головой, необидно так его пожалела, легко дотронувшись до руки. Зотов потом долго мучился, вспоминая, коснулась она его или это ему пригрезилось? Он заметил, как Татьяна внесла поднос с кофе и, быстрым взглядом окинув обоих, вдруг насторожилась. Зотов физически ощутил ее ревность, да было б из-за чего, ей-богу! Кажется, что и Арина почувствовала перемену в настроении хозяйки, поэтому засобиралась скоро и ушла. Спрашивая позже о ней Татьяну, он старался придать голосу оттенок простого интереса, но жена сообщила только, что Арина замужем и познакомились они в «Чаконе». Как занесло Татьяну в книжный магазин, он так и не понял: с книгой в руках он ее видел редко, по всему дому валялись одни лишь толстые глянцевые журналы… Взгляд Зотова остановился на невысоком мужчине в сером костюме в черную полоску, очень уж знакомо размахивающем руками. Мужчина повернулся, и Зотов узнал в нем Федора Курлина. За несколько дней, что они не виделись, тот как-то высох и уменьшился ростом. Под глазами синели круги, говорившие об усталости или очень сильном волнении. – Алексей Борисович, проходите в зал. А это ваша супруга? – заглядывая Татьяне в глаза, приблизил он свое лицо к ней. Та натянуто улыбнулась. – Знакомься, Федор. Моя жена – Татьяна. – Очень, очень приятно, – Курлин, не отпуская руку Татьяны, уже тянул ее к столику возле сцены. Зотову было все равно, где сидеть. Выхватив взглядом из присутствующих пару знакомых лиц и кивнув им, он направился к стойке бара. Получив от бармена заказанный апельсиновый сок, Алексей со стаканом в руках присел на одну из банкеток, обтянутых бархатом. Интерьер кафе был выдержан в театральном стиле, с портретами актеров драматического театра на стенах, круглыми столами, покрытыми скатертями с бахромой, тяжелыми занавесями на окнах, из-за которых в помещении царил полумрак. На столах стояли лампы под шелковыми абажурами и тяжелые хрустальные пепельницы. Зотов поймал на себе недовольный взгляд жены, с тоской посмотрел на выход, словно просчитывая пути к отступлению, поднялся с неудобной банкетки и направился в сторону сцены. Он уже понял, что за тягомотина его ожидает, по одному только виду самого Курлина понял, припомнив вдруг любовь того к фотографии. «Уйму времени потеряю», – подумал он, уже злясь, как в голове вдруг мелькнула спасительная мысль. – Федя, а ты Роговцеву звонил? – спросил Зотов, отрывая его от беседы со своей женой. – Нет, – покраснел Курлин, явно обманывая. – У меня нет его нового телефона. – Да он все там же обитает, в старом доме, хочешь, позвоню ему сейчас на мобильный? Думаю, Матвей не откажется встретиться со старым другом, – Зотов имел в виду себя, но смотрел на Курлина. Тот как-то засуетился, пряча взгляд, но все же согласно кивнул. «Роговцев так Роговцев», – читалось на его лице. Зотова никак не волновало настроение Курлина. Он хотел увидеться с Матвеем, с которым встречался не так часто. Раз уж время и так потеряно, почему бы не воспользоваться моментом. Алексей был уверен, что Роговцев поймет его сразу и правильно и приедет. Так и получилось. Друг, не задавая лишних вопросов, тут же согласился. «Отлично! Остается только нейтрализовать Татьяну. Но, похоже, этот вопрос уже решен», – подумал он, глядя, как Курлин обхаживает его жену. Роговцев вошел в зал и сразу направился к Зотову. Тусовка его мало интересовала, к тому же, мельком заметив знакомых, он отделался легким кивком в их сторону, давая понять, что, мол, сначала должен отметиться у хозяина торжества. Прикоснувшись к руке Татьяны, одобрительно похлопав по плечу Курлина, Матвей, нимало не смущаясь, потащил Зотова в сторону выхода. – Леш, поговорить нужно. Может, смоемся по-тихому ненадолго? В соседний зал? – Не сразу же? – возразил Зотов, пожалев на миг хозяина мероприятия. – Нет, конечно. Что там у него в программе? – Рассказывать о своей книге будет, слайды покажет, фотки старые. Да какая разница? – Никакой, точно, – ухмыльнулся Роговцев. – Но перерыв-то запланирован? – Я думаю! – Вот и уйдем. Только Татьяну предупреди. – Что у тебя случилось? – Я сегодня Катерину видел. Галанину. – Ты спятил! Она же… – То-то и оно, что жива. И не думай, что я мог ее с кем-то перепутать! Она меня тоже узнала, факт! Ладно, потом поговорим, Татьяна на подходе. – Вот вы где! – Татьяна с укоризной посмотрела на мужа. – Что, пора? – Пойдемте, сплетники. Успеете еще языками поработать, – она направилась к тому самому столику возле сцены. Зотов и Роговцев, перешептываясь, поспешили за ней. Глава 6 «Что я здесь делаю?» – Арина сидела за столиком в самом углу зала и откровенно скучала. Бородатый неприятный мужчина, нервно размахивая руками и то и дело, прикладываясь к металлической фляжке, рассказывал о своей студенческой юности и амурных подвигах. Она поначалу пыталась вслушиваться в его довольно бессвязную речь, в которой фраза «вот такие пироги» встречалась практически в каждом предложении. Экземпляр книги, ради которой, как поняла Арина, и затевалось это шоу, лежал на столе. Арина пролистала ее бегло (прочесть текст при свете настольной лампы было практически невозможно) и решила посмотреть хотя бы фотографии. В самом начале книжки снимки были черно-белые, чаще групповые. Веселые молодые лица, на всех кадрах одни и те же. Вдруг ей показалось, что она знает молодого человека, который нежно обнимал улыбающуюся девушку. Оба, немного смущаясь, смотрели прямо в объектив. Под фотографией была весьма скабрезная подпись: «Парочка – гусь и гагарочка!» Арина поморщилась. Пошло и тупо. Если вся книга в том же духе… В кафе ее пригласила подруга Ленка. Убедив, что в любом случае там будет лучше, чем дома, пообещала встретить у входа. Усадив Арину, Ленка тут же убежала пообщаться с «нужным челом» и до сих пор сидела с ним за соседним столиком. Изредка Ленка виновато разводила руками, мол, потерпи чуток, и отворачивалась к своему собеседнику. Арина, перестав обращать внимание и на автора книги (а он продолжал молоть чепуху), и на Ленку, рассматривала гостей в зале. Столик возле сцены все еще оставался пустым. Стало жалко потерянного времени, к тому же Арина замерзла в своем открытом платье. Повернувшись к входной двери, прикинув, насколько легко будет до нее добраться (терпение было на исходе), она заметила новых гостей. Всех троих она знала. Женщину звали Татьяной, знакомство с ней было коротким, день всего, но как раз день-то этот Арине и запомнился. Она была у Татьяны в доме, неожиданно для себя согласившись зайти к малознакомым людям на чашку кофе. Вот так же, не чая, как бы уйти, до того неинтересно было выслушивать кухонные сплетни новой знакомой, Арина пыталась отвлечься, рассматривая интерьер гостиной. А потом пришел муж хозяйки Алексей. Они обменялись всего парой фраз в отсутствие Татьяны. Арина помнила, что даже искренне посочувствовала ему, до того усталым тот выглядел. Но, когда с подносом в руках вернулась его жена, вдруг поймала ее настороженный взгляд. И тогда она, Арина, сбежала. Устыдившись позже своего дикого поступка: невежливо получилось и нарочито. И беспокойно ей было одно время: что он подумал про нее? Года три прошло, наверное, с той встречи… Сейчас Алексей шел за своей женой, разговаривая с журналистом Роговцевым, с которым Арина была знакома шапочно: Игорь, муж, представил его ей на какой-то вечеринке. Все трое прошли к столику возле сцены. Алексей сразу же взял в руки стакан с соком. Некоторое время они слушали говорившего без умолку автора. Но Арина издалека чувствовала, что им откровенно скучно, точно как и ей. Арина сделала глоток коньяка и вновь подумала, что нужно отсюда выбираться, пока не замерзла окончательно. Бросив взгляд на Ленку, она решила при первой же возможности, не сейчас, чтобы уж не выглядело совсем обидно, все же уйти. Она почувствовала на себе этот взгляд. Щека начала «гореть», и Арина, резко повернув голову вправо, увидела женщину в темном платье и шляпке. Нет, женщина была ей незнакома. Может быть, кого-то напоминала? Но Арину вдруг накрыла волна безотчетной тревоги. Она остро почувствовала беду. Будущую беду, которая придет очень скоро. …Впервые это с ней случилось в детстве, когда ей было всего десять. Мама стояла возле кухонного стола и прижимала руку к левой стороне груди. На лице у нее была написана такая тоска, такая безысходность, что Арина, только что вернувшаяся из школы, испугалась. Она кинулась к ней, помогла сесть и, повинуясь движению маминой руки, открыла аптечный шкафчик. Накапав в рюмку корвалол, Арина присела рядом на табурет. – Иди к сестре, Ариша, она собирается уехать. Поговори с ней. Арина кинулась в их с Катей комнату. Сестра укладывала в дорожную сумку свои вещи. – Катя, ты уезжаешь? – Да, Аришка.