– Рукопись давно стала легендой. И потом, я ее видел. Одна из копий много лет принадлежала Йохану ван Вельту. Вы, наверное, слышали эту историю? – Про пожар? – уточнил Лукас. – Именно!.. Я расскажу о том, что случилось за несколько лет до трагедии. Ко мне обратился клиент с просьбой разыскать для него копию книги. Собственно, он хотел, чтобы я сделал Йохану предложение о покупке. Очень щедрое предложение. – Клиента звали, случаем, не Хейбер? Или, может, Адмирал? Пол Кракауэр посмотрел на меня проницательным, чуть насмешливым взглядом. – Основной принцип книготорговли – конфиденциальность. По-моему, это слова Оскара Уайльда. «Хейбер», – произнесла я одними губами, глядя на Лукаса. Тот кивнул. – Так вот, – продолжил Пол. – Йохан соблаговолил выслушать предложение: я продал ему немало книг, к тому же потенциальный покупатель вращался с ним в одних кругах. Не уверен, что они знали друг друга, но наверняка имели кучу общих знакомых. Через пару месяцев я планировал ехать в Европу, и ван Вельт любезно согласился дать мне возможность взглянуть на книгу и лично убедиться в ее подлинности. Кракауэр подлил нам чаю. Несмотря на дурацкий наряд и беспорядочную половую жизнь, он оказался потрясающим рассказчиком, и мы слушали, раскрыв рты. – В то время Йохан был очень, очень состоятельным человеком. Хотя не отличался добротой и никому особо не нравился. Я бы даже назвал его одиноким, хотя вряд ли он нуждался в компании. Его дом напоминал мавзолей: бетонные полы, серые интерьеры, ни одной фотографии или личной вещи. Словно недостроенный отель. Сейчас дела у него идут чуть похуже, но все еще неплохо. Совсем неплохо. Как вы, наверное, заметили, – Пол бросил взгляд на книжные полки, – я настоящий фанат магии. Так что не собирался упускать эту книгу из рук. Помощники Йохана провели меня в комнату без единого окна; пол и стены в ней были бетонными, из обстановки – только стол и стул. Во время первого осмотра я сделал пару снимков рукописи на мобильный телефон – в частности, страниц с изображением символов. Знаете, что самое забавное? Раньше я думал, что это выдумки, но сейчас уже не уверен. Похоже, книга не любит, когда ее копируют. Или пытаются запомнить. Благодаря магическим практикам мне удалось развить отличную память – те несколько фото я сделал на всякий случай. Вернувшись вечером домой, я первым делом попытался зарисовать символы, пока они еще свежи в памяти. И что вы думаете? Ничего не вышло! Их будто стерли из памяти. Хотя я не сомневался, что запомнил все в мельчайших деталях. Словно, рассматривая книгу, я был… не то чтобы пьян, но точно под воздействием каких-то веществ. Вроде психоделиков. Стоило мне открыть галерею мобильника, как тот вырубился. Моментально!.. В сервис-центре сказали, что телефону кранты: восстановить фотографии невозможно, так как они еще не успели сохраниться в «облаке». В следующий раз я принес настоящий фотоаппарат с картой памяти. Однако и это не сработало. В доме Йохана снимки еще были на месте. Когда я вернулся к себе, оказалось, что карта пуста. Ван Вельт наверняка знал о моих попытках – не сомневаюсь, что комната находилась под видеонаблюдением, – но ни слова мне не сказал. То ли его это не волновало, то ли он был уверен, что ничего не получится. В последний – третий – визит я принес две одноразовые камеры. Йохан не собирался продавать книгу и делал мне одолжение, позволяя приходить и рассматривать ее. Полагаю, у него имелись на то свои причины – но об этом чуть позже. В тот день я отснял целых две пленки. Как вы догадываетесь, большинство снимков оказались засвечены. – Большинство? То есть не все? – перебила я. – Терпение, – Пол улыбнулся. – Мы еще до этого доберемся. Итак, большинство кадров оказались засвечены, и мне опять не удалось вспомнить никаких подробностей. На следующий день позвонил Йохан. И тут я понял, почему он дал мне возможность разглядывать книгу! Раньше он никогда не звонил сам – я всегда связывался с ним исключительно через помощников. Мы и встречались-то всего четыре-пять раз за десять лет сотрудничества. И вот я принимаю звонок. Он начинает благодарить меня за одну редкую книгу, которую когда-то купил с моей помощью, – старинный французский манускрипт о колдовстве. Мы поболтали пару минут, а потом он спросил, что я думаю о «Бесценной субстанции». Видите ли, мы иногда говорили о книгах, но ни разу – о самой магии. Это казалось слишком… личным, что ли. Друзьями мы никогда не были, так что подобные вопросы выглядели по меньшей мере странно. Йохан стал подробно выспрашивать о книге. Что я думаю об орфографической ошибке на странице пятьдесят два? А что насчет повторяющегося абзаца на странице тридцать шесть?.. Я понятия не имею, насколько верны его наблюдения, потому что ни черта не запомнил. Так я ему и сказал без утайки. Вот для чего ван Вельт звонил мне: выяснить мое мнение о книге. В ответ он пробормотал что-то неразборчивое, вроде «Что ж, бывает…», и повесил трубку. – Вы сказали, что засвеченными оказались большинство кадров, – напомнила я. – Значит, какие-то все же получились? Пол просиял, ожидая этого вопроса. – Только один, – ответил он, вытаскивая из ящика стола фотоснимок. На нем изображалась замысловатая геометрическая фигура, описанная вокруг непонятной буквы. Внизу было написано слово-заклинание, наподобие «абракадабра». Сверху стояло название: Semen Masculinum[37]. Печать и слово для третьего этапа! – Можешь отдать его нам? – спросил Лукас. Кракауэр пожал плечами. – Почему бы и нет? Только с возвратом. Правда, мне он ни к чему. Хотя видит бог, я пытался. – Что именно вы делали? – спросила я. – Ничего особенного. Посвятив долгие годы изучению магии, я научился ее распознавать. Здесь никакого магического эффекта не наблюдалось. Лукас сунул снимок в карман пиджака. Пол вышел, чтобы принести еще чаю. – Это был Хейбер, – сказала я, как только за ним закрылась дверь. – Возможно, – согласился Лукас. – Думаешь, мы правильно поступаем? Продавая книгу Хейберу? – Уж лучше ему, чем Генералу. Только представь его во главе Белого дома. – Неужели он метил в президенты? – Не сомневаюсь. Вернулся Кракауэр с чаем, и мы немного обсудили последние сплетни книжного мира: кто что продал и за сколько; неожиданные места обнаружения ценных раритетов; скандалы, связанные с кражей или подделкой книг, а также с правами собственности. – Так как насчет вечеринки? Приглашение в силе! Ну а если хотите уйти – сейчас самое время, – сказал Пол в завершение беседы. Лукас посмотрел на меня с некоторой тревогой. Заметив это, Кракауэр деликатно удалился, чтобы дать нам время подумать. Я пока не решила, чего хочу от наших отношений. Мысли о будущем неизменно ввергали меня в панику – приходилось уничтожать их в зародыше. Судя по всему, Лукас тоже еще не определился. Зато я точно знала, чего не хочу: ограничений, ревности и скуки. – Оставайся. Лукас нахмурился. – Ты правда не возражаешь? – Конечно, нет! – Ну ладно. – Мне показалось, он смутился и даже немного обиделся. – Если ты уверена… – Я хочу быть твоим другом, а не надсмотрщиком. – А ты что будешь делать? – Похоже, Лукас колебался. – Прогуляюсь. Подышу свежим воздухом. Отдохну в гостинице. Затем поем и лягу спать. – Хорошо, – сдался он наконец. – Но если что – сразу звони!.. Ты не против, если я… Тут мой напарник покраснел. Иногда сделать гораздо проще, чем сказать. Действия позволяют скрывать чувства, а в разговоре человек становится более уязвимым. – Вовсе нет – и даже настаиваю! Лукас вздохнул с облегчением, но явно испытывал неловкость. Он обещал попрощаться за меня с Полом и вернуться завтра к обеду. Чмокнув его в щеку, я выскользнула на улицу через калитку во дворе. Солнце давно зашло, и я немного заблудилась в темноте. Однако решила довериться интуиции в надежде рано или поздно выйти к гостинице – хотя можно было в любой момент воспользоваться навигатором в телефоне или вызвать такси. Криминальная обстановка в Новом Орлеане оставляла желать лучшего, да и район казался не самым благополучным. Несмотря на это, я чувствовала себя в полной безопасности. Меня даже не пугала перспектива стать жертвой карманников. Добравшись до первой же улочки Французского квартала – шумной, грязной, полной туристов и неоновых вывесок, – я поспешила свернуть в переулок и долго плутала, пока не очутилась на более узкой и тихой Ройял-стрит. Мое внимание привлек уютный ресторанчик с роскошным тропическим садом – зайдя внутрь, я попросила столик на одного. Дегустационное меню обошлось в девяносто пять долларов. Сначала принесли четыре замечательно крупные, пахнущие морем, идеальные устрицы. Затем – небольшую тарелку с буденскими и андуйскими колбасками и местными сырами. Следом подали шикарное этуфе[38] с чайотом[39] и бамией[40]. Потом я попробовала еще несколько сыров, сбрызнутых разными сортами меда (пчелы тоже были местные). Наконец подошла очередь кофе с цикорием (без кофеина) и тонюсенького кусочка шоколадно-орехового пирога на десерт. После ужина я пешком вернулась в гостиницу. В вестибюле толпился народ – по вечерам здесь работал бар. Пройдя мимо, я поднялась на лифте в номер. Комната оказалась довольно просторной, с двумя большими кроватями; из-под легких покрывал виднелось белоснежное постельное белье. Я проверила мини-бар и туалетные принадлежности: придраться было не к чему. Лукас знал толк в хороших гостиницах. В мини-баре нашлась бутылка отличного пива, а в ванной – соль с ароматом жасмина. Я приняла горячую ванну, выпила пиво, помыла голову, нанесла кондиционер и, закутавшись в белый махровый халат, высушила волосы феном. Почему-то захотелось сделать их максимально прямыми и гладкими. На висках появились седые пряди – но мне это даже нравилось. Стоя перед зеркалом, я пробовала разные варианты укладок, и тут вдруг нахлынули воспоминания о подростковых годах. Мы тогда жили в трейлерах и дешевых комнатенках, и моим любимым развлечением было делать красивые прически, а затем придирчиво разглядывать свое отражение – достаточно ли я привлекательна, чтобы получить шанс на другую жизнь?.. Сняв халат, я надела чистую футболку и нижнее белье, а затем легла в кровать. Дома мне редко удавалось побыть одной. Аве и Эйбел практически всегда находились там же, хотя и не обязательно рядом: меня постоянно преследовал раздражающий фоновый шум. Тишина гостиничного номера казалась непозволительной роскошью. Я съела шоколадку из мини-бара и впервые за долгие годы крепко проспала всю ночь. Лишь ненадолго открыла глаза, когда на рассвете вернулся Лукас и повалился на соседнюю кровать, – и вновь погрузилась в сон почти до девяти часов. Утром я сварила кофе. Лукас проснулся, услышав звук работающей кофемашины. – Поцелуй меня, – потребовал он, не вставая с постели. – Судя по твоему довольному виду, для этого есть особый повод. – Кажется, я знаю, кто такой Принц. – Повод действительно достойный, – согласилась я и охотно выполнила просьбу. Это было единственное имя из списка Шаймена, которое нам не удалось разгадать. Мы установили личности Дурака, Генерала, Бухгалтера и – с большой долей вероятности – Шлюхи. Однако до сего момента не знали, кто скрывается за прозвищем Принц. Я заказала завтрак в номер – чудовищно дорогие, но безумно вкусные яйца бенедикт и кофе, – после чего Лукас рассказал, как провел ночь. Деликатно умолчав о красотке в длинном платье, он решил перевести разговор на книгу. – Мы с Полом немного поболтали. Я перечислил возможных покупателей – оказалось, все имена ему знакомы. Синглтон был прав: немногие интересуются этой темой. Как только я упомянул Принца, Пол сразу же предложил навскидку две кандидатуры. Первый претендент – Майкл Аштар. Знаешь такого? Я покачала головой. – Неудивительно. Он занимается инвестициями. Крупный коллекционер. По происхождению русский – утверждает, что находится в дальнем родстве с царской семьей. Оккультизмом особо не интересуется, его основные пристрастия – редкие книги Средневековья и эпохи Возрождения. В прошлом году на него заводили дело за махинации с хедж-фондом[41], но он отделался общественными работами. Второй кандидат – Франц Ольденбург. Его ты наверняка знаешь. – Что-то не припоминаю… Хотя погоди… Это который художник? Тогда знаю. Мы даже встречались. Волею судеб или сознательно, но Франц умудрился оставить след во многих знаковых событиях нашей культуры. Он был дилетантом, который увлекался живописью, музыкой и писательством, – хотя и не сумел достичь высот ни в одной из областей. Однако иногда ему все же удавалось создать что-нибудь достойное внимания. Ольденбург участвовал в знаменитой нью-йоркской выставке 1982 года в Алфабет-сити – вместе с Китом Харингом[42] и Баскией[43]. Пару лет спустя написал роман о ритуальной магии совместно с Дженезис Пи-Орридж[44], и его опубликовало одно влиятельное контркультурное издательство из Сан-Франциско. В девяностых годах Франц сыграл роль румынского гангстера в фильме Джима Джармуша[45], а в двухтысячных основал музыкальный лейбл с легендарной Ким Гордон[46]. Помимо прочего, он покупал и продавал необычные музыкальные инструменты, старые ламповые радиоприемники и редкие книги. Ходили слухи, что Ольденбург является обладателем аристократического титула и страстным коллекционером книг по магии. Мы мельком встречались раз или два, но я не рассматривала его в качестве возможного Принца: мне и в голову не приходило, что он может участвовать в сделках на шестизначную сумму. – Отличная работа! – Знаю, – просиял Лукас. – Уже ищу их электронные адреса. После завтрака он посмотрел на меня с загадочной улыбкой. – Что?