– Уважения, – ответил лидер вампиров. Затем он спустился со сцены и пошел к дверям спортзала, а его группа двинулась следом, то и дело оглядываясь. Когда двери закрылись, директор сказал: – Извините, что это вышло из-под контроля, но собрание окончено. Теперь вы можете вернуться к своим занятиям и обсудить это в небольших группах. – Обсудить что? – спросила Лотти. Ретта толкнула ее локтем, но Лотти сказала это достаточно громко, чтобы директор ее услышал. – Обсудите, что эти молодые люди хотели сказать, – ответил он, глядя на Лотти. Все повернулись, чтобы снова посмотреть на девочек. – Времена меняются, мисс Кеннеди. Если ты не изменишься вместе с ними, то останешься в прошлом. – Измениться или умереть, – ухмыльнулась Лотти. – Я понимаю. Но разве нет третьего варианта, мистер Мастерс? Почему бы не стать вампиром? Как они? Тогда вам никогда не придется меняться. И вы никогда не умрете. – Это стереотип, – сказала девушка в первом ряду. Обернувшись на Лотти, девушка дотронулась до оправы своих очков и сдвинула их вверх по переносице. Лотти показала ей язык. Тогда директор снова велел прекратить и отправил всех на занятия. Когда они уходили с собрания, Лотти повернулась к Ретте и предложила: – Сейчас последний урок. К черту. Не хочешь свалить с него? – И куда мы пойдем? – Домой, – ответила Лотти. – Мы можем побыть какое-то время у меня. – Отлично, – сказала Ретта, и они нырнули в коридор, который вел к школьной парковке, где сейчас, в середине мая, сотни автомобилей пылали под полуденным солнцем. «Довольно скоро, буквально через пару недель, я уже никогда не смогу это увидеть», – думала Ретта. Она провела руками по волосам, не зная, должна она радоваться или нет. Девушки прошли только половину пути, когда Ретта увидела лидера вампиров, стоявшего напротив машины – большого темно-бордового «кадиллака». Он смотрел прямо в их сторону. Его друзья вампиры куда-то исчезли. Лотти что-то говорила о видеоигре, в которую она играла онлайн, о герое, которого создала прошлой ночью, о ком-то, кто носил меч и много доспехов. Ретта постоянно отвечала: «Да? Неужели?», но она не могла выбросить из головы взгляд вампира. И наконец, как только они дошли до машины Лотти, Ретта сказала: – Возможно, эта была не самая лучшая идея. – О чем ты? – Прогулять. – Да ладно тебе, Ретта, ты серьезно? – Да, – ответила Ретта. – Я собираюсь вернуться обратно. Ты иди. Прости. – Ты так странно себя ведешь в последнее время, Ретта, – сказала Лотти. – Но неважно. Хорошо. Пиши для меня конспекты или что-то в этом роде. Лотти села в машину, и пока заводила ее, демонстративно не смотрела на Ретту, а затем уехала. Ретта, с другой стороны, повернулась и увидела лидера вампиров, который по-прежнему стоял, прислонившись к своей машине. Он все еще пристально смотрел на нее. Но вместо того, чтобы пойти на последний урок, она все ближе подходила к нему. Нужно сказать, что с Лотти очень трудно дружить. Ретта гордилась своим терпением. Лотти почти постоянно была чем-то недовольна. «В мире полно глупых людей», – любила говорить она. Ретта не знала, действительно ли Лотти так думала или только так говорила, потому что сильно злилась на людей, которые болтали глупости или совершали их. Как, например, черлидерши. Лотти ненавидела черлидерш – в основном из-за их номеров, насколько они были рьяными, насколько уверенными. Однажды она сказала, что группа поддержки принесла бы куда больше пользы, если бы их номера вызывали сомнение в способностях своей команды, когда они отстают в игре, а не пытались поднять боевой дух. Но иногда Ретте хотелось чего-то большего, чем сидеть с Лотти и обсуждать непригодность учителей, да злиться на некоторых учеников, заботящихся только о выпускном – что если они пропустят его, то пожалеют. По крайней мере, так говорят родители, учителя и одноклассники, поздравительные открытки Холлмарк и некоторые телепередачи, основывающиеся на моральных тенденциях выпускников 1980–1990 годов. Иногда Ретте просто хотелось большего. Это то, чего она, вероятно, хотела, когда подошла к лидеру вампиров на парковке и сказала: – Привет. Слышала твою речь. Весьма интересно. – Интересно? – переспросил лидер вампиров. Покачал головой из стороны в сторону, поджав губы, размышляя над ее заявлением. – Наверное, да, – сказал он. – Интересно, если никогда до этого не видел вампира. – Ты первый. – О котором ты знаешь, – уточнил лидер вампиров. Его глаза расширились после того, как он это сказал, и Ретта начала думать, что, возможно, сделала ошибку: после всего этого вампиры не заслуживают дружбы. Потом парень засмеялся и улыбнулся. – Просто шутка, – произнес он. – Как тебя зовут? – Лоретта, – ответила девушка. У нее возникло ощущение, что она называет ненастоящее имя, будто он может быть маньяком, несмотря на то, что именно Ретта пересекла парковку под жарким солнцем. – Лоретта? Немного старомодно, – сказал он, и Ретта ответила так, как будто сама раньше над этим думала. – А почему мы разговариваем, Лоретта? – спросил вампир. – Просто подумала о том, как представилась. Мне понравилось то, что ты хотел сказать. – Ты вампир, Лоретта? – спросил он, прищурив глаза и раздув ноздри. – Я? – ответила Лоретта. – Ха-ха. Я так не думаю. – Иногда люди – вампиры, но не осознают это, – сказал он. – Вроде меня. Я долго не понимал. – И как же ты мог этого не замечать? – По той причине, – ответил он, – что я не пью кровь. Ретта спросила, что он пьет вместо нее. – Эмоции, – ответил парень. – Чувства. При этих словах ее желудок затрепетал. – Как тебя зовут? – спросила девушка. – Тревор, – ответил лидер вампиров. – Хорошо, Тревор, – сказала она. – Было приятно познакомиться. Удачи в вашей борьбе за равенство вампиров. – Подожди секунду, – попросил он, когда Ретта развернулась, чтобы уйти. – Ты сейчас пойдешь домой? – Зачем тебе это? – спросила она. – Я мог бы тебя подвезти, – ответил он. Ретта смотрела на веснушки на его щеках, которые выглядели как брызги корицы, и пыталась вычислить потенциальную опасность, принимая помощь от вампира. В конце концов, она начала кивать. И наконец, сказала: – Окей. Дом Ретты находился всего в двух милях. Она могла бы дойти пешком, как обычно и делала. Казалось, Тревор был разочарован, когда понял, что поездка заняла всего восемь минут, практически все из которых девушка на него не смотрела. Вместо этого она приоткрыла окно, опершись на него руками и положив сверху голову, и наблюдала за домами с клумбами ярких цветов, которые украшали дворы. И когда Тревор задавал вопросы, например, была ли она обеспокоена сценой, произошедшей в спортзале, или нет, она даже не утруждалась посмотреть на него во время ответов, просто говорила: «Даже не знаю», позволяя ветру взять ее слова и бросить их назад. Жестяные банки гремели по асфальту. Когда машина свернули на улицу, где жила Ретта, она в первый раз прислонилась спиной к горячей коже сиденья. – Думаешь, нас когда-нибудь примут? – спросил Тревор. – Кого? Вампиров? Он кивнул. – Конечно, – ответила Ретта. – Есть множество подобных прецедентов. Люди с другим цветом кожи. Женщины. Геи. Ведьмы. Я имею в виду, что уже тебя приняла. Так что можешь идти. – Могу идти? – спросил Тревор, заезжая на обочину и улыбаясь. – Как ты узнал, что это мой дом? – поинтересовалась Ретта. – Как ты узнал, что я живу на этой улице? Она не говорила ему, куда ехать. – А вот как, – ответил Тревор, подняв палец к виску и постучав по нему. – Разве ты не заметила, как я искал информацию? Ретта долго смотрела на него, прежде чем открыть дверь и выйти из машины. – Эй, прости, – сказал Тревор. – Я не хотел тебя напугать. Ретта закрыла дверь и наклонилась, чтобы посмотреть на него в окно машины. Сверху, благодаря ирокезу, он выглядел немного по-птичьи – как коричневый цыпленок, который умел водить машину.