— Сам виноват! Когда я вижу цель, остановиться нереально. — Я уже понял, — заметил Лис, освобождаясь. — Надеюсь, никто не застукает одного несчастного оборотня в простыне. — Не ной! — Знаешь, Яна, лезть по стене голышом я точно не хочу! — А ты под кровать спрячься. Лис задумчиво покосился на постель, присел, заглянул под нее и сознался: — Если сюда явится Ингар, она точно не выдержит. — Да что происходит-то? — опять возопила я. А в ответ — тишина. Сумасшедший дом! Лис опять жутко странно на меня покосился, едва заметно вздрогнул, а потом молча начал раздеваться. Закутался в простыню, нахохлился. Скинув длинную ночную рубашку, я натянула за ширмой одежду, подошла к фамильяру и обняла. — Как будешь спускаться? — хмуро поинтересовался он. — Отсюда тебя однозначно не выпустят. Я шагнула к окну, выглянула, впечатлилась расстоянием до земли. — Рвем простыни на лоскуты и связываем. — Чтобы я еще раз согласился стать чьим-то фамильяром… Оборотень застонал, но спорить не стал. Провозились мы долго. Лис шептал наговоры, создавая крепкие узлы, время от времени косился на меня, поправлял съезжающую простыню, но ничего не говорил. И пойми — что не так! Эх… — Удачи! — пожелал напоследок. Я взялась за самодельную веревку и, дрожа, поползла вниз, цепляясь ступнями за выступы в каменных стенах. Ужас! До чего я дошла! Для разговора с драконом лезу по башне в одежде с чужого плеча! Вдохнула, на миг прикрыла глаза, заставляя себя смотреть только на стену, а не вниз и по сторонам. Иначе визг, рвущийся изнутри, не удержать. Ежики колючие, кто же придумал засунуть меня, несчастную, на такую высоту! Медленно, с передышками и пробуя на вкус новые изобретенные мной ругательства, отличающиеся особой изощренностью, я ползла. И старалась не торопиться. Увидеть Ингара хотелось так, что кусала губы, временами оступаясь. Когда ноги уперлись в землю, отдышалась, унимая дрожь в коленках и руках, а потом направилась в сад. То, что Ингар находится возле водопада, знала и так. Другого места для тренировок он просто не признавал. И чем больше приближалась, тем сильнее волновалась. Не в силах сделать и шага, замерла в кустах жасмина, рассматривая родную фигуру и чувствуя, как подкашиваются ноги. Как и в первую нашу встречу, Ингар стоял спиной. Полураздетый, в одних штанах, с огненными узорами по телу, которые пылали так, что сыпались искры, он был прекрасен как бог. В руках танцевало оружие. Быстро, непредсказуемо, завораживающе. Два клинка, отливающих серебром в лунном свете. Четкие, уверенные движения моего мужчины. Повернулся — и в глазах отразился огонь. Я потеряла ощущение реальности. Просто стояла и смотрела, как он умело рассчитывает силу, рубит невидимого противника, погруженный в бой так, что не замечает даже меня. Узоры на теле Ингара сияли все ярче, пламя перетекало на его пальцы, скользило по клинкам, нагревало воздух, пропитанный ароматами жасмина. Казалось, горело все окружающее нас пространство. Невидимое пламя касалось обнаженной кожи, заползало под одежду, обжигало и заставляло тянуться к дракону. А потом мир снова перевернулся, потому что Ингар встретился со мной взглядом. И теперь я горела от огня, который бился в его глазах, ощущая себя доверчивым мотыльком, готовым лететь в смертельные объятья. Он опустил клинки, и они сразу исчезли. Замер, тревожно вглядываясь в мое лицо, будто увидел что-то для себя новое и неожиданное. И… не произнес ни слова. Я же даже не пыталась заговорить, просто шагнула к нему, ощущая, как падаю в пропасть, приподнялась на цыпочки и коснулась горячих желанных губ. Ингар выдохнул так, словно казнь отменилась, и притиснул к себе. Прижал сильно, позволяя чувствовать его каменные напряженные мышцы, жар, исходящий от тела. А затем прошептал: — Пришла… И, не дав мне опомниться, поцеловал. Это было похоже на безумие. Нет, не так. Это было безумием. Шквал страстных ласк, где нет места нежности и осторожности. Лишь жадные прикосновения, горящие губы, невозможность дышать… Кто из нас стонал, а кто рычал — не разобрать. Все смешалось, растворилось, исчезло… Осталась только дикая первобытная сила, плывущая по венам, заставляющая желать этого мужчину, кусающего мои губы и сжимающего так крепко, словно рушится мир. Когда запахло паленым, я дернулась, возвращаясь в реальность, и испуганно пискнула. Мы с Ингаром находились в центре огненного урагана, в котором плясали искры. Они опутывали нас золотой сетью. — А это… снова я? — Да, — тихо ответил Ингар. Он глубоко вдохнул, взял меня за подбородок и потребовал: — Повтори то, что сказала четверо суток назад, Яна! Я сразу поняла, о каких словах идет речь, и покраснела. Одно дело — признаваться мужчине в любви, когда находишься на краю гибели, а другое — сейчас, когда под ладонью бьется его сердце. — Зачем? — Хочу услышать эти слова сейчас, когда тебе не грозит смерть и ты отдаешь себе отчет в происходящем. Эм… — Особенно это важно теперь. — Почему? — снова не удержалась от любопытства. Ингар выпустил меня из объятий, покосился на ураган. — Теперь ты не нуждаешься в защите, ведьма, — спокойно сказал он, отчего я вздрогнула. Было безумно странно стоять в центре огненного смерча и чуть ли не кожей ощущать, что в его голосе сквозит лед. — И не нуждаешься во мне. Я озадаченно уставилась на дракона, абсолютно не понимая, почему он так странно себя ведет. — Только не говори, будто не видела себя в зеркале! — возмутился Ингар. — Лис не позволил, если честно. А… я так плохо выгляжу? Смутилась окончательно и покосилась на свои босые ноги. Нет, ну это нормально? Я к мужику по башне лезла, а он упрекает в неподобающем внешнем виде! Хорошо хоть, не интересуется, каким именно образом я покинула целительское крыло. Иначе та-акое будет… Прячься кто может. Ингар опутал меня еще одним ледяным взглядом, сосредоточился, зашептал заклинание. Хм… И что собирается делать? Спокойно сунул руку в огонь и вытащил… огромное напольное зеркало. Поставил напротив меня и приглашающе махнул рукой. М-да… а я еще удивлялась его словам. Хорошо, что дракон не сбежал. Про одежду и босые ноги я молчу. Спутанные волосы и заспанное лицо тоже весьма предсказуемы. Но глаза… Прежние изменения не шли ни в какое сравнение с тем, что я видела сейчас. Раньше казалось, в них насыпали золотого песка. Но эти крапинки добавляли особого очарования, и со временем я перестала обращать на них внимание. А сейчас вся радужка пылала золотом, отчего глаза светились. Выглядело… жутко. — Ингар, — жалобно позвала я, — а это… что? — Темная драконья бездна! Ты прошла инициацию, Яна! — Правда? — поразилась я, не в силах оторваться от отражения в зеркале. — А… такое навсегда? Ингар развернул меня к себе и уставился тяжелым изучающим взглядом. А потом тихо-тихо спросил: — Тебя что, волнует только цвет глаз и их сияние? — А есть что-то еще? — всполошилась я. — Полная неуязвимость, к примеру. Или возросшая в сотни раз сила. Я посмотрела на Ингара, потом — на свои подрагивающие руки. Вспомнила, как ползла по башне. Да уж… всесильная и всемогущая ведьма, ага! — И что это меняет? Ингар чудь наклонился. — А как ты думаешь? — Ты меня разлюбил? — не удержалась я от вопроса, который давно рвался с языка. Дракон дернулся, как от удара, и хрипло заметил: — Да я скорее умру… — Тогда в чем дело? — В том, что теперь я тебе не нужен! Я глупо моргнула и уставилась на него, рычащего и совсем неадекватного. Слов возмущения пока не находилось. Ингар же вдруг выдохнул, одним движением прижался ко мне, целуя и впитывая запах, заскользил руками по моему телу. — Не отпущу ведь. Не смогу, огонек.