Сегодня вечером, в самый первый раз, на ней было бальное платье из красного атласа. Оно облегало ее талию, а затем расклешивалось поверх множества нижних юбок. Вырез облегал верх ее корсета, кокетливый, но не переходящий в область провокации. Покрой был прост - настолько прост, что все было подогнано за считанные часы. Подол все еще был приколот на месте, а не пришит. Платье было простым, и все же, когда она посмотрела на себя в зеркало перед выходом, она не смогла отвести взгляд. Вот кем она могла бы быть. В течение многих лет на подобных собраниях у нее была одна цель: заставить всех отвернуться от нее. Сегодня вечером она хотела, чтобы они смотрели на нее. Она стояла на краю полированного деревянного пола, чувствуя себя кораблем, пристающим к берегу. Там, среди толпы, были волны, штормы и монстры. Здесь, по краям, была безопасность. Ее первый шаг к середине комнаты был самым трудным. Второй дался легче. С третьим люди начали смотреть на нее и перешептываться за поднятыми веерами. Леди Элейн Уоррен не носила красного. Она не выходила в центр комнаты. Она скрывала все, что касалось ее самой. Больше нет. На этот раз этот шепот не заставил ее дрогнуть. Они заставили ее поднять подбородок и сделать более широкие шаги. Четвертый шаг был самым легким, а на пятом… На пятом она увидела Эвана. Он стоял у стены, одетый в темно-коричневое. Его золотистые вьющиеся волосы были укрощены, но когда о повернулся к ней, в выражении его лица появилось что-то немного дикое. Его взгляд опустился, и, возможно - она не смогла удержаться от ухмылки - его челюсть тоже опустилась. Совсем чуть-чуть. К тому времени, как его глаза встретились с ее, его улыбка соответствовала ее, широкая и неудержимая. Он направился к ней. Она не могла бежать. Не с этими туфлями на ногах. Если бы она побежала, цветы упали бы с ее волос, а иголки, удерживающие подол на месте, расстегнулись бы. Но ее шаги становились все быстрее. Она не пыталась скрыть свое предназначение. Они встретились в центре толпы. Он протянул к ней руки, и она взяла их. Он притянул ее к себе, а затем, на глазах у всех, поцеловал. Крепко. Возможно, даже с языком. В конце концов, он отстранился от нее. - Эван, - сказала она, - мне так жаль... этим утром я... Он приложил пальцы к ее губам. - Что я тебе говорил? - Ты сказал, что когда угрожала опасность, ты искал кого-то, кто держался бы за тебя и не отпускал. И я— Он криво глянул вниз, где его рука все еще держала ее. - Ты отпустишь меня? - Нет, но этим утром я... - Элейн, - повторил он, - ты отпустишь меня? - Нет, - прошептала она. - Нет. Я люблю тебя. Его улыбка стала шире, и он наклонился к ней. - Все люди порой оступаются, ошибаются. Вот почему я буду рядом с тобой, а ты будешь рядом со мной. Я не ожидаю совершенства. Я хочу тебя, и ты в тысячу раз лучше. Ее сердце бешено колотилось. Она смотрела ему прямо в глаза. В комнате воцарилась выжидательная тишина— Подождите, в комнате было тихо? Впервые с тех пор, как его руки соединились с ее, она огляделась вокруг. Толпа вокруг них действительно притихла - и подобралась совсем близко. Все смотрели на них. Каждый в комнате. А почему бы и нет? Улыбка Эвана просто стала шире. - Я люблю тебя, - сказал он достаточно громко, чтобы по ожидающей толпе прокатился ропот. А затем он взял ее руку под свой локоть и указал на толпу. - Разойдитесь, - сказал он командным голосом. - Если я не найду лорда Стокхерста и не попрошу руки его дочери в ближайшие пять минут, у нас будет скандал. И никто из вас этого не хочет. Теперь улыбался не только Эван. Повсюду вокруг них люди ухмылялись. А затем, один за другим, члены толпы начали хлопать. На другой стороне зала Диана высоко держала голову, заставляя себя не расплакаться. Что бы ни говорил Эван, она не верила, что они смогут остаться друзьями - по крайней мере, если она продолжит в том же духе. Странно; она никогда раньше не нервничала в толпе. Но прямо сейчас она чувствовала свою собственную уязвимость. Впервые она была кроликом. И вот, здесь было так много волков. Она заметила мисс Марию Уолтон в дальнем конце комнаты. У мисс Уолтон была куча денег, но все они были получены в результате торговли. Когда она говорила, она демонстрировала хороший ум. И вот в прошлом месяце Диана назвала ее самонадеянным маленьким синим чулком. Название прижилось. Было так легко оттолкнуть девушку в угол комнаты. Диана пересекла комнату и присела в легком реверансе. - Мисс Уолтон. - Леди Косгроув, - осторожно ответила молодая женщина. - Это... Почему это так сложно? - Этот персиковый оттенок вам очень идет, - сказала Диана в порыве чувств. - Он действительно подчеркивает синеву ваших глаз. Мисс Уолтон в замешательстве нахмурилась. Слева от себя Диана могла видеть толпу, собравшуюся вокруг Эвана и Элейн, чтобы поздравить их. Скоро она присоединится к ним. У нее было очень много вещей, которые ей нужно сказать им двоим. Но на данный момент… Диана глубоко вздохнула и сделала самую трудную вещь, которую она когда-либо делала в своей жизни. - Мисс Уолтон, - сказала она, - я должна перед вами извиниться. Эпилог Два месяца спустя. Шампанское было разлито в щедром количестве. Головокружительное множество друзей и родственников собралось вокруг и поздравило молодую пару. Мать Элейн едва могла сдержать свое счастье на протяжении всего свадебного завтрака, и поэтому Элейн едва удалось сбежать из родительского дома. Экипаж, украшенный всеми весенними цветами, увез ее прочь - всю дорогу до дома Эвана, всего на расстоянии двух улиц. Несмотря на нервозное биение в животе, ее представили его слугам, и он повел ее на неторопливую экскурсию по своему дому - теперь их дому, в котором пройдет их совместная жизнь. Он показал ей ее покои. - Кровать, - сказал он совершенно серьезно, - самая лучшая, что можно купить за деньги. Знаешь, я заказал новую для тебя. Я надеюсь, ты... будешь спать комфортно. Хитрая улыбка заиграла на его лице, и он посмотрел в окно на послеполуденное небо. До вечера оставалось еще удручающее количество часов. Возможно, брак действительно делает из людей единомышленников, потому что, когда она вздохнула, он подмигнул ей. - Я подумал, что после нашего трудного дня мы могли бы подумать о том, чтобы лечь спать пораньше. - Какая отличная идея, - ответила она, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Он вышел наружу и отдал приказы. Большинство слуг исчезли так же бесшумно, как и появились, направляясь на свои собственные гулянки внизу. Мэри едва успела снять с Элейн ее подвенечное белое платье и заменить его неподобающе девственной накидкой, как раздался стук в дверь. - Его светлости не терпится, - сказала Мэри. - Ммм, - ответила Элейн. - И как такое возможно? В конце концов, только прошлой ночью вы были... - Мэри, ты не думаешь, что тебе нужно собрать вещи? Во время нашего медового месяца тебе полагается трехнедельный отпуск. На твоем месте мне бы не терпелось его начать. Мэри улыбнулась и удалилась. Его светлость был не единственным нетерпеливым человеком. Но когда он вошел, он не набросился на нее сразу. Увы. Он стоял в дверном проеме, послеполуденный свет окрашивал его золотые волосы в оранжевые тона. Он снял свой парадный сюртук и жилет. Пуговицы его рубашки были расстегнуты. - Что ж, леди Уэстфелд, - сказал он наконец. - Ваше жилье вам по вкусу? - Почему так официально? Он сделал шаг к ней. - Официально? Я просто наслаждаюсь звучанием твоего имени. - Еще один шаг. - Леди Уэстфелд. Еще шаг, и он скользнул пальцем под ее подбородок. - Моя леди Уэстфелд, - прошептал он. - Тебе придется быть просто моим Эваном, - сказала она в ответ. - С удовольствием. А затем, шаг за шагом, он вывел ее в центр комнаты для поцелуя - и еще одного - и еще одного после этого. Она схватила его за руки и не отпускала еще очень долгое время.