– Мистер Марксон, говорят, вам удалось собрать в университетской библиотеке уникальную коллекцию… – Зовите меня Лукасом. И спасибо за столь высокую оценку. Я люблю свою работу. – Так по какому вопросу вы пришли? – Нам стало известно, – начала я, придерживаясь выработанной утром стратегии, – что месье Флориану принадлежит единственная оставшаяся копия одной редкой книги. Наш клиент хотел бы ее купить и готов сделать очень, очень щедрое предложение. – Вот как? – Да. Она называется «Книга о бесценной субстанции». Улыбка мгновенно исчезла с его лица. – Вы ошибаетесь. В нашей коллекции нет рукописи с таким названием. – Есть, – возразила я. – И она… – Нет, – отрезал Жюльен. – Месье Флориан никогда не приобретал эту книгу. Встреча окончена. – Но мы слышали… Он не дал мне договорить. – Неважно, что вы слышали. Месье Флориан не является владельцем книги – подобная тематика его не привлекает. – «Подобная» – это какая? – Разговор начинал меня раздражать. – Та, что вас интересует. Спасибо за визит. И до свидания. – Жюльен резко встал и вышел из комнаты. Мы ошарашенно посмотрели друг на друга. – Книга точно у него, – сказал Лукас. – Однозначно! После встречи мы решили обсудить дальнейшие планы за обедом в камерунском ресторане, где заказали арахисовое рагу, зелень и плантаны. Это было мое первое знакомство с африканской кухней. Лукасу нравилось пробовать что-то новое – благодаря ему я вспомнила, что тоже люблю эксперименты. – Может, спросим еще раз? – Идея, конечно, так себе, но надо же с чего-то начинать. Лукас пожал плечами, определенно разделяя мой скептицизм. Мы понимали друг друга без слов, будто состоящие в многолетних отношениях партнеры. Нас и в самом деле многое связывало. Только вот что именно?.. – У тебя ведь масса знакомых в книжном бизнесе. Давай попробуем нарыть что-нибудь на Флориана, – заявил Лукас. – Намекаешь на шантаж? Он вновь пожал плечами с видом полнейшего безразличия. Я давно уяснила, что Лукас Марксон начисто лишен чувства стыда. Для него цель всегда оправдывала средства. Главное – получить желаемое. Я не разделяла подобную философию, но сейчас это было то, что нужно. – Не обязательно. Вдруг выяснится, что у него есть тайное желание, которое мы поможем осуществить… В общем, нужен компромат. – В закулисных интригах Лукасу не было равных. – Посмотрим, что удастся выяснить. После обеда я купила в канцелярском магазине блокнот, ручку и написала еще пару абзацев о книжном воре (он терпеть не мог кино и подкармливал бродячих кошек). Затем мы с Лукасом зашли в кафе, где я составила список людей, которые могли что-то знать о Флориане. Получилось восемь имен: два редактора, два писателя, три владельца магазинов и один рантье, которому принадлежало пять офисных зданий в Париже. Его звали Ив – фамилию я так и не вспомнила; он любил тусоваться на книжных ярмарках и водить известных авторов по шикарным ресторанам. Этакий литературный «группи»[64] с кучей денег и неудавшейся писательской карьерой. Ив вполне подходил на роль информатора. Я написала Джиму Вивиану – американскому автору, с которым была знакома еще со времен «Красоты», хотя мы давно не общались – и попросила сообщить фамилию или контакты Ива. На обратном пути мы сделали небольшой крюк, чтобы заглянуть в сад Тюильри. Весна пришла неожиданно рано, и цветы еще не успели распуститься, однако солнце вовсю припекало, а яркая зелень газонов радовала глаз. Парижане гуляли с детьми и внуками, садовники подстригали кусты, пасечник расставлял свои ульи. Мы шли, держась за руки: с недавних пор это вошло в привычку. – А ведь и наша жизнь могла бы быть такой, – неожиданно сказал Лукас. – Разве наша жизнь не такая? – Я имею в виду нашу совместную жизнь. В юридической конторе ты сказала, что все это временно. А вдруг нет? – Но ведь… – «Я замужем», – чуть не вырвалось у меня. Хотя наличие мужа ничего не меняло. Я всегда буду заботиться об Эйбеле, но это не значит, что мне нельзя вступать в отношения с другими мужчинами. – Нам не обязательно возвращаться в реальный мир. Так зачем все заканчивать? Конечно, я тоже об этом думала. Эйбел точно не станет по мне скучать. Аве с радостью согласится взять на себя дополнительную ответственность в обмен на щедрую прибавку к зарплате. Мы с Лукасом могли бы арендовать небольшую квартирку в Париже. Немного пожить здесь, а затем переехать в Лондон или Милан. Заниматься букинистикой, читать. Наслаждаться сексом когда и с кем угодно. Я промолчала, решив отложить эти мысли до лучших времен. Сейчас нужно было сосредоточиться на книге. Когда мы вернулись в гостиницу, пришло письмо от Джима. «Лили! Как же я рад получить от тебя весточку! Надеюсь, мои письма за последние несколько лет тоже до тебя доходили. Как книжный бизнес? Как Эйбел? Отвечаю на твои вопросы: фамилия Ива – Сен-Клер (адрес прилагаю). Ты хоть в город выбираешься? Может, как-нибудь сходим пообедать? У Анджелы и детей все в порядке – Эдриану уже одиннадцать, а Китти тринадцать. Как летит время!.. Анджела передает большой привет и тоже будет рада встретиться. Звони в любое время». Просмотрев почту, я обнаружила, что в последний раз писала ему пять лет назад. С тех пор он продолжал присылать сообщения пару раз в год, но ответа так и не дождался. «Спасибо огромное! Прости, что не отвечала. Скоро позвоню!» – тут же напечатала я. Но отправлять не стала, решив и в самом деле позвонить. Мы проболтали сорок пять минут. Я рассказала ему о продажах, об ухудшающемся здоровье Эйбела, ни словом не упомянув Лукаса и поиски рукописи. А Джим рассказал о детях, своей новой книге и общих знакомых – моих бывших друзьях. Мы посокрушались, что жизнь порой чертовски несправедлива. За те годы, что мы не виделись, он потерял обоих родителей, а у Анджелы возникли какие-то проблемы со здоровьем – врачи до сих пор не могут поставить диагноз. Мы договорились пообедать в Бруклине ровно через месяц. – С кем это ты говорила? – спросил Лукас. – Со старым другом. Я отправила сообщение Иву Сен-Клеру. Поскольку до этого мы встречались всего пару раз, мне неудобно было звонить. Однако Ив, который обожал оказывать услуги писателям, сразу перезвонил. – Так ты в Париже? Жаль, не получится заказать столик в «Ле Сэнк», но постараюсь найти что-нибудь не менее приличное. Надеюсь услышать за ужином о новом романе! Рассмеявшись, я сказала, что новый роман пока не написан, что с удовольствием поужинаю с ним в следующий раз и что мне нужно срочно связаться с Жан-Мишелем Флорианом. – К сожалению, тут я помочь не могу, – огорчился Сен-Клер. – Мы с ним не друзья. У Жан-Мишеля нет друзей – только враги и деловые партнеры. Это все, что известно о его взаимоотношениях с другими людьми. Мне всегда казалось, что он и не человек вовсе, а машина по зарабатыванию денег. Флориан владеет контрольным пакетом акций пяти издательств и одной из лучших в мире личных библиотек, но вряд ли увлекается литературой. Конечно, он что-то читает, но только чтобы добыть информацию, – последнее слово он произнес с явным отвращением. – Или о чем-то узнать. Например, как достичь мирового господства и избавиться от врагов… Не знаю, что ты хочешь продать или купить, но мой тебе совет: найди другого клиента. Я спросила, встречались ли они. Оказалось, что да, – правда, исключительно по работе, на культурных мероприятиях. Но не перекинулись и парой слов. – А знаешь, кто имеет на него зуб? – спохватился Ив. – Люсьен. – Что за Люсьен? – Люсьен Рош. Помнишь его? Писатель, старый друг твоего покойного мужа… Эйбел представил меня ему в Париже в тот год, когда мы только начали встречаться. Люсьен Рош написал пять книг – я считала его лучшим из современных писателей. Хотя особой популярностью его произведения не пользовались. Интересно, что могло связывать их с Жан-Мишелем, который издавал лишь гламурные бестселлеры?.. Из-под пера Люсьена выходили странноватые полубиографические романы, которые продавались в количестве не более двух тысяч экземпляров – в основном их покупали коллеги по писательскому цеху. Одна из книг резко обрывалась на середине главы. Сюжет другой развивался исключительно в сносках к какой-то тягомотине о политике и мечтах. – Вообще-то Эйбел вполне себе жив. Но ты прав, они действительно дружили. Ив пришел в ужас от собственной бестактности и рассыпался в извинениях. Я заверила его, что ничуть не сержусь и спросила, как связаться с Люсьеном. Сен-Клер обещал немедленно выслать всю контактную информацию. Мы договорились поужинать в мой следующий приезд. На прощание он торжественно произнес: – Лили, если тебе хоть что-нибудь понадобится… На писательские гонорары особо не разгуляешься, а ко мне жизнь была более чем щедра. Я хотела по привычке соврать – мол, у меня все отлично, и не нужна мне ничья помощь и тем более жалость, – но потом подумала: «А почему бы нет?» – Спасибо, Ив. Возможно, я как-нибудь поймаю тебя на слове. Тепло попрощавшись, мы закончили разговор. * * * Когда-то Люсьен Рош был моим кумиром. Он писал о чем хотел, абсолютно не задумываясь, как это воспримут читатели. Большинство из коллег-литераторов готовы перегрызть друг другу глотки, чтобы попасть в список бестселлеров, а кровожадные соцсети еще больше подогревают их вражду. В итоге ценность книги стала определяться лишь количеством проданных экземпляров. Однажды какой-то голливудский актер захотел приобрести права на экранизацию его романа – хотя не представляю, что можно выжать из биографии собаки? – и Люсьен в знак протеста публично сжег эту книгу в одной из парижских галерей. Месье Рош знал то, о чем все остальные – включая меня – успели позабыть. Я несколько раз переписывала сообщение, прежде чем отправить. «Добрый день! Меня зовут Лили Альбрехт, я жена Эйбела. Не уверена, что вы меня помните – мы встречались лет десять назад. Я сейчас в Париже, и мне не помешала бы ваша помощь в одном вопросе. Могу я пригласить вас завтра на обед?»