– Неужели? – Ну, не совсем, – замялся секретарь, – просто сегодня в девять утра по московскому времени к российскому посольству в Джибути пришел… э-э-э… Нелюдь. – Нелюдь? – Удивился президент. – И как вы это поняли? – Понимаете… она принесла свою голову в руках, до смерти перепугав охрану. И еще мертвец передал записку… – И что в ней было? – От нетерпения президент подобрался, словно готовящийся к прыжку кот. – Он просил известить о том, что владеет какой-то информацией, что можно расценить как приглашение к диалогу. – К диалогу… – глава государства выдохнул и обмяк в кресле, словно сильно опьянел за одну секунду. – Это уже обнадеживает… – Какие будут распоряжения, господин президент? – Значит так… – глава государства помассировал переносицу, пытаясь собраться с мыслями. – Нужно организовать сеанс видео-конференц-связи с Джибути, соблюдая все меры предосторожности. Я не думаю, что Аид придет на встречу лично, скорее всего, подошлет кого-нибудь из своих умертвий… – президент даже и не заметил, что употребил слово, которым называли ходячих мертвецов в документальном фильме от Дискавери. – Мы должны быть готовы к любым неожиданностям, не стоит сбрасывать со счетов и такую вероятность, что для нас готовят западню. Представь, какие проблемы начнутся, если действующий от имени Российской Федерации посол начнет делать то, что ему прикажет Аид? Хватит с нас международных скандалов… – Я понял вас. Вы будете принимать участие в видеоконференции? – Лишь косвенно. Но очень хочу послушать, что именно нам скажет человек, утопивший Москву в крови. – Все ясно, господин президент. Разрешите идти? *** – Захар Дмитриевич, доброй ночи. Металлический запор одиночной камеры лязгнул, вырывая экс-генерала из объятий беспокойного и обрывчатого сна. – А? Чего? – Амелин спросонья туго соображал, и не мог понять, зачем его разбудили. – Болотов? Дима?! – Да, Захар Дмитриевич, он самый. Темный силуэт, стоящий в залитом светом проеме шагнул внутрь и слегка прикрыл за собой дверь камеры. И бывший военный теперь уже точно узнал в нем своего верного помощника. Бывшего помощника. – Ты какого хрена тут забыл, Болотов? – Зашипел на него Амелин. – Хочешь со мной по соседству каземат занять?! – Не беспокойтесь, пару минут у нас есть. Один начальник вполне конкретного исправительного заведения мне крепко задолжал, так что все в порядке. О нашем разговоре никто не узнает. Как вы вообще тут? – Как видишь, Дима, – проворчал экс-генерал, обводя ладонью свою обитель, в которой кроме металлического унитаза и деревянной койки ничего больше не было. Даже маленького окошка, откуда можно было смотреть на небо. – Апартаменты класса люкс. Я, конечно, понимал, что со мной не будут миндальничать, но объявить одним из заговорщиков… такой подлости я не ожидал. – Обидно, наверное? – Участливо поинтересовался Болотов, действительно выглядя обеспокоенным. – Да хрен с ним, Дима. Пусть хоть чертом меня назовут. Главное ведь то, что именно я сумел остановить эту мертвячью заразу. А уж что со мной теперь сделают – дело последнее. – Кстати об этом, Захар Дмитрич… я хотел принести вам новости с воли. Думаю, вам надо об этом узнать… – О чем узнать, Болотов? – В голосе Амелина послышалось тщательно упрятанное волнение, а на лбу мгновенно выступила испарина. – Аид вернулся. – Что?! – Да, товарищ генерал, эта тварь жива, и вы ни за что не догадаетесь, кто это. Помните того медиума, которого мы хотели определить инструктором в центр спецподготовки? Амелин потрясенно молчал, глядя в одну точку. И даже то, что его бывший подчиненный обратился к нему по званию, которое у него давно уже отобрали, не смог вернуть экс-военного в реальный мир. Аид вернулся… значит, все было напрасно… – Захар Дмитриевич? Эй! – Болотов потряс начальника за плечо, но тот даже не моргнул. Осужденный военнослужащий просто отключился от этого мира, погрузившись глубоко в свои переживания. И единственное, на что он нашел в себе силы, это попросить своего верного помощника оставить его. Глава 17 Как только охрана посольства получила мое послание, я забрал всю Силу у зомби, позволив духу Георга отправиться в чертоги своего бога. Он достаточно поработал и теперь заслужил покой. Сам я находился в пригороде Джибути, вместе с Викой, а для непростого разговора с соотечественниками отправил одного из мертвых фалааго. Я еще не настолько выжил из ума, чтобы лично идти на встречу с недавним врагом. Большие начальники, видимо, тоже думали схожим образом, ожидая от меня подвоха, поэтому они эвакуировали из здания посольства всех ключевых фигур, оставив внутри только усиленную охрану. Ну да, мне понятны их опасения. Все-таки дипломат – это голос России. Завладей я их телами, то перспективы для моей родины открылись бы весьма кислые. В теории, это могло бы означать разрыв любых отношений с этой африканской страной, а то и вовсе объявление войны. Так что пусть спасают своих парламентариев, мне они были не нужны. К моему удивлению, поле для дальнейшей встречи организовали умопомрачительно быстро. Уже к полудню с посольства были спущены российские флаги, а ворота призывно распахнулись. Что это, если не приглашение? Подконтрольный мне мертвец вскоре приблизился ко входу, и там же был встречен парой крепких ребят, преградивших ему путь. – Стоять. Сюда нельзя. Здесь закрытая территория, – объявил один из них на несколько корявом, но грамматически правильном английском. – А я думал, что вы готовились ко встрече со мной. – Ответил я голосом мертвеца на родном языке. – Я ошибся? Мне еще пойти погулять? – Э-э-э… – на лицах обоих мордоворотов отпечатался напряженный мыслительный процесс. – Ты… вы Аид? – Если вам так проще меня называть, то да. Я к этому прозвищу относился абсолютно ровно. В чем-то я даже считал его остроумным и патетическим. Если людям проще звать меня именем языческого бога мертвых, то пусть так оно и будет. Меня подобное не задевает. – Э-э-э… извините, но мы должны вас досмотреть. У нас инструкции… Мне было почти забавно наблюдать за тем, как пара верзил тушуются и мнутся перед субтильным негром, едва ли не спрашивая у него разрешения на обыск. Однако же я пришел сюда налаживать сотрудничество, поэтому не собирался оскорбляться на эту просьбу. Вместо ответа я просто приказал марионетке раскинуть руки в стороны, чтобы охранники могли беспрепятственно его обыскать и проверить ручными металлодетекторами. Все время в процессе досмотра, здоровяки опасливо косились на неподвижно замершего мертвеца. Они словно бы ждали, когда тот сорвется с места и нападет на них. Но, как я и сказал, я пришел не воевать, а искать союзников, так что вся процедура прошла штатно и не отняла много времени. Не найдя у трупа никакого оружия или того, что могло бы быть использовано в качестве оружия, мордовороты прилежно закрыли ворота и повели марионетку внутрь здания. А уже в самом посольстве, прямо в просторном вестибюле, его подвели к столам, на которых были расставлены пять плоских мониторов. На них один за другим начали появляться различные незнакомые мне лица. Двое из них были в военной форме, один в рубашке со слегка распущенным галстуком, а остальные в строгих костюмах, словно на светском приеме. При всем при этом, лица у них были одинаково серые и постные, так что мне их отличать удобнее было только по одежде. – Эм, здравствуйте. Вы не очень-то похожи на… кхм… Аида, – с великим скепсисом в голосе проговорил один из участников этого странного собрания. – Вы хотите сказать, что ждали меня лично? – Мертвец покорно изобразил иронию на своем лице. – Сами-то вы не рискнули прийти на встречу, и даже вывезли послов из здания. – Вы… следили за ними? – Собеседник ощутимо напрягся, словно почуял в моих словах угрозу. – Просто наблюдал со стороны, – поспешил я успокоить его. – Я не собираюсь устраивать новую войну, я хочу поговорить. – У вас весьма странные способы призыва к диалогу… простите, как к вам лучше обращаться? – Как хотите. – Пожал за меня плечами покойник. – Можете по имени, можете по выдуманному вами прозвищу. – Хорошо, Сергей, мы вас услышали. Так вот, у вас очень странные методы вызывать на диалог. Когда обезглавленный человек приходит на порог российского посольства, то это совсем не располагает к дружеской беседе. Скорее, это вызывает желание вывезти свою дипмиссию из страны. – А я и не предлагаю вам свою дружбу. Но зато у вас не возникло вопросов и сомнений в том, что я это действительно я. И с другой стороны я могу понять ваше беспокойство. В Москве я показал себя не с лучшей стороны. – Не с лучшей стороны? – Это завопил уже дядечка с другого экрана. – Да почему мы вообще разговариваем с этой тварью?! Для вас что, все эти жертвы ничего не значат?! Сотни… Изображение на мониторе с крикуном замерло, как на зависшем телевизоре, а потом и вовсе потухло. Кто-то, похоже, отключил его от видеоконференции. – Просим прощения за нашего коллегу, – заговорил первый участник абсолютно ровным тоном. – Он в прошлом году потерял сына в… ну, вы, наверное, поняли где. После этих слов лицо возмущавшегося чиновника мне вдруг показалось каким-то смутно знакомым. Воспоминания из моей прошлой жизни начали восставать в моем мозгу какими-то призрачными образами, и чтобы их рассмотреть, приходилось как следует напрягаться. Такое ощущение, словно бы я уже видел его, только лет на двадцать моложе… подвал Сафарова, море Тьмы, Измененные, мои пленники. Точно, ошибки быть не может. – Фамилия его сына Савченко? – Поинтересовался я. – Вы… вы помните имя каждой жертвы? – Только тех, кто был причиной всех этих жертв. – Марионетка взглянул прямо в объектив камеры, и мне показалось, что четыре собеседника синхронно поежились от этого взгляда. – Скажите, этот недовольный господин все еще может нас слышать? – Вероятно да, – расплывчато ответили мне. – Техническая сторона вопроса находится вне нашей компетенции. – Тогда я хочу, чтобы он это услышал. Или чтобы вы передали ему мои слова. – Мертвец сделал пару шагов по направлению к веб-камере, и навис прямо над ее объективом. – Вы, неизвестный господин, отец ублюдка, который сам повинен в том, что произошло. И с ним, и со столицей. Если бы меня столь настойчиво не пытались убить, ничего бы этого не случилось. Так что подумайте десять раз, если захотите бросить мне подобное обвинение снова. Потому вы, безымянный сударь, в этих жертвах виновны не меньше. Вы произвели на свет и воспитали одну из тех мразей, чьи поступки вынудили меня защищаться. Повисла глухая тишина. Люди на экранах, по-моему, даже моргать старались через раз. Мой спич если и не произвел впечатления на всех, то, как минимум, заставил задуматься. И это было вполне хорошо. Потому что вести переговоры с проигрышной позиции побежденного агрессора для меня было слишком невыгодно. Пусть эти сытые лица задумаются над первопричинами, и тогда мы с ними сможем поговорить почти на равных. – Ваша позиция стала несколько более понятной для нас, – хмуро пробормотал один из мужчин в кителе, – не скажу, что она нам близка, но уже хотя бы стала прослеживаться причинно-следственная связь. – Вот и прекрасно. Тогда, может быть, вы выслушаете меня?