Последний раз Дженни видела Эндрю пять лет назад, когда закрывался «Сосновый край», и уже не думала, что встретит его снова. — Что заставило тебя вторгнуться в мои владения, малышка? Малышка… Он дал ей это прозвище, увидев игрушечного медвежонка, которого Дженни держала в своей кровати все годы, пока находилась в лечебнице. Она бросилась на грудь Эндрю, и тот сжал ее в объятиях. Дженни вдохнула запахи костра и хозяйственного мыла — того самого, оранжевого, которое выделяли им в «Сосновом крае». Боже, сколько вопросов крутится в голове… — Что ты здесь делаешь? Как ты?.. — Она осмотрелась, до сих пор не понимая, где находится. — Я думала, ты уехал к родителям, в Уэльс. — Ну, не знал, где пристроиться, — Эндрю пожал плечами. — Привык к этому месту. — Он указал взглядом на старый корпус. — Всегда лучше тот дьявол, которого знаешь. А ты как? Решила вспомнить прошлое? — Да нет… Заглянула ненадолго. Просто есть одно дельце. — Что за дельце? — Эндрю поднял брови. — Извини, не могу сказать. Пока не могу. Чем меньше народу знает об их предприятии, тем лучше. — Только не говори, что собираешься проникнуть в клинику. Я бы на твоем месте держался от нее подальше, — предупредил Эндрю. — А что такое? Ну, кучка ожиревших женщин, желающих сбросить лишний вес… Жуют свои салатики, что тут не так? — Женщины тут совершенно ни при чем. Все дело в бабе, которая там рулит. — Ты имеешь в виду главврача? — Я ее ни разу не видел, только знаю, что охранники боятся ее до смерти. Она тут всему голова. — То есть она тебе кого-то напоминает? — Доусон? Ну да. Похоже, это место привлекает людей такого типа. — Эндрю, доктор-диетолог вряд ли может сравниться со смотрительницей психушки. Да с ней никто сравниться не сможет! — Ну, не знаю… Просто будь осторожна. Если тебя застукают — нарвешься на серьезные неприятности. Эта дама первым делом вызовет полицию. Ну, типа преподать урок тем, кто захочет вторгнуться на ее территорию. — Эндрю, я не планирую попадаться в лапы охранников. — Не перехвати я тебя, впаяли бы тебе нарушение границ частной собственности. Ты что же, не видела, что вдоль забора шел охранник? Дженни задумалась. Выходит, она была на грани провала? — Как ты понял, что это я? — Видел, как кто-то пробирается по лесу. Присмотрелся. Ты ни капли не изменилась. — Ты тоже, Эндрю. — Она улыбнулась. — Ну, разве что бороду отрастил. Представляю, что сказала бы Доусон… Лентяй ты небритый! — Знаешь, я обрадовался, когда прочел, что она умерла, — помрачнев, ответил Эндрю. — Туда ей и дорога. Он впился взглядом в Дженни, ожидая ее реакции. Она засмотрелась на огонек в лампе, и перед ее взором замелькали сцены последней ночи «Соснового края». Темные коридоры, слова, которые смотрительница выплюнула ей в лицо… Ты ни на что не годишься, не зря тебя здесь заперли… Она вздрогнула, когда Эндрю прервал молчание. — Так здорово снова тебя увидеть… Дженни сжала его руки в своих ладонях и улыбнулась. — Мне тоже приятно с тобой встретиться. Побыть бы здесь подольше! — Тебе и вправду ни к чему туда соваться. — Эндрю прикурил и передал сигарету Дженни — совсем как раньше. — Я должна, дружище. Буду осторожна, обещаю. — Надеюсь, игра стоит свеч… Если что-то случится — кричи, я сразу прибегу. Но если спалюсь, этого маленького дворца мне больше не видать. — Эндрю, все будет нормально. Я не хочу, чтобы ты попал в беду… — Дженни огляделась, остановив взгляд на матрасе и спальном мешке в углу. — Как же охранники тебя до сих пор не обнаружили? Наверняка они давно поняли, что ты прячешься на территории. — Один раз едва не выкинули отсюда, а потом увидели мою татуировку со времен войны. Их начальник — тоже бывший солдат. Сжалился надо мной. Сказал — если не буду приближаться к клинике, меня не тронут. Тебе такая поблажка не светит. Эндрю привезли в «Сосновый край», когда Дженни провела там уже пару лет. Парень прошел войну на Фолклендах, и на родине его встретили с почестями. Правда, слава была недолгой: через пару месяцев британский флаг на островах пришлось спустить. В один прекрасный день отец Эндрю, вернувшись с работы, нашел сына висящим в петле. Его едва спасли. Задержись старик тем вечером за кружкой пива в баре — как он, собственно, и планировал, — и откачивать было бы уже некого. Дженни взяла его тогда под свое крыло. Сломанное крыло… С тех пор они как могли заботились друг о друге. Когда лечебница приказала долго жить, ее пациенты разлетелись по свету, словно осколки шрапнели. Все контакты были утеряны; каждый из них остался в тоскливом одиночестве. Она поднялась, забросив рюкзак за спину. — Будь осторожна, Джен. Лечебницы больше нет, но ее бывшее здание по-прежнему пропитано злом. Я иногда слышу по ночам странные звуки: крики, непонятную музыку… В темноте по лесу ходят какие-то люди. В этом месте есть что-то неправильное — оно никогда не спит. — Совсем тебя судорожная терапия без мозгов оставила, — пошутила Дженни, обхватила его за виски и зажужжала, подражая жуткому аппарату: — Зззззз… Эндрю вывернулся, тряхнув головой. — Кто бы говорил… Ты-то всегда была чокнутой. — Не всегда, только с того дня, как меня сюда упекли, — возразила она. — Я уже здесь съехала с катушек. — Забегай ко мне еще. И вообще — дай знать, если потребуется помощь. Я всегда в курсе, где стоят охранники и всякое такое прочее. Если встрянешь — дуй сюда. Обещаешь? Дженни обняла старого приятеля. — Обещаю. Скоро заскочу. Эндрю по-военному взял под козырек, и Дженни, прикрыв дверь, направилась к старой лечебнице. На этот раз останавливаться на полпути она не будет. 29 — Эми, все нормально? — встревоженно осведомилась Гейнор, встретив ее в коридоре. — На тебе лица нет. — Да нет, порядок. Так, с животом неладно… — В желудке страшно забурлило, словно кто-то прочищал канализационные трубы. — Хочу пойти прилечь. — Это правильно, — поддержала ее подруга, прислушавшись к бульканью. Из дверей кухни вышла Аня с подносом. Увидев Эми, остановилась. — Вы плохо выглядеть. — Не беспокойтесь, — фыркнула Гейнор. — Я за ней присмотрю. Аня, словно не услышав, поставила поднос на пол и приложила тяжелую ладонь ко лбу Эми. — Горячий. Лучше лежать. — Ладно-ладно, Шерлок. Иди к своей морковке, — ухмыльнулась Гейнор. Впрочем, бормотала она себе под нос, стараясь, чтобы Аня не разобрала слов. На Эми накатила волна жара. Пришлось опереться о стену. — Правда, пожалуй, мне надо к себе. Лица женщин вдруг расплылись и завертелись калейдоскопом глаз и ртов. Гейнор подхватила Эми под руку и поволокла по коридору. Ее горячее дыхание отдавало табачным дымом. — Послушай, ты уж извини, что так получилось… Не думала, что ты влипнешь. Надо было мне тоже признаться, взять на себя часть вины. В конце концов, «Марсы» были мои… Эми толкнула дверь спальни.