Я тщательно следил за тем, чтобы не вызывающий доверия провожатый не завел нас в какую-нибудь ловушку, мониторя его эмоции. Но тот после моего внушения оказался слишком перепуган, чтобы даже допускать мысли о мести или вернуться к своим первоначальным намерениям. Сейчас он больше всего хотел испариться в неизвестном направлении, лишь бы не находиться рядом с жутким и ужасающим дедом. Это я о себе, если что. Через полчаса армянин вывел нас к какой-то безымянной кафешке под открытым небом, где вкусно пахло шашлыком, и были свободны почти все столики. Там мы расселись в самом дальнем углу, и я не удержался от того, чтобы заказать нам с Викой по порции жареного мяса. Хоть я и мог обходиться без еды, но все мои органы исправно функционировали, да и старые привычки оказались практически неискоренимы. Поэтому стоило лишь сочному мясному аромату пощекотать ноздри, как желудок начал требовательно бурчать. Организатор встречи в это время сидел тише мыши под веником, и только опасливо косился в мою сторону, боясь даже кинуть взгляд в сторону Вики. И меня такая покладистость вполне устраивала. Когда к нам за столик подсел еще один мужчина, вопреки моим ожиданиям, вполне славянской наружности, армянин сбежал, даже не попрощавшись. – Чего это с ним? – Озадаченно спросил визитер, глядя вслед улепетывающему южанину. – В первый раз его таким зашуганным вижу. Мы не стали ничего на это отвечать, сосредоточившись на поглощении сочного жареного мяса. И наш собеседник, видя, что никто из нас не спешит с объяснениями, просто махнул на сбежавшего парня рукой. – Так это вы в хотите в Турцию перебраться? – Сходу переключился он на деловой разговор, не утруждая себя ни приветствием, ни знакомством. – Мы, – согласно кивнул я. – Документы при себе есть? – Были б документы, мы бы летели самолетом, – я прямо взглянул на контрабандиста, но тот вполне достойно выдержал мой взгляд. – И зачем вам туда? – Полюбопытствовал он, не особо впечатленный глубиной тьмы, плещущейся в моих глазах. Было видно, что этот человек встречал на своем жизненном пути достаточное количество опасностей, так что этого бывалого одним только грозным видом напугать нечего и надеяться. – А это как-то может повлиять на цену? – Конечно, причем, влияет уже сейчас. Чем меньше вы мне нравитесь, тем выше цена. – Тогда просто называй уже конечную, – раздраженно бросил я. – Я не собираюсь тут перед тобой плясать, мы, как ты мог заметить, не два червонца, чтоб каждому нравиться. – А я ведь могу и отказать вам, – мужчина откинулся на спинку пластикового стула, неприятно ухмыляясь. – В конце концов, я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы брать на борт неизвестно кого. Про «не нуждаюсь в деньгах» он соврал настолько нагло, но натурально, что я даже заколебался, пытаясь переварить диссонанс между его истинными эмоциями и наглым выражением лица. – Тогда мы найдем кого-нибудь другого, – осадил я зарвавшегося контрабандиста, – потому что мы деньги платим именно за то, чтобы мы и дальше для всех оставались «неизвестно кем». Судя по тому, как взвились внутри визитера разочарование и досада, я ударил в самое больное место. Он прекрасно понимал, что он не единственный предприимчивый делец на побережье, не срастется с ним, мы пойдем к кому-нибудь еще. А вместе с нами уйдут и наши денежки. – Полторы штуки зелени, – кисло выдавил из себя мужчина. – За обоих, – вставил я ремарку. – За каждого! – Нет, ты не понял, – иронично глянул я на алчного капитана, – это не было вопросом. Полторы тысячи за двух пассажиров, это вполне справедливая цена. – Этого мало… – попытался взбрыкнуть собеседник, но судя по тому, какую пляску устроила у него в душе жадность, он уже считал эти доллары своими. Оставалось просто немного его додавить. Не то чтоб мне было так жалко денег, просто с такими ценниками на подпольные услуги наличности могло реально не хватить, а раздобыть еще было очень затруднительно. Если только плотно не заняться разбоем, конечно же. Так что поторговаться стоило хотя бы ради приличия, а то неизвестно еще, сколько нам границ предстоит пересечь, и в какую копеечку это встанет. – Тысяча восемьсот, и по рукам. – Две, и отправляемся хоть сейчас! – Контрабандист криво ухмыльнулся и протянул мне ладонь, предлагая скрепить сделку исконно древним жестом. – И деньги вперед, – попытался он выторговать для себя последнюю преференцию в нашей небольшой договоренности, когда я пожал его руку. Я лишь посмеялся над природной наглостью незнакомца, и решил немного ему подыграть. – Держи, – на стол легло несколько сложенных купюр, которые исчезли в ладони контрабандиста быстрее, чем я успел моргнуть. – Эй, тут только пятьсот, где остальное?! – Капитан несколько раз перебрал в пальцах доллары, делая это с ловкостью счетной машинки, словно ожидал, что при следующем пересчете их станет больше. – Это аванс, остаток от суммы получишь на турецком берегу. Я ожидал, что собеседник сейчас разразиться руганью, требуя остальное, но тот только невозмутимо пожал плечами, принимая мои условия. – Что ж, клиент всегда прав! Вы готовы пройти на судно? Глава 9 До Турции мы добрались вообще легко. Стоило нам отплыть от российского берега, как с плеч словно бы свалилась гигантская гора, ощутимо придавливающая своим немалым весом. Исчезло ощущение того, что мы бежим, как загоняемая дичь. Теперь только лишь пахнущий морем воздух приятно наполнял наши легкие, даря ощущение полной свободы. – Сереж, я тут вот о чем подумала, – заговорила как-то Виктория, пока небольшое суденышко несло нас по волнам, – а зачем ты так рвешься на этот Зов? – Как, зачем? – Не понял я ее вопроса. – Чтоб быть уверенным, что древний некромант никак не сможет вырваться на свободу! – Но ведь не вырвался до сих пор? Сколько там прошло уже веков? Та эпидемия чумы, которая оказалась истребительной войной, если Древний говорил именно о ней, прошла лет семьсот назад, но он все еще не сумел освободиться. Какова вероятность, что он сумеет выбраться в ближайшие лет, ну, допустим, сто? – Да откуда я знаю? Поэтому я и хочу убедиться, что его тюрьма достаточно прочная, чтобы сдержать его еще на столько же. А там, надеюсь, он угаснет окончательно, как и все остальные Жрецы. – А тебе не кажется, что ты слишком сильно зациклился на этом? – Спросила Вика со странным прищуром. – Ты, конечно, извини, но ты точно уверен, что это твои мысли и твое стремление? А вдруг, твое появление как-то сможет способствовать воскрешению Древнего, независимо от твоих желаний и намерений? – Хм-м… – я не на шутку задумался, пытаясь прикинуть вероятность такого исхода. А ведь правда, с чего я так самозабвенно кинулся к последнему пристанищу выжившего Темного Жреца? Неужели прошедшие столетия не являются достаточной гарантией того, что стены его темницы достаточно прочные? Разве тот факт, что он связался со мной и открытым текстом просил помощи, не говорит о том, что самостоятельно он выбраться не может? Но если так, тогда для чего мне все это? Очевидно, что весь механизм этого Зова строится на каком-то непознанном воздействии на мой дар. Опять же, если принять во внимание слова Древнего, моя Тьма сейчас нечто вроде капризного дитя, которого любой взрослый легко может обвести вокруг пальца. Можно ли поставить тысячелетнюю мумию, истребившую за несколько лет половину Европы, на роль такого взрослого? О да, без сомнения. Я рядом с ним даже не ребенок, а жалкий головастик. Ну и принимая во внимание этот вывод, может ли он пытаться заманить меня обманом, прекрасно осознавая, что не в полной мере управляюсь с Даром Морты, и многие его требовательные позывы воспринимаю как свои? – Черт, Вика, ты права! – Воскликнул я, разозленный на собственную узколобость. – Вся эта затея изначально дурно пахла! Почему ты не сказала об этом сразу? – Да как-то времени не было… – смутилась девушка. – Сначала, мне было безразлично, куда бежать, лишь бы подальше от всего и поближе к тебе. Потом этот сумасшедший марафон через половину страны… первое время я вообще в шоке была от того, как ты легко преступаешь закон. Оружие, похищения людей, взлом, угон автомобилей… а потом, когда немного попривыкла, то стала занимать себя размышлениями. Но от тебя постоянно исходило такое напряжение, что тебе явно было не до моих умозаключений. И тут Вика была абсолютно права. Я все время ждал подлянки от каждого встречного, и под всяким кустом мне мерещилась засада. За все время нашего бегства, канаты моих нервов оставались на пределе натяжения, которого я даже не замечал. Хоть и переживал я не за себя, а за Викторию, все равно вряд ли бы сумел услышать своего собеседника. Да уж, что ни говори, а она у меня умница… Крепко обняв Викторию, я поцеловал ее в щеку, уколов многодневной щетиной, отчего она смешно сморщилась и попыталась в отместку укусить меня за нос. Сейчас мне кажется, что многочасовое плавание на том катерке до турецких берегов было самым счастливым и беззаботным временем в моей жизни. Никуда не нужно было бежать, прятаться, убивать других или умирать самому. Мы с Викой просто прекрасно проводили время, наслаждаясь обществом друг друга. Тогда я ощутил, что стал еще чуточку более живым, нежели сразу после своего воскрешения. Но все имеет свойство заканчиваться, завершилась и эта поездка. Контрабандист высадил нас глубокой безлунной ночью посреди пустынного берега, лишь обозначив, в какой стороне находится ближайшая дорога. Больше он не был нам ничем обязан, как и мы ему, поэтому каждый отправился в свою сторону – он обратно в Россию, а мы дальше на юг. Турция, конечно, была прекрасная страна, но жить в ней нормально таким нелегалам, каковыми являлись мы с Викой, было довольно затруднительно. Раз уж у меня в очередной раз сменились приоритеты, и поиск могилы Темного Жреца уже не стоял первоочередной задачей, то тут нам делать было нечего. Мы не раз обсуждали с ней конечный пункт нашего путешествия, искали место, где могли бы осесть и жить в свое удовольствие, позабыв обо всем. И чем больше мы об этом говорили, тем больше понимали, что никакая развитая страна не сможет стать нашим новым домом, потому что рано или поздно, но мы попадемся в жернова правоохранительной системы. Или нас все-таки найдут там российские спецслужбы. Можно было попробовать иной вариант – заработать с помощью моей Силы столько денег, сколько смогу унести, и сделать нам поддельные документы. Но действовать открыто как медиум я не мог, потому что тогда Кремль однозначно бы меня вычислил, а скрытно, как некромант, не хотел. Да и Вика откровенно протестовала против такой затеи, считая что начинать новую жизнь с убийств (пусть и каких-нибудь неисправимых преступников), это совершенно неправильно. В общем, мы единогласно решили, что нашим новым домом должна стать какая-нибудь теплая страна со слабо развитыми государственными институтами власти, где всем плевать, кто ты такой, и какое прошлое за тобой тянется, если ты никому не мешаешь жить. Страна, где существует только право сильного, а у остальных только обязанности перед ним. И, к нашему счастью, таких стран было в достатке. Можно сказать, едва ли не целый континент. Вы уже, наверное, догадались, какой. Да, мы направились в Африку. Дикий и забытый богом континент, которым вообще мало кто интересуется в остальном. Более-менее там обжит и развит лишь север, а вот юг – покрытая тайной терра инкогнита. Там воюют все разом со всеми. Друг с другом, с соседями, с повстанцами, с приезжими. Там могут убить человека за бутылку воды или десяток баксов, и убийцу никогда не найдут. Да даже и искать не станут, скорее всего. И на этом же материке наемники всех стран натаскивают своих щенков на человеческое мясо. Бедные недра, бедные люди, бедная земля. Здешние обитатели никому не интересны, кроме самих себя. В этих бескрайних саваннах может произойти геноцид целого народа, но никто во всем мире не обратит на это внимания. И никакая демократия не понесет туда блага свободы, потому что в тех степях ловить им совершенно нечего. Вот вы, к примеру, слышали что-нибудь про истребление народа Тутси в Руанде? Целый миллион человек был уничтожен за каких-то три месяца. Слышите? Миллион! Тогда улицы городов были просто усеяны трупами, словно коврами, и не было свободного места, чтобы ступить на землю. Такая масштабная и быстрая бойня легко превзойдет даже зверства фашистов. Вы, возможно подумали, что это было давно, когда люди еще пользовались дилижансами и голубями для передачи сообщений? Лет двести, может сто назад, или в разгар второй мировой войны, когда вся планета превратилась в театр военных действий. Тогда миллион жертв в какой-то далекой Руанде вполне мог затеряться в ворохе страшных событий того времени. Но спешу вас разуверить, это случилось в девяносто четвертом году. Тысяча девятьсот, разумеется. Да-да, в год, когда наша страна вовсю смотрела Санта-Барбару, когда дети ждали по каналу «ОРТ» новую серию «Утиных историй» и играли в китайские «Дэнди», ведя войну со своими родителями за «выгорающие» кинескопы цветных телевизоров, где-то в Африке совершенно незаметно погиб миллион человек. И мало кто обратил на это внимание в целом мире. Ну скажите, разве я сильно ошибаюсь, когда надеюсь, что человек с моими способностями сумеет затеряться на бескрайних просторах континента, охваченного вечной войной? Единственное сомнение, которое меня гложет, так это то, что вряд ли я сумею в такой обстановке обойтись без убийств. Это хоть и повышает риск отлета моей крыши, но, надеюсь, Вика поможет мне сдерживать своего внутреннего зверя. Если нет, мы пойдем дальше, в еще менее обжитые места. Мир большой, уж для пары беглецов место в нем обязательно найдется. Переберемся через океан, попытаем счастья в Латинской Америке, в тамошних джунглях, насколько я слышал, целые заводы, аэродромы и города наркокартелей скрываются. В общем, мы снова двинулись в путь. Перебравшись на Аравийский полуостров, мы стали чувствовать себя совсем уж свободно. Нас никто не знал, и мы никого не знали, да и вообще были неинтересны большинству местных жителей. Шуршащие американские президенты помогали легко нам преодолевать сотни километров по обширным пустыням Аравии. Нам даже довелось один отрезок пути преодолеть на верблюдах. Очень экзотический и своеобразный опыт, должен вам сказать. Особенно на фоне того, что горбатые скотины шарахались от меня, как от огня, не давая даже приблизиться к ним. Тогда местные аборигены с большим подозрением смотрели, как от меня галопом улепетывают один за другим эти величавые корабли пустыни. В конечном итоге мне подвели настолько старую животину, что она, казалось, если опуститься на песок, то больше никогда не поднимется. Но этот старый верблюд оказался единственным, кто позволил мне забраться на него. Видимо, он уже достаточно устал от жизни, чтобы перестать бояться смерти. Когда я наконец-то слез с его горба, то испытал настоящее облегчение. Езда на живом транспорте это не совсем то, что могло настроить меня на умиротворяющий лад. А вот Вике очень даже понравилось. Расстраивало только то, что мы не могли ехать рядом, потому что тогда уже ее верблюд начинал шарахаться. В общем, путь проходил в большинстве своем спокойно. Многие встреченные на нашем пути аборигены так или иначе замышляли против нас что-то нехорошее. Как минимум, большинство из них хотели нас ограбить, но мне чаще всего хватало одного лишь взгляда исподлобья, чтобы они отбросили подобные мыслишки. А особо отмороженных и алчных я отваживал от дурных намерений легкими касаниями Силы. Так мы добрались до самого Йемена, став настолько смуглыми, что едва-едва не сравнялись цветом с мореной древесиной. Долгий поход сквозь раскаленные пустыни высушил и укрепил наши тела. Пусть его и нельзя было назвать легким, но на наших лицах все чаще и чаще мелькала улыбка. В исполнении Вики она была максимально искренней, ну а я пытался изобразить нечто наиболее убедительное, чтобы девушку не тяготило моя эмоциональная увечность. Мы были вместе, и это сейчас являлось самым главным. После Йемена мы пересекли в самой узкой части Красное море и попали в Джибути. Проклятый Зов манил меня дальше, и я даже позабыл о своем намерении игнорировать его. Мне хотелось дойти и хотя бы приблизительно понять, где находится могила древнего некроманта… Мы как раз подходили к Эфиопскому нагорью, когда голосом моего разума вновь стала Вика. Она тихонько позвала меня, когда я стоял, гипнотизируя взглядом далекие горные пики, простирающиеся на множество километров вдаль, и взяла за руку. – Ты, случайно, не о Темном Жреце сейчас думаешь? – О нем… – признался я. Да и смысл было что-либо отрицать? – Его Зов идет оттуда, с гор? – Да… или откуда-то из-за них.