Чем эти слова отличаются от любых других? Чем они характеризуются? Допустим, количеством букв… Тогда «солнце» может означать цифру шесть, вилка – цифру пять, дом – цифру три… дальше шесть и семь. Но можно расшифровать их и по-другому – не дом, а домик, не человек, а человечек… тогда получатся и другие цифры. Нет, такая кодировка не подходит, она не дает однозначной расшифровки. Значит, нужно подойти с другой стороны. Надежда снова взглянула на выписанные слова. Что, если взять только первую букву каждого слова? С, В, Д, снова Д, Ч, С и О… Рядом с этими буквами Надежда выписала цифры десятичной системы, записанные словами: Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять и ноль. Если брать только первые буквы – получается последовательность: О, Д, Т, Ч, П, Ш, С, В, Д и Н. Все буквы из первой последовательности присутствовали и во второй. Значит, это может быть основным принципом шифровки – каждый рисунок на закладке можно заменить цифрой, начинающейся на ту же букву, что и слово, обозначающее изображение. В рассуждениях Надежды было только одно сомнительное звено – на букву «Д» начиналось и «два», и «девять». В то же время в первой последовательности букв также два раза встречалась буква «Д», и она обозначала две разных картинки – дом и дерево… Так, может, это вовсе не слабое звено, а доказательство точности ее рассуждений? Раз на букву «Д» начинаются две цифры, нужно и два рисунка для обозначения этих цифр. Но тогда какой из рисунков обозначает двойку, а какой – девятку? Подключая простую логику, можно было предположить, что слово «дом», в котором три буквы, обозначает цифру два, в которой тоже три буквы. А слово «дерево» обозначает девятку. Правда, в нем не девять букв, а только шесть, но это все же больше трех. А картинку, которая соответствует слову из девяти букв, начинающемуся с буквы «Д», автор шифровки просто не придумал. Впрочем, Надежда тут же нашла такое слово – дирижабль. Но нарисовать приличный, легко узнаваемый дирижабль она не смогла. Для этого у нее не хватало художественных способностей. Придумав простой и, как ей казалось, логичный способ расшифровки, Надежда записала рядом с цепочкой букв цепочку цифр: 7–8–2–9–4–7–1. Что-то эта цепочка ей напоминала… – Ира! – вторгся в ее мысли голос Веры. – Я же тебе принесла зарядку подходящую, совсем забыла про нее. Иван Семеныч с хирургического дал, только ему завтра выписываться, так что ты побыстрее заряди, а то отдать нужно. Надежда Николаевна была так погружена в свои размышления, что не сразу поняла, о какой зарядке идет речь и почему Вера называет ее чужим именем. Насчет имени на всякий случай спрашивать не стала, а про зарядку переспросила. – Какую-какую, телефонную, конечно! – ответила Вера недоуменно. – Ты забыла, что ли? У тебя телефон разрядился, а зарядку ты потеряла! Так вот я нашла подходящую в мужской палате. – Ах да! – Надежда разом вспомнила и что лежит в больнице под именем Ирины Муравьевой, и что взяла в сумке у этой самой Муравьевой мобильный телефон, и что просила Веру найти зарядку, подходящую к этому телефону. Тут она снова взглянула на цепочку цифр. 7–8–2–9–4–7–1. Семь цифр, которые можно записать по-другому: 782–94–71. В такой записи сразу видно, что это телефонный номер. Разве что не хватает первых трех цифр – кода оператора. Но этих кодов не так уж много, в крайнем случае, можно перебрать все… Надежда поблагодарила Веру и тут же подключила телефон к сети. Он начал заряжаться, но Надежда сообразила, что от этого телефона ей все равно не будет толку, ведь она не знает пин-код, поэтому не сможет его включить. Видимо, ее огорчение отразилось на лице, потому что чуткая Вера спросила: – Ира, что не так? – Да не могу вспомнить пин-код, – призналась Надежда Николаевна. – Память все еще не вернулась… так что мне от этого телефона все равно никакого проку! И тут вдруг снова подал голос Сундуков-младший. – Пин-код не помните? – спросил он Надежду. – Да, а что? – Ну, это же ерунда! Меня пацаны научили, как этот код можно совсем отключить. Мы один раз нашли телефон, я тоже думал, что от него никакого толку, а они показали… – Анатолий! – одернул его отец. – Что ты такое говоришь! Как можно чужой телефон… – Толик, миленький, помоги! – взмолилась Надежда. Сундуков-старший покачал головой, но не стал спорить. Молодое дарование взяло у Надежды телефон и принялось над ним колдовать. Меньше чем через минуту Толик вернул телефон Надежде и гордо сообщил: – Ну вот, все, теперь он без всякого кода включается. Просто пальцем проведите – и порядок! Надежда сердечно поблагодарила юного умельца и оставила телефон заряжаться. Тут в коридоре прокричали зычно: «Обед!» – и посетители ретировались, присовокупив, что зайдут завтра. – Ой, эти Сундуковы – кошмар моей жизни! – простонала Вера. – Сто раз говорила я Толькиному отцу, что жаловаться никуда не стану и заявления никакого писать не буду! Ну, несчастный случай – и все! Никто не виноват! Я ведь точно знаю, что не хотел Толик ничего плохого, просто обормот такой, недотепа, все у него получается не по-людски. Так нет, вбили они себе в голову, что нужно меня непременно навещать. Вот и ходят, и ходят, и сидят, и молчат, потому что говорить им со мной совершенно не о чем. Тебе спасибо, на этот раз хоть разговор поддержала, а то уж я прямо теряюсь. – А по-моему, этот Сундуков правда о вас беспокоится, – протянула Надежда, – не только свои интересы блюдет. – Ну да, он вообще-то мужик хороший, – согласилась Вера. – Школе всегда помогает. Когда у нас два года назад кабинет химии обокрали, он тут же хулиганов этих нашел. Мальчишки хотели что-то там взрывать. Он один Тольку воспитывает, жена умерла пять лет назад. Бабушка, правда, еще есть старенькая, но Толька ее не слушается. А отца побаивается, все же мужчина. Пришла Мария Ивановна и обнаружила на столе пакет, а в нем завязанные в салфетку пирожки с капустой – приношение от бабушки Сундуковой. Пирожки буквально таяли во рту. – Хоть на обед не ходи! – сказала Надежда. – И не думай! – рассердилась Мария Ивановна. – Повариха Лида обидится, и супы у нее вкусные, я же говорила. И правда, сегодня на обед был рассольник, Надежда давно такого не ела. После обеда в палате установилась тишина. Мария Ивановна спала, Вера читала. Надежде спать не хотелось, она взяла телефон Муравьевой, который уже немного зарядился. Первым делом хотела позвонить мужу – уже несколько дней его не слышала, он наверняка волнуется, но тут, к своему стыду, сообразила, что не помнит его номер. В ее собственном мобильнике телефон мужа был забит в списке контактов, и она набирала его простым нажатием кнопки. В принципе, она помнила и сам семизначный номер, но это – до аварии. Значит, память у нее действительно отшибло… Что ж, мужу позвонить не удастся – по крайней мере, до тех пор, пока к ней не вернется память. А вот интересно, отчего муж сам не звонит? Обычно они созваниваются каждый день, а тут как отрезало… Хотя вполне возможно, что он и звонит. Только непонятно куда. Точнее, понятно – ей на мобильник, а где он? И правда, где ее собственный мобильник? Остался в дорожной сумке, которую украл со склада тот тип, что приходил к ней вместе с подозрительно приветливой женщиной. Она все причитала: «Ирочка, Ирочка!» Очень фальшиво у нее получалось. Что-то им было нужно от настоящей Муравьевой. «Где оно?» – спрашивал тот тип. Знать бы еще, что такое это оно… Ладно, пока оставим, всему свое время. Значит, муж улетел в командировку, в Иркутск. Улетел срочно, за что Надежда на него рассердилась, потому что они собирались поехать на несколько дней в Москву навестить Надеждину замечательную тетку, которая что-то прихворнула, и вообще возраст у нее был уже солидный, прилично за восемьдесят, так что откладывать встречу было нехорошо. В таком возрасте всякое могло случиться… У тетки как раз день рождения, хорошо хоть не юбилей, а то было бы совсем неудобно. Надежда только собралась билеты на «Сапсан» покупать, как муж ее и огорошил – все, дескать, отменяется, мне в Иркутск по делу срочно. Езжай в Москву одна, если хочешь, а я никак не могу. Очень важная командировка. Ну, что было делать? Одна Надежда ехать категорически отказалась. Не хватало еще, чтобы родственники заподозрили, что у нее с мужем разлад. Тетка-то ничего не скажет, а вот остальные будут понимающе переглядываться и вздыхать у нее за спиной. Нет, такого Надежда допустить не могла. Высказала мужу все, что думает, а потом опомнилась. Как же можно с человеком ругаться, когда он самолетом летит? Не дай бог, что случится… Поездом тоже страшно, но самолетом… Так что Надежда взяла себя в руки и простилась с мужем спокойно и даже ласково. И как только дверь за ним закрыла, так вспомнила про Ленку Пеночкину. Дружили они в институте, потом разошлись как-то. А все потому вышло, что Ленкин муж с Надеждиным первым мужем друзьями были – не разлей вода. Витька Пеночкин вроде хороший парень был, но какой-то несерьезный. Впрочем, в молодости на такое мало внимания обращаешь. Короче, общались они, семьями дружили, пока Надежда с первым мужем не развелась. И получилось, что остались у каждого свои друзья, Надежда с Витькой и его женой видеться перестала. А потом, через несколько лет, встретилась как-то случайно с Ленкой в метро, поболтали, Ленка сказала, что давно с Витькой развелась. Что уж там было, Надежда не спросила, по себе знала, как противно про развод вспоминать. Ну, обменялись они с Ленкой телефонами, да и разошлись. Потом снова встретились, преподавателя институтского хоронили. Хороший был человек, много народу пришло проводить его. На официальные-то поминки их не звали, да и зачем? Зашли в кафе с ребятами просто посидеть. Посидели, учебу вспомнили, они с Ленкой и разболтались. Оказалось, дочки у обеих замужем за моряками. Надеждина Аленка жила в далеком городе Северодвинске, там же внучка Светочка родилась. А у Ленки дочь вышла за выпускника училища имени адмирала Макарова. Парень попался трудолюбивый, закончил на отлично, получил работу где-то на нефтяной платформе, три месяца там, три – здесь. Денег платили ему ужас сколько, потому как зарплата была привязана к евро. Ну, Надежда женщина независтливая, это все знают, так что только порадовалась за Ленкину дочку. С тех пор стали они время от времени перезваниваться, потом Ленка на свой день рождения ее пригласила. Да не домой, а в кафе. Оказалось – для разговора. Доченька ее задурила, задумала со своим моряком разводиться. Уж на что Надежда женщина спокойная, так и то, такое услышав, глаза вытаращила. Это ж надо совсем ума лишиться, чтобы такого парня бросить! Ленка зятя хвалила – и спокойный, и трудолюбивый, и способный, к семье приучен, а уж дочку свою маленькую обожает просто.