– Ладно, хорош, пацаны! – остановил Клим Русика с Крохой, поняв, что тела уже прилично засыпаны. – У меня сейчас руки на хер отвалятся! – с глубоким выдохом произнес вспотевший Кроха, бросив лопату на землю. Вся процедура с перетаскиванием и закапыванием трупов заняла около часа с небольшим. Клим взглянул на часы и обнаружил, что уже было за полночь. – Ну что, парни, – обратился к своим «могильщикам» бодрым и воодушевленным голосом Клим. – Мы с вами хорошо сегодня поработали, теперь их ни одна падла никогда не найдет! Был Коготь – и нет Когтя! – Клим, – обратился к бригадиру запыхавшимся голосом Русик. – А я вот всё думаю: свидетелей точно не было? Вдруг кто-то слышал пальбу и шум? – Раз мусоров никто не вызвал – значит, сработали чисто! Остальное – лирика. Не ссы, Русик! – Не думал я, что закопать человека окажется раз в сто запарнее, чем просто его завалить, – с серьёзным видом поделился своим наблюдением Кроха. – Ладно, кончай базар, – прервал всех Клим. – Забираем лопаты и валим отсюда. Мне от этого места уже не по себе. – Да, местечко и прям мрачноватое, – поддержал мысль Гуля, светя фонарем. – Вроде обычная заброшка, а как будто что-то давит на мозг. – Это всё потому, что не надо текилу по утрам бухать, – иронично заметил Клим. Забрав лопаты, четверо бандитов во главе с Климом двинулись прочь из зала с массовым захоронением. Клим за всю свою уголовную карьеру уже привык к трупам и крови. С его подачи сегодня убили десяток человек, а потом закопали их как собак на заброшенной территории. Ворошилов ясно отдавал себе отчет, что у него во время этих процессов не дрогнул ни один нерв. Раньше, еще до своей криминальной деятельности, Андрей был довольно сентиментальным и добродушным парнем. В школе он мечтал стать врачом и даже хотел поступить в медицинский институт. Но такая непредсказуемая вещь, как судьба распорядилась иначе… В восемьдесят четвертом Андрей, окончив школу, отправился в армию. Отслужив, как и положено, два года, Ворошилов вернулся в уже совсем другую страну, где только начинало набирать обороты кооперативное движение. Первый уверенный толчок к капитализму уже был сделан, и теперь твое будущее зависело не от выбора профессии, а от того, какой капитал ты сможешь заработать. Это довольно быстро усвоили молодые и спортивные ребята, которые постепенно сколачивались в многочисленные банды и мечтали урвать от зарождающегося советского «капитализма» кусок побольше. В одну из таких «банд» и попал Андрей, которого втянул туда всё тот же Витя Крепыш. Ворошилов и сам не заметил, как его интерес к медицинскому институту постепенно улетучился, поскольку разум был уже затуманен новыми большими перспективами в стремительно меняющейся стране. Спокойного и дружелюбного Клима изменило до неузнаваемости и суровое время, в котором он жил, и суровые люди, которые его окружали. Он вовремя усвоил одно важное правило: хочешь выжить – будь жесток и хладнокровен. Сейчас он в очередной раз продемонстрировал это и себе и остальным. Коготь и его уроды заслуживали смерти и ничего другого. Они получили по заслугам. К тому же Клим мстил за Витю Крепыша – единственного друга, который давал Климу хотя бы небольшую отдушину в это скоткое и непростое время. Продвигаясь к выходу по длинному коридору с кирпичными стенами, окружающую тишину вдруг прервал громкий одиночный стук. Было трудно понять, откуда был слышен грохот, то ли за стеной, то ли сверху. – Это че было? – спросил у всех напрягшийся Кроха. – А хрен его знает, – настороженно ответил Гуля, крутя по сторонам фонариком. – Может, тут еще кто-то есть? – предположил Русик и продолжил ворчливым тоном: – Говорил же я, что совсем без свидетелей не бывает! Вдруг послышался еще один одиночный стук. Понять где был источник звука, опять же было трудно. – Так, братва, спокойно! – начал Клим строгим тоном успокаивать всех остальных. – По ходу тут в натуре кто-то еще шастает. Надо найти и наказать этих нарушителей спокойствия. – Может, это Васёк или Слава Решето вернулись за нами? – предположил Кроха. – Не думаю, – засомневался Клим. – Я их отправил по домам. Сказал, что дальше сами справимся. – Зря, Клим, – проворчал Русик. – Ой, зря ты их отпустил. А вдруг реально мусора приехали? Что тогда делать будем? – Завали хлебало, Русик! – резко пригрозил ему в ответ Клим. – Сейчас без нервяка и причитания спокойно разберемся, что это было. Кто-нибудь понял, откуда звук шел? – Вроде из-за стены, – неуверенно ответил Гуля. Внезапно со стороны зала, где были зарыты Коготь и его братки, послышался громкий и страшный мужской крик. По интонации в нем будто вместе были объединены агония и ярость. Клим мгновенно обернулся на крик, а затем выставил вперед руку с пистолетом. Остальные с тревожным видом тоже мгновенно обернулись и достали стволы. – Какого хера, это кто был? – дрожащим голосом спросил Кроха, который явно напугался больше остальных. – Спокуха! – стараясь держать уверенный тон, тихо воскликнул Клим. – Похоже, с нами кто-то решил поиграть. Сейчас найдем и завалим этого шутника. Гуля, иди, проверь что там, мы пойдем сразу за тобой. А ты, Кроха, прикрывай нас сзади. – А че это я впереди? – недовольно возразил Гуля. – У тебя самая хорошая реакция. Давай, давай! – начал подгонять его Клим. – Говорил же я, хреновое это местечко, – мрачно сказал Гуля и сделал неуверенный шаг вперед. Когда Гуля, с фонарем в одной руке и волыной в другой, сделал еще три неуверенных шага, за ним медленно двинулись и остальные бандиты. Кроме Гули, фонарь был еще у Клима. Сам Клим, хоть и старался не подавать тревоги, был немного взволнован происходящим. Кто стучал и что за жуткий крик был слышен со стороны братской могилы? Тут явно что-то было не так. Клим вдруг начал тешить себя версией, что сюда действительно вернулся Васёк или еще кто из Климовской группировки и решил подшутить над ними. Если это так – Клим им потом устроит такую взбучку – до конца дней не забудут. Почти через минуту Гуля уже вошел обратно в зал, где были захоронены братки Когтя. Остальные молча шли чуть позади и держали оружие наготове. – Выходи, ублюдок – всё равно найдем! – негромко пригрозил в пустоту Гуля, крутя фонариком по сторонам. После этого Гуля сделал еще несколько неуверенных шагов, а затем из темноты слева на него стремительно набросился неизвестный силуэт. Клим с бойцами, стоящие позади, увидели как напавший одной рукой схватил Гулю за шею а другой рукой резко уперся ему в живот. – Гуля! – непонятно зачем вскричал Клим и приготовился стрелять. Молниеносная реакция Гули в этот раз его подвела. Клим, Кроха и Русик хоть и прицелились, но стрелять не решились, поскольку напавший схватил Гулю и прикрывался его телом. Но тут неизвестный отпустил руку, которой держал Гулю за шею, и тот бесчувственно упал на землю. Теперь нападавшего можно было рассмотреть. Это был не кто иной, как Коготь – живой, но какой-то не такой, как прежде. Его выражение лица и глаза были еще более страшными. А вид у него был и вовсе жутким. Коготь был местами покрыт прилипшим к телу грязным песком, а на месте многочисленных пулевых ран красовалась коричневая запекшаяся кровь. На его руке, которую он до этого прижал к животу Гули, был надет кастет с шипами, который был покрыт уже свежей кровью – кровью Гули. Поначалу Клим, Кроха и Русик стояли от такой неожиданной и жуткой картины в оцепенении, приоткрыв при этом рот. Но вскоре Клим смог перебороть своё изумление с шоком и сделал прицельный выстрел по восставшему из могилы Когтю. За Климом принялись стрелять и остальные. Началась истеричная и непрерывная пальба из трех пистолетов по ожившему мертвецу. Практически все пули попадали в цель, а сам Коготь стоял и дергался от очередной пулевой дырки в своём теле. Образовывались всё новые раны, из которых сочилась свежая кровь. На нем уже практически не осталось живого места. Две пули попали Когтю в лицо: одна вышибла левый глаз – на его месте образовалась черная дыра – а другая попала в нос, который затем превратился в кровавое месиво. Наконец патроны у всех троих закончились. Прозвучал заключительный выстрел. Коготь в последний раз дернулся и сначала медленно упал на колени, а через пару секунд, закрыв один оставшийся глаз, свалился всем телом на песок. Хоть патроны у всех и кончились, но Клим и двое его бойцов не опускали оружия и продолжали в оцепенении смотреть на лежащего спиной кверху Когтя. – Что это было!? Почему эта тварь была жива!? – прервал общее молчание истеричным тоном Кроха. Ответа на этот вопрос ни у кого не было. По всем существующим земным законам Коготь, когда его закапывали, был мертв на сто и даже двести процентов. В него всадили восемь пуль – ни один человек не мог после такого выжить. Клим точно знал, что пульс и дыхание у него отсутствовали, мертвее было некуда! В этот момент Клим почему-то вспомнил прочитанную однажды мистическую историю про убийство Григория Распутина в 1916 году. Со слов самих заговорщиков во дворце Юсуповых убийцы сначала пытались отравить Распутина вином и пищей с цианистым калием, но в итоге на того смертельный яд не произвел никакого эффекта! Затем они били его и сделали несколько смертельных выстрелов из револьвера, но Распутин, как ни в чем не бывало, очнулся и сбежал от убийц. Только на улице после еще одного выстрела заговорщики решили, что друг и соратник царской семьи, наконец, умер. Они сбросили тело Распутина с моста в реку, но как потом показала экспертиза тела, сброшенный в реку Распутин, у которого и так было два смертельных пулевых ранения и проломленный череп, был еще жив несколько минут под водой, прежде чем захлебнулся. Звучала эта история не слишком правдоподобно. Но сейчас Клим почему-то поверил в эту легенду. Коготь в его глазах был как тот самый Распутин – необъяснимо живучий вопреки всем правилам и законам природы. Сейчас они снова нашпиговали Когтя свинцом, но можно ли быть уверенным, что на этот раз он точно сдох? Клим первым вышел из состояния общей неподвижности и стремительно направился к лежащему без чувств Гуле. Повернув его тело на спину, Клим, посветив фонариком, обнаружил, что в районе солнечного сплетения у Гули были четыре глубокие и кровоточащие раны от «Когтя тигра», а само его лицо было неподвижным, с замершими открытыми глазами. Сомнений не было, Гуля был уже мертв. В этот момент к Климу, склонившемуся над телом Гули, тихонько подошли Кроха и Русик. – Что с ним? – обреченно спросил Русик у Клима, будто заранее зная при этом ответ. – Готов, – коротко и растерянно ответил Клим и нервно прислонил руку ко рту, словно его сейчас могло стошнить. Поначалу Русик несколько секунд стоял неподвижно, а затем его лицо исказилось в гневной ухмылке и нервно задрожало. Он повернул голову и обратил свой яростный взгляд на лежащего рядом с Гулей Когтя. – Сука! Гнида! – истерично вскричал Русик и бросился к телу Когтя. Он резко схватил труп, перевернул его на спину, а затем сел сверху и начал, чуть ли не плача, со всей силы молотить кулаками и без того изуродованное пулями лицо Когтя. Русик при этом истерично извергал всевозможные проклятия и обзывания в адрес Когтя. Русика можно было понять: он очень тесно дружил с покойным Гулей. Они вместе пришли в банду, всегда вместе делали дела и проводили отдых. Сидевший рядом с телом Гули Клим и неподвижно стоящий рядом Кроха с растерянными лицами молча наблюдали, как Русик своими здоровенными кулачищами непрерывно мутузит лицо мертвого Когтя, громко повторяя при этом: «Сдохни! Сдохни!» – Что теперь делать будем, Клим? – дрожащим и испуганным голосом спросил Кроха. – Не знаю, – обреченно ответил Клим, снова повернув взгляд на мертвого Гулю. – Надо с нашими связываться. Гулю как-то вывозить надо – не здесь же его оставлять. – Валить отсюда надо, да побыстрее! – с той же дрожащей интонацией воскликнул Кроха. – Помоги мне его взять, – попросил Клим, указывая взглядом на труп Гули. – Дотащим до машины. Клим встал, и они вместе с Крохой начали под руки поднимать неподвижное тело Гули. Истерика Русика к этому моменту уже, видимо, прошла, так как он перестал колотить по лицу мертвого Когтя, но всё еще продолжал сидеть на его трупе. Лицо Когтя, которое и так было страшно изуродовано пулевыми ранениями в нос и глаз, теперь, после многочисленных мощнейших ударов Русика, и вовсе превратилось в жуткую кровавую кашу. – Русик, очнись! Сваливаем отсюда! – приказным тоном сказал Клим, держа за руки вместе с Крохой труп Гули. Русик медленно обернулся и пустым взглядом посмотрел на Клима, который держал в одной руке фонарь, а другой держал мертвого Гулю. Никто в этот момент не заметил, как на лице Когтя, точнее, на том, что от него осталось, дрогнула уцелевшая глазница. Буквально тут же одна рука Когтя резко поднялась и намертво вцепилась в шею отвернувшегося Русика. Коготь поднял голову и стал наносить второй рукой непрерывные и очень быстрые удары своим кастетом в живот Русика. За короткий промежуток времени Коготь буквально распотрошил его брюхо. Клим резко обернулся на предсмертный хрип Русика и посветил туда фонарем. Увидев жуткую картину, как вновь оживший Коготь быстро протыкает своими шипами живот Русика, Клим выругался, бросил тело Гули и начал вновь вытаскивать пистолет из куртки. Из-за растерянности и испуга он начал доставать ствол на автомате, совершенно забыв, что в магазине кончились патроны. Клим, светя фонарем, быстро прицелился в голову Когтя и нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела раздался лишь глухой щелчок. Только в этот момент Клим вспомнил, что истратил последние патроны буквально несколько минут назад на того же Когтя. Дело было совсем плохо…