В тот первый год, когда приехала Лили, настоящего Рождества у них не было. Раньше родители Бет пытались устраивать праздники – много гоголь-моголя, несколько дорогих подарков для Бет и еда, загодя приготовленная приходящей прислугой. Не настоящее веселье, но хоть что-то. Но в этом году елка стояла в темном углу, пахучая и неукрашенная. Подарки так и не появились. Девочки играли в комнате Бет, а родители отчаянно ссорились: снизу доносились звуки, похожие на рычание. За два дня до Рождества отец вышел из дома посреди ночи, громко хлопнув дверью. Лежа в кровати рядом с Лили, Бет слушала, как он заводит машину и уезжает. – Он нам не нужен, – послышался из темноты голос Лили. – Спи. Следующим утром мать Бет нашла девочек на кухне. Глаза у нее были красными, но она причесалась и накрасилась. На ней был красный свитер и клетчатая юбка ниже колен, словно она собралась на рождественскую вечеринку. – Проедусь по магазинам, – глухим голосом сказала она, надела пальто, взяла сумку и вышла из дома. Ее не было три дня. Никто не поручал приходящей прислуге приготовить рождественский ужин, так что его и не готовили. Девочки остались в доме одни. На улице шел снег, таявший на холодной траве. В первый день они совершали набеги на кухню, питаясь печеньем и шоколадным молоком. Смотрели допоздна телевизор и легли спать после полуночи. Бет вздрагивала от каждого звука, ожидая, что в любую минуту может вернуться кто-то из родителей и отругать их за плохое поведение, но никто не возвращался. Рождественским утром девочки подкрепились шоколадом и стали играть в куклы и переодевания. Они бегали друг за другом во дворе по мокрому снегу, а внизу, у подножия утеса, ревел океан. Вспомнив о других девочках из школы, Бет поняла, что у нее никогда не было настоящего, нормального Рождества. Она не разворачивала подарки и не оставляла печенье для Санты. Никакой индейки на столе. Ей поначалу стало грустно, но потом они с Лили шесть раз готовили попкорн, добавляли в него сливочного масла и питались им целый день, пока не легли спать. Я должна скучать по ним, подумала Бет, пока они с Лили прыгали с кофейного столика, вытянув руки и соревнуясь, кто первым коснется потолка. Она в самом деле скучала по родителям – немножко. Но не по настороженному ожиданию, когда они начнут вежливо язвить друг с другом, забыв о ее присутствии. Не по необходимости ходить на цыпочках, помнить, что нельзя ничего трогать, нельзя ни о чем спрашивать, нельзя шуметь: надо быть невидимой и неслышимой. Не по одиноким ночам в этом странном доме, когда она ломала голову, почему так его боится – боится его балок, крыши, окон, словно они с домом ненавидят друг друга. – Ты ведь мне не кузина, правда? – спросила Бет той ночью, когда они завернулись в простыни и доедали конфеты, найденные в буфете. – Нет. Бет смотрела на идеальный профиль Лили, которая откусила маленький кусочек шоколада. – У тебя нет кузин. – Тогда кто твои родители? – Они мне не родные, – сказала Лили. – Это моя вторая приемная семья. Наверное, в следующем году буду жить у кого-то еще. Бет даже представить не могла, что когда-нибудь познакомится с настоящей сиротой, о которых читала только в книгах. – А где твои настоящие родители? – спросила она. Лили задумалась. – Моя мать жива. Насчет отца не знаю. Может, он умер. Если нет, я хочу его когда-нибудь найти. – А как насчет матери? Ты собираешься ее искать? Лили снова задумалась. – Матери я не нужна, – ответила она. – Но может, у нее не было выбора. На следующий день у них кончилось печенье, и они попробовали испечь его сами, по рецепту из кулинарной книги со склеенными от долгого лежания под раковиной страницами. Открывая горячую духовку, Бет обожгла палец, и поэтому девочки выключили газ и съели сырое тесто. Была у них небольшая ссора, когда Лили взяла куклу, с которой хотела играть Бет. Лили победила. Мать вернулась домой все в том же красном свитере и клетчатой юбке. Растрепанная, с расплывшейся тушью, напоминающей синяки под глазами. Окинув взглядом беспорядок в доме и сидящих на диване в гостиной двух девочек, закутанных в одеяла, которые они притащили с кроватей, мать сказала: – Как мило. Похоже, вы не скучали. Простите… Меня не было дома на Рождество. – Все нормально, – ответила Бет. Мать горюет по бабушке. Наверное, она уезжала, чтобы погоревать в другом месте, поскольку здесь Лили, решила Бет. Наверное, Рождество не приносит радости, когда у тебя только что умерла мама. Бет объяснила это Лили, которая смотрела на нее отсутствующим взглядом. Бет сообразила, что Лили о мамах ничего не знает и разбираться в них не может. Мать посмотрела мимо Бет на Лили и произнесла ее имя. С трудом, как будто оно застревало в горле. – Лилиан… – Да, миссис Грир? – с милой улыбкой отозвалась Лилиан. Мариана молча смотрела на нее. Бет заметила, что волосы у матери и Лили одинакового оттенка. – Ничего, – после короткой паузы ответила Мариана. – Две милые девочки весело провели время. Она пошла наверх, и Бет услышала, как захлопнулась дверь родительской спальни. Отец вернулся на следующий день, раздраженный и усталый. Он посмотрел на Бет и сказал: – Прислуга придет через час. Пусть уберет весь этот бардак. – Потом повернулся к Лили: – Собирай вещи. Ты едешь домой. – Нет! – крикнула Бет. – Заткнись! – рявкнул отец. Ласковым он никогда не был, требовал, чтобы дочь вела себя тихо и не играла, но таких слов она от него не слышала. Потом отец снова повернулся к Лили: – У тебя пять минут. Я вызову такси, и оно отвезет тебя туда, куда следует. Лили смотрела на него широко раскрытыми, невинными глазами. – Да, мистер Грир. Бет пошла вместе с Лили наверх, чтобы помочь собраться. Ей хотелось плакать, но Лили оставалась невозмутимой. Ее не беспокоило даже, что она, восьмилетняя, поедет в такси одна. Бет не хотела плакать при ней, не хотела казаться маленькой. – Ты вернешься? – спросила она Лили, которая перекинула через плечо свою единственную холщовую сумку, в которой лежала только одежда и зубная щетка. – Да. Они не смогут не пустить меня в этот дом. Никто не сможет. Неделю спустя за ужином Бет спросила отца и мать, кто родители Лили. Мариана посмотрела на Джулиана, затем снова на Бет. – Я рада, что вы подружились. – Она погладила Бет по голове. – У Лили нет родителей. Печально, правда? – Родители есть у всех, – сказала Бет. – Детей не приносят аисты. Теперь я это знаю. – Да, ее не принес аист. – Мариана подняла вилку и пристально разглядывала серебряные зубцы. – Боже правый. Не знаю, кто говорит с тобой о детях. Нужно позвонить в школу и выяснить, что они там сегодня проходят. Я имела в виду, что родители Лилиан умерли. – Но кто они? – не унималась Бет. – Вы были знакомы? Поэтому она приехала в гости? Мариана колебалась. – Да, – сказала она, – я их знала. Мать Лилиан была моей подругой, но теперь она умерла, и я жалею эту маленькую девочку. Она почти твоя кузина. Понятно? Отец, сидевший по другую сторону стола, положил вилку и отодвинул стул. Потом, ни слова не говоря, вышел из комнаты. Бет знала, мать лжет – Лили сказала, что ее мать жива. Отец тоже это знал. Но Мариана делала вид, что все в порядке, даже когда все вокруг рушилось, – как всегда. – Он просто сердится, – сказала мать, имея в виду Джулиана, и снова погладила Бет по голове. – Он не любит маленьких девочек так, как люблю их я. Глава 29 Декабрь 1961 БЕТ Лили сдержала слово. Она вернулась на другое Рождество. И на следующее. Поначалу, первые несколько месяцев года, жизнь текла как прежде и о Лили никто не вспоминал. Но потом, когда приближалась темная зима, настроение у Марианы начинало портиться и она все больше пила. Количество дневных порций увеличивалось, и они начинались все раньше и раньше; стало больше ссор – они доносились снизу до спальни Бет: возможно, родители считали, что раз дочь отправилась спать, то ничего не слышит. И поверит, что у них счастливая семья, раз отец с матерью ругаются, только когда девочка якобы уснула. Затем, словно по расписанию, Мариана начинала суетиться, готовясь к Рождеству. Она говорила, что в этом году будет замечательное Рождество, которое разрешит все их проблемы. Она обходила магазины и покупала кучу украшений для дома, которые никогда не развешивала. Искала самую большую и дорогую елку. И приглашала Лили в гости. Если приемные родители Лили возражали – что маловероятно, – их возражения испарялись под натиском влияния и денег Марианы. В основном денег. Лили всегда приезжала изящная и красивая, словно кошка, с тщательно расчесанными мягкими блестящими волосами. Она была вежлива, говорила о том, как благодарна, но при этом смотрела всегда на Джулиана, и он тоже не сводил с нее глаз. Затем отец собирал сумку, объявлял, что едет к друзьям, и покидал дом.