Нейт высунул голову на лестницу, ведущую в спальню Оливера на чердаке. Мальчишка обжился – шкафы с книгами, на стенах киноафиши, письменный стол, беспорядок на котором выглядел художественным и тщательно проработанным, в отличие от бардака, воцарившегося на столе у Нейта в конторе, – и сейчас он стыдился, что еще совсем недавно не хотел выделять сыну собственное помещение. В углу стоял кофр с гитарой, похожий на гробницу, чей иссохший обитатель был уже давным-давно наглухо отрезан от мира живых. – Напрасно ты бросил играть, – сказал Нейт. – Что? – Лежащий на кровати с водруженным на грудь планшетом Оливер поднял взгляд. Вытащил из ушей наушники. – Я про гитару. Напрасно, говорю, бросил на ней играть. – А. Да не знаю… По-моему, не мое. – Тогда можно ее продать. Хорошая гитара. – Я не хочу ее продавать, – нахмурился Оливер, снова уставившись в планшет. Нейт поднял руки вверх, признавая поражение. – Ладно, я просто подумал, может, тебе нужны деньги на карманные расходы… Это твоя гитара. Если она тебе нужна как декорация – никаких проблем. Мальчишка ничего не сказал. Просто сидел, насупившись. – Тебе еще что-нибудь нужно? – наконец не выдержал он. – Просто хотел пожелать спокойной ночи. – Ну так желай быстрее. Значит, Олли все еще злится на него. Прошел уже целый день, а он по-прежнему злится. Черт возьми! – Ну хорошо. Спокойной ночи, приятель. – Угу. Яростно уставившись в экран, Оливер стиснул планшет с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Лицо у него исказилось от боли. – В чем дело? – встревожился Нейт. – Просто смотрю «Ютьюб». – Что ты там смотришь? – Ничего. Просто… ну, геймстримера[45]. «Бой-зона». Он играет… Ну, в «Чашека», короче[46]. Этот канал был у Олли одним из самых любимых. А «Чашек»… Нейт предположил, что это какая-то игра. На самом деле Олли по большей части играл только в то, что у него на планшете, но ему чертовски нравилось наблюдать за игрой других. Нейт шутил, что тридцать лет назад отцы говорили своим детям что-то вроде: «В твоем возрасте я ходил в школу в снежный буран, в гору, отбиваясь от медведей!», а сейчас это превратилось в следующее: «В твоем возрасте мы сами играли в чертовы видеоигры! И нам это нравилось!» Однако сейчас что-то явно было не так. Олли казался слишком напряженным, слишком возбужденным. Нейту было крайне неприятно так поступать, но он подошел к сыну, положил руку на планшет и развернул его к себе, не обращая внимания на протестующий возглас Оливера. На экране был выпуск новостей Си-эн-эн. Землетрясение. Семь баллов по шкале Рихтера. В Перу. – Олли! – Да, да. – Олли! – Да! Ладно. Я знаю, что мне не надо смотреть новости. – У Олли покраснели уши. Планшет в руках задрожал. – Там пострадали люди. Я видел одну девочку, всю в пыли и… и в крови, она оплакивала своих родителей. Люди, оказавшиеся под завалами обрушившихся зданий, просто кричали, и ты можешь себе представить, каково находиться там, как это страшно, и что, если их никто не найдет, папа, что, если… – Так, хорошо, я все понимаю. Нейт мягко отобрал планшет у сына из рук. Он не прилагал усилий, Оливер сам отпустил планшет. – Эти люди… – Приятель, просмотром ты им все равно не поможешь. Сейчас ты ничем не можешь им помочь. Не нужно быть губкой, впитывающей все это. Нейт уверенно ожидал, что эти слова вызовут гневный отпор, – однако воинственный настрой Олли погас, словно мальчишка испытал облегчение, услышав, что ему незачем быть свидетелем происходящего. – Быть может, завтра переведем пару долларов на благотворительность? В ЮНИСЕФ[47], в какой-нибудь детский фонд… но только не в Красный Крест[48]. – Конечно, Олли, конечно. Поцеловав сына в лоб, Нейт направился вниз по скрипучей лестнице. Спустившись в коридор, он услышал за спиной кое-что – приглушенное звучание гитарных струн. Оливер снова играл на гитаре. Нейт рассудил, что это маленькая, но очень важная победа. Он прошел в спальню и застал там жену, склонившуюся над небольшим чемоданом, собирающую вещи. И вот так запросто ощущение победы лопнуло, словно мыльный пузырь. – Мэдди, – тихо промолвил Нейт. Он понял, что происходит. Он не знал, чем это вызвано, но понимал, что происходит. Жена. Собирающая свои вещи. Она уходит от него. – Никуда я от тебя не ухожу, – сказала Мэдди. – Я вижу выражение твоего лица, но это совсем не то, что ты подумал, так что сбавь обороты, хорошо? – Хорошо, – пробормотал Нейт, стараясь взять себя в руки. – Но ты ведь правда собираешь чемодан. Ни с того ни с сего. Ведь мы не ругались… – Я уже сказала, я от тебя не ухожу. К тому же, если ты обратил внимание, чемодан маленький. Если б я хотела от тебя уйти, то взяла бы из кладовки здоровенный, твою мать, и побросала бы в него все что только можно. – Мэдди пристально посмотрела на него. – А все твое дерьмо было бы во дворе. Обоссанное. – Я рад, что этого не произошло. По самым разным причинам. – И я тоже. В любом случае столько мочи́ во мне не наберется, даже если я очень на тебя разозлюсь. – Она помолчала. – Утром мне нужно кое-куда съездить. – Ты же знаешь, что в эти выходные у нас… вроде как Хеллоуин. Осталось всего три дня, Мэдс. Мэдди ничего не сказала. Тогда Нейт спросил: – Ладно. У этого «кое-где» есть название или хотя бы географические координаты? Мэдди на мгновение напряженно застыла, ухватившись за чемодан – словно опасаясь в него свалиться. – Мне просто нужен один день. – Это не ответ. Мэдди, куда ты уезжаешь? Она по-прежнему колебалась. – Я должен знать, как с тобой связаться на тот случай, если что-то случится. И где ты будешь. – Возьму с собой телефон. – Мэдди… – Не могу сказать. Не могу об этом говорить. Я не… – Зажмурившись, Мэдди сглотнула комок в горле, раздувая ноздри. Словно всеми силами стараясь взять себя в руки. – Я даже не знаю, что это такое, но, пожалуйста, просто не трогай меня. – Она явно собралась напомнить мужу про должок, о котором они не говорили вслух. – Я поддерживала тебя во всем. В том числе терпела твое странное поведение в последнее время. И вот теперь твой черед поддержать меня. Поверить мне. Нейт хотел возразить. Хотел сказать: «Это несправедливо!» Однако это было справедливо. На все сто процентов. Поэтому он сделал то, что сделал. Кивнул, улыбнулся и сказал: – Как скажешь. И Нейт говорил искренне, как бы больно ему ни было. Мэдди ответила ему, что он замечательный муж, потом объяснила, что уедет утром, после того как они отправят Оливера в школу. И вернется на следующий день. Вот, собственно, и все.