— Дай мне слово, что если я оживлю твою невесту, то ты схватишь колдуна. — Слово чести, — кивнул Руслан. — Тогда вели впустить меня вечером к ней в избу, — поднялась Варна, — и можешь готовить брачное ложе. — Ты ее исцелишь? — Думай о колдуне, князь, — поклонилась странная гостья. — А твоя невеста отныне моя забота. Руслан проводил гостью до самых ворот детинца и долго смотрел ей вслед — до тех пор пока она не скрылась за возками с огурцами. Потом пересек улицу и вошел в странную избу без единого окна, еще пахнущую свежим деревом. * * * Торжище встретило Варну многоголосым гулом. День выдался ясным, теплым и безветренным — а потому с самого утра к торговым лавкам потянулись покупатели, по узким улочкам между бревенчатыми избами сновал разношерстный люд, медленно двигались телеги. Пришслица легко затерялась в толпе — никто и внимания не обратил на то, что из-под воротника ее высунулась головка маленькой ящерки. Девушка помогла ей перебраться на плечо и немного прикрыла волосами. — Думаешь, князь сможет убить ведуна? — Ящерка удобно разместилась на плече Варны и обвила хвостом ее шею. — Должен убить, — тихо ответила женщина. — Он же дал слово. Неужели правитель целого княжества не управится с одним смертным? — Наемники франкские не управились, ящер не управился, — напомнила маленькая собеседница. — Почему князь должен справиться? — Что наемники? — усмехнулась Варна. — Это была всего лишь проба сил. Я хотела посмотреть на смертного, что так нужен Корнею. А ящер… Я не подумала, что как раз с нежитью ведуну справиться проще всего. Он это умеет. Его нужно разить обычной сталью. Задавить неодолимой силой. А кто еще на это способен, кроме князя? Она поманила пальчиком разносчика сластей. Мальчишка шустро ввинтился в толпу и вынырнул около нее. Варна оглядела товар и выбрала сладкую плюшку. Мальчик получил несколько монет и снова скрылся между степенно шагающими людьми с корзинками, мешками или просто прогуливающимися налегке. — Ну а если он справится даже с этим, — продолжала она, с удовольствием откусывая ароматную сдобу. — То, пожалуй, будет достоин самой высокой награды. Как считаешь? Девушка даже глаза прикрыла, смакуя сладость на вкус. Наконец, дожевав последний кусочек, она облизнула пальцы и снова стала заинтересованно присматриваться к лавкам. Крытые крепким сукном лотки ломились от разнообразного товара. Толстые дородные торговки и мужички в лаптях наперебой кричали, расхваливали на все лады: — А вот кому сарафаны, цветной ниткой вышитые, каменьями украшенные! — А вот кому платочки мягонькие да теплые!.. — А вот кому уздечка с самоцветами! — Седла! Седла! Кого хошь оседлать можно, хоть коня, хоть соседку! — Подходи, народ, похвалиться силушкой да позабавиться! Взгляд Варны выхватил прилавок, за которым стояла невысокая молодая девушка с зелеными глазами и длинной русой косой и предлагала зелья от болезней. Только вот никто у нее ничего не покупал. — Подходите, попробуйте, — приставала она к каждому, кто имел несчастье пройти мимо, и совала в руки маленький глиняный горшочек. — Ты что-то задумала? — прервала ящерка мысли Варны. — Вполне возможно, — ответила та, отвлекшись от разглядывания молодой торговки. — Может быть, я придумаю для нашего ведуна что-то особенное. Ящерка приподняла головку и восторженно посмотрела на Варну. Хвост ее подергивался в предвкушении удовольствия, выдавая нетерпение. — Ты считаешь, он достоин этого обряда? — Увидим. — Колдунья шутливо щелкнула ящерку по кончику хвоста. — Будь терпелива, Лир. И кстати, обрати внимание на эту торговку. Мы должны насытиться, прежде чем войдем в избу к княжеской невесте. Иначе ничего не выйдет. Лир подняла большие, почти черные, глаза на девушку и нервно дернула хвостом. — Что ж, — сказала ящерка, — она, конечно, не так сильна, как ведун, но девственна, молода… Тоже сойдет. — Тогда вперед. Варна легко миновала толчею и остановилась перед молодой продавщицей. — Попробуйте, — сказала та упавшим голосом и протянула горшочек. — Откуда он у тебя, милая? Сама готовишь целебную смесь или помогает кто? — Сама. — Девушка приободрилась, увидев в Варне заинтересованного покупателя, и продолжила уже увереннее: — У меня дед был знатным травником, вот и меня научил. — Дай-ка посмотреть. Колдунья взяла из рук девушки горшочек и поднесла к лицу. В нос ударил горьковатый запах полыни, чабреца, к которым примешивался какой-то цветочный аромат. Варна не успела даже как следует понюхать, как вдруг с яростным криком отшвырнула его прочь. Горшочек раскололся, и на зазевавшихся прохожих брызнула густая темно-зеленая жижа. — Что ж ты делаешь, оглашенная?! — запричитала стоящая рядом женщина. — Совсем руки не держат? Варна подняла на нее взгляд синих глаз с вертикальными зрачками и слегка улыбнулась. От этой улыбки женщина поперхнулась готовыми вырваться словами и поспешила затеряться в толпе. — Извини, я испортила твой товар, — обернулась она к девушке, уже обретя человеческий облик. — Руки дрогнули, сама не знаю, отчего. А денег у меня с собой нет. Давай сделаем вот что. Я живу на постоялом дворе, первом от южных ворот, так что не заблудишься. Приходи ко мне вечером, поговорим, я ведь тоже кое-что в травах смыслю. Может и научимся чему друг у друга. Да и убыток возмещу. Тебя как, кстати, зовут? Она посмотрела на девушку так искренно, что та просто не могла отказать. — Хорошо. Я буду рада прийти. Люди кличут меня Василикой. — Вот и прекрасно, — весело воскликнула колдунья. — Меня зовут Варна. Запомнила? Я буду с нетерпением ждать тебя, Василика. Дождавшись кивка девушки, она помахала рукой и отправилась дальше. — Там была полынь, или я ошиблась? — Лир осторожно высунула нос из-под волос колдуньи. — Ты не ошиблась, — зло фыркнула женщина. — Какая наглость — травить меня полынью! Но ничего, она за это поплатится… Вечером на постоялом дворе стало шумно. В быстро сгущающихся сумерках торговые гости собирались под крышу своего временного пристанища, громко обсуждали удачные сделки и хвастались дальними поездками, утоляли голод, запивая дневные впечатления хмельным медом и кислым, но целебным заморским вином. Мужские голоса заглушали даже всхрапывание лошадей в конюшне, мычание коров в хлеву и жалобный визг поросят, приносимых в жертву человеческим желудкам. Запахи жаркого, наваристых бульонов, сытных каш, переплетаясь, настолько густо сконцентрировались над освещенным факелами двором, что, казалось, их можно резать на куски и раскладывать на тарелки вместе с мясом. Шум и гам, снующие между столами мальчишки с подносами заставили вошедшую в калитку девушку съежиться, прижать тощий узелок к груди, втянуть прикрытую платком голову в плечи и двигаться не напрямую, а прижимаясь к тыну и стене хлева. — Как забавно, — пробормотала Варна, наблюдая за гостьей в щель приоткрытой ставни, забранной небольшими пластинками слюды. — Выходишь на охоту, а дичь, вместо того чтобы разбегаться, сама покорно трусит тебе в пасть. Сейчас она спросит у хозяина, где поселилась заморская гостья, и поднимется сюда. Женщина отошла к раскрытой сумке, достала оттуда кошель, кинула на стол, так, что несколько крупных золотых монет с отчеканенными на них трезубцами выскользнули наружу, затем подступила к жаровне, на которой стоял небольшой медный чайник, наклонилась к черным холодным углям и тихонько на них подула. Те мгновенно налились краснотой. Почти тотчас в дверь постучали. — Да, кто там? — Варна отошла от стола и присела на край постели. — Входите. Скрипнула на ременных петлях дверь, в комнату не вошла, а осторожно просочилась Василика. — Хорошего тебе вечера, боярыня… — остановилась она у порога. — А, это ты, красавица, — кивнула Варна, тряхнув плечом, и ящерка молниеносно скользнула по спине вниз, спрятавшись под одеяло. — Входи, входи, чего ждешь? Я тебе уже и плату за разбитое зелье приготовила. Много ли ты за него просишь? — Я… — Гостья скользнула взглядом по золотым на столе, и глаза ее полыхнули — но не жадностью, а испугом. — Не… Я много не прошу. Вот… — Она принялась развязывать узелок. — Я еще принесла. Вот, вот зелье от лихоманки, от коровьей смерти есть, от ерохи домашнего, от рохли… — Чем же тебе рохля не угодил? — удивилась Варна. — Тварь-то тихая да безобидная! — Так малых детей напугать может змеиным видом своим, не всем нравится, — тихо ответила девушка, выставив на стол пять горшочков. — Да и вообще… Чем в доме нежити меньше, тем и лучше. — Этак вы ее за пару веков всю изведете, — посетовала Варна. — Чем пугаешь нечисть-то? Сама она на этот раз осматривать зелье благоразумно не стала. — Дед сказывал, лучше полыни нет ничего, — потупив взгляд, ответила Василика. — На ней все и варю. — Отчего же только на полыни? — пожала плечами женщина. — Нежить еще и можжевельника боится, и лука, чеснока. — Дед сказывал, лук хорош силу мужскую усиливать да волосы укреплять. — Это он не прав!!! — звонко расхохоталась Варна. — Как мужская сила на ложе ни важна, однако же, когда от самца луковой вонью разит, то от него уж ничего более не возжелаешь. Для такого дела сельдерей надобно употреблять. Можно травку, а лучше растереть мелко да в салатик какой добавить. — А волосы он крепче делает, — обиженно поджала губы девушка. — Коли выпадать начали волосы, то кашицей его перед сном на голову нанести надобно… — Не нанести, а втереть! — предупреждающе подняла свой белый, ухоженный пальчик с бирюзовым ногтем женщина. — Именно втереть. — Это да, — кивнула Василика. — Втирать лучше. Коли втирать, да кашицу мою — за месяц можно полностью от лысины избавиться. — Да уж, волосы у тебя роскошные, — признала Варна. — Пользовалась зельем-то своим?