В этот момент толпа замерла, глядя на скорбящую мать, а у купца отлегло от сердца. Он, дрожа и сдерживая слёзы, ощутил облегчение — увы, обманчивое. — Не марайте ваши руки, боги запретили нам проливать кровь людскую, — блеснула своими безумными глазами голодранка и наступила на кисть коротышки, с силой давя на неё и стараясь сломать каждую фалангу, каждое сочленение в пяти маленьких пальцах. — Вот только если карлой (4) сотворён, то в люди не тянися! Если и заслуживает он какой-то смерти, если есть в мире справедливость — то рождённый букашкой букашкой и подохнет! Раздавите гниду! — Правильно! — подхватил один из сообщников и прыгнул на ногу Хруща: лилипут взревел, а в кости раздался громкий треск. Купец завыл от ужаса и протянул руки к окружившим его жадным до крови горожанам, моля о пощаде. — Пощадите... прошу! Клянусь, я ни в чём не виноват! — сорвалось с его высохших губ. — Отпустите, я дам столько золота, сколько попросите! Позовите князя, проведём справедливый суд... я готов отвечать за свои прегрешения, но никакого ребёнка я не убивал! — Слышите?! — не унимается убитая горем мать. — Он хочет купить наши души! Думает, что всё в этом мире позволено тем, чья мошна набита до отказа! — И то правда! Заодно все они — князья, бояре, знатные купцы! Один за другим взбудораженные горожане набросились на Хруща и стали остервенело прыгать на нём, давить, пинать, отбивать всё, до чего могли дотянуться их ноги. Совсем скоро член торгового братства, покрытый синяками и пылью, перестал сопротивляться и остался лежать на земле в жалком состоянии, с переломанными конечностями и угасающим сознанием. Жестокость толпы была воплощением их ярости, их веры в то, что они вернули себе власть не только над неуправляемой силой смерти, но и над городом. И одной несчастной жертвой их жажду разрушения уже было не утолить. — Народ построил Новгород, народ здесь живёт и торгует — так покуда мы будем терпеть гнёт от тех, что ставит себя выше?! — забравшись на бочку, выкрикнула нищенка. — Торговое братство, что обирает всех до нитки и обогащается за наш счёт?! Посадник, делающий вид, что не замечает творящегося произвола?! Или князь-иноземец (5), решивший, что лучше нас всех?! Довольно! — Пришла пора вернуть то, что нам принадлежит! — забурлила толпа. — Настало время показать, кто хозяева на новгородской земле! Лозунги подкупленных агентов настолько вселили уверенность в горожан, что они принялись повторять их и схватились за всё, что можно было использовать в качестве оружия. Заряженные опасным коктейлем из гнева, решимости и желания вернуть себе отнятое, жители Новгорода подобно наводнению хлынули на улицы торгового града, и поток этот двинулся в одном направлении — в Посад, к домам, принадлежащим оставшимся в живых из пятёрки богатейших купцов. Не все из бунтовщиков, однако, покинули рынок. Один из них, подливавший масло в огонь восстания наравне с убитой горем матерью, остался внутри заведения Хруща — и теперь за его действиями из-за старой двери в кладовую следили одновременно две пары очей. Глаза мужчины забегали по сторонам, ища любые признаки нужного ему предмета. Половицы заскрипели под его сапогами, когда он сделал шаг вперёд, к покрытому толстым слоем пыли стеллажу. На полках аккуратными рядами стояли баночки со всевозможными настоями и мазями, на которых были указаны их лечебные свойства, ниже в коробочках из лыка лежали самые разные талисманы и обереги. — Где же он... В нетерпении он принялся шарить морщинистой рукой между банок и флаконов, небрежно отбрасывая их в сторону в поисках спрятанных сокровищ. Часть их открывалась налету, и теперь в воздухе, смешиваясь с поднятой торопливыми движениями пылью, парили сухая лаванда, порошок из ромашки и цветы душицы. За минуту ровные ряды с лекарствами превратились в хаотичное нагромождение пузырьков и их разбросанного содержимого. Следом взгляд бунтовщика остановился на богато украшенном сундуке за прилавком, и сердце заколотилось в предвкушении. Не раздумывая, он бросился к стойке, скидывая оттуда и весы, и клетку с принадлежавшей Хрущу крысой. Сундук оказался открыт, но, к своему разочарованию, он обнаружил внутри лишь аккуратно разложенные документы и несколько золотых монет. Разочарование нарастало в нём, выливаясь в необдуманные поступки. Переполненный яростью и разочарованием, мужчина с размаху ударил рукой по полкам, отчего зелья посыпались на пол. Помещение наполнил тошнотворный запах из перемешавшихся микстур, отваров и бальзамов, а новгородец продолжил превращать когда-то полную порядка лавку в обитель хаоса. Кувшины были разбиты, травы разбросаны по полу, мебель опрокинута. На мгновение он обернулся и пристально посмотрел вперёд, обратив внимание на шорох за дверью в кладовую — но не придал тому большого значения, особенно с учётом того, что под его ногами... что-то блеснуло. — Нашёл, — расплылся он в улыбке до ушей, подняв с пола лежавший в одной из коробочек отлитый из серебра палец и внимательно рассматривая его в рассеянном дневном свете. — За него мне дадут больше, чем за все прошлые дела вместе взятые! Как только обрадованный мужчина выскочил из разгромленной лавки, своё убежище покинули и Ольга со Щукой. Девушка, вдохнув полный пыли и частичек высушенных трав воздух, быстро схватила лежащее на полу полотенце и намотала его на шею, закрывая горло: пусть она не во всём была хороша, но зато быстро училась на совершённых ошибках. — Нам нужно во что бы то ни стало догнать того человека и допросить, — Ольга открыла клетку, выпуская на свободу несчастную крысу, и вместе со Щукой выбежала на улицу. — Было что-то... за что следует зацепиться взгляду? — Жёлтый кушак считается? Конюх воеводы схватил спутницу, засмотревшуюся на оконченевшего хозяина лавки с оберегами и лекарствами, за руку и показал пальцем на нырнувшего в переулок обладателя яркого матерчатого пояса. * * * * * В дверь особняка настойчиво постучали, затем — ещё раз. Хозяйка дома не ожидала чьего-либо визита, поэтому гость был незваным, а тех, кто приходил без приглашения, жена главы торгового братства не любила ещё со времён службы в столичном дворце. На всякий случай спрятав в длинном рукаве сарафана острый кухонный нож, Милица отворила дверь... и увидела напротив никого иного, как Ари. — Пошто явился?! — недоверчиво прищурилась девушка, в глубине души удивлённая личностью гостя, отчего её глаза стали и вовсе парой узких щёлок. — Чего надобно тебе? — С Вепрем переговорить, — дружинник в противоположность своей собеседнице не смел смотреть ей в глаза и опустил взгляд куда-то на порог. — Нет его дома, отлучился по делам — на склады прибыла новая партия воска. А что стряслось? * * * * * — Раз не хочешь говорить нам подобру-поздорову — придётся наполнить твой молчаливый рот ещё раз, — одноглазый мужчина кивнул своим подельникам, и те поднесли к связанному дебелому купцу корыто, полное желудей. — Назвался Вепрем — так получи свою трапезу. Ну?! Торговец отчаянно замотал головой, пытаясь всеми силами отвернуть её от собравшихся вокруг наёмников, но те бесцеремонно схватили его за заплывшее жиром лицо, разжали челюсти и принялись проталкивать между губами пригоршню плодов дуба. — Ну же! Либо говоришь нам всё, либо жуёшь! Вепрь сжал зубы настолько сильно, насколько мог — до скрипа, до треска, но сопротивление оказалось бесполезным. Ожидавшие его на собственном складе люди ударили купца по челюсти и запихали внутрь горсть желудей. Такого натиска он не выдержал и принялся жевать их: с хрустом острые твёрдые осколки разодрали его нёбо, дёсны начали кровоточить, а губы и язык покрылись багровыми пятнами. — Хочешь ещё или не наелся? — одноглазый схватил его за губы и рассмеялся, на что Вепрь, издав нечеловеческий рык, выплюнул прямо в лицо обидчику смесь из слюны, сгустков крови и пережёванных желудей. Главарь наёмников лишь молча вытер рукой склизкую жидкость и схватил лежащий у его ног пыльный мешок, куда запустил свою кисть... и вытащил оттуда за бороду бледную, синюшную мужскую голову, которой потряс перед лицом задрожавшего торговца воском. — Узнаёшь своего товарища? Сначала он тоже сопротивлялся, но ему эта упёртость никак не помогла. Ты, думаю, умнее и не хочешь закончить таким же образом? * * * * * 1) Густера — рыба семейства карповых, близкая к лещам. В изобилии водится на Северо-Западе Европейской части России. 2) Падучая болезнь — эпилепсия. 3) Ляпис, он же "адский камень" — нитрат серебра (I), соль, в Средние века использовавшаяся для лечения эпилепсии. Обладает токсическим действием. 4) Карла (устар.) — то же самое, что и карлик, человек необычайно низкого роста. 5) Автор придерживается теории о том, что и по материнской (Ефанда), и по отцовской (Рюрик) линиям князь Игорь имеет скандинавское варяжское, а не славянское происхождение. Глава XXIV: Длань Бога. Часть II ГЛАВА XXIV: ДЛАНЬ БОГА. ЧАСТЬ II После нескольких томительных секунд молчания, по ощущениям, растянутым в часы, девушка всё же пригласила гостя войти, и Ари перешагнул порог дома главы торгового братства. Милица, тревожась не то от цели посещения её жилища дружинником, не от самого его присутствия, проводила молодца к столу и протянула чашу с водой — её бородач осушил залпом. — Что стряслось? — строго посмотрела она на него, и на гладком лбу проявились морщины, выдававшие всё напряжение. — Зачем тебе мой супруг? — Я всё расскажу, но сначала тебе лучше присесть. — Сама буду решать, садиться мне или стоять, Ари. Знай своё место и не забывай, с кем ты разговариваешь, я уже не та девица, которую ты знал раньше. — Вижу, — горько улыбнулся лысый дружинник. — Вашему мужу может грозить опасность, госпожа. Мы полагаем, что все пятеро купцов из торгового братства находятся в опасности, Вол — так точно, поэтому воевода распорядился приставить для охраны каждого кого-то из дружины. На жизнь Вепря уже покушались, возможно, эти люди не остановятся на одной попытке. — Вепрь — уважаемый человек, и у него множество завистников. Особенно после того, как он занял место главы братства из-за смерти Козводца, мужа Ланы. Немудрено, что кто-то решился вымогать у него золото, — девушка нахмурилась ещё больше, и теперь контраст между её нынешним выражением лица и привычной озорной усмешкой стал выразительнее. — Дела идут в гору, от заказов на воск нет отбоя: христиане с Запада разбирают его для своих свечей быстрее, нежели пушнину или соль. Как я уже говорила, он отправился в гавань, чтобы проверить прибытие новой партии товара. — Тогда мне лучше последовать туда же... — не завершив фразу, Ари краем глаза заметил какое-то движение снаружи и продолжил уже шёпотом. — Гости? — Ненавижу гостей, — Милица помотала головой и вздрогнула: во входную дверь принялись настойчиво стучать. Они обмениваются обеспокоенными взглядами — и удары по дереву сменяются громким треском, а сама дверь плашмя падает на пол, поддавшись беспощадному напору бунтовщиков. Четверо горожан врываются внутрь с пылающими от гнева глазами, один из них вооружён топором, остальные же полагаются исключительно на собственые кулаки и ярость. — Где Вепрь?! — взгляд обладателя оружия скользит по залу, пытаясь отыскать среди присутствующих в особняке хозяина дома, но никаких следов его здесь нет. — Где этот предатель?! — Не смей называть так моего мужа, пёс! — срывается с губ Милицы, и только спустя мгновение она осознаёт, какую ошибку допустила. — Муж, значит?! — ухмыляется один из восставших и показывает на неё пальцем. — Взять её, пусть ответит за грехи супруга наравне с ним! Раздувший ноздри Ари достаёт из ножен сверкнувший в полутьме клинок. Милица же быстро осматривает комнату, и её взгляд останавливается на тяжёлом латунном подсвечнике. Пышка хватается за канделябр, и кажется, что холодный металл придаёт ей уверенности в своих силах. Грузный мужчина со шрамом на лице бросается вперёд и взмахивает своим топором, но дружинник молниеносно парирует удар мечом, и их оружие с гулким лязгом сталкивается. Бунтовщик — стоит отдать ему должное — отвечает Ари ударом коленом в живот, и лысый соратник князя падает на столешницу, сдавленно завыв от боли. Занесённое над его головой лезвие через секунду обрушивается вниз, но воин в последний момент перекатывается по столу в сторону, и вместо его плоти топор пронзает сначала алтабасовую (1) скатерть с бахромой, а затем застревает в треснувшей дорогой древесине. Пока мужчина пытается вытащить оружие, обеими руками вцепившись в топорище, Милица взмахивает подсвечником и ударяет незваного гостя по затылку, отчего тот отшатывается и ничком падает на пол. — Что?! — отвечает девушка, ловя на себе одновременно выражающий благодарность и неудомение взгляд дружиннника. — Я три недели её вышивала!