– Вы имеете в виду питие? – Именно. Я без малого тридцать лет наркологом работаю. Такого насмотрелся. Повторяю: это был типичный случай неизлечимого женского алкоголизма. И я ничуть не покривил душой, давая тогда интервью. Ей нельзя было помочь, – отрезал Камышкин. – Я удовлетворил ваше любопытство? – В общем, да. Но у меня еще один вопрос. – Внимательно слушаю. – По словам ее соседей, круг общения Воронцовой был постоянным. Те, с кем она пила, если говорить без обиняков. Ее собутыльники были вашими пациентами. Так указано в уголовном деле. Вы ведь знаете их имена? – Ну, допустим. – Была версия, что Ладу убил кто-то из них. Я хотел бы найти свидетелей среди этих собутыльников Воронцовой. Возможно, кто-то из них еще жив. – Почему я должен вам помогать? – Я заплачу. За каждую фамилию пять тысяч. Вам, похоже, деньги нужны. Вы ведь здесь только подрабатываете? Но числитесь психиатром-наркоголом по-прежнему в диспансере. – Камышкин кивнул. – Значит, вся база по хроническим алкоголикам, состоящим на учете, вам доступна. – Врач снова кивнул. – Интересующие меня лица москвичи. Вряд ли они меняли место жительства. Мне нужны фамилии, Игорь Дмитриевич. Тех, с кем я мог бы поговорить о Ладе. О ее убийстве. – Десять тысяч, – резко сказал Камышкин. – У меня и в самом деле непростые финансовые обстоятельства. И не беспокойтесь: вам это недорого обойдется. Сомневаюсь, что хоть кто-то жив. – По рукам. – Рокотов встал. – Мой телефонный номер у вас есть, в медицинской карте записан, скинете фамилию и адрес в вотсап. Вместе с номером банковской карты, куда деньги перевести. Не обману, не беспокойтесь. – Сядьте, – нарколог кивнул ему на стул. Рокотов послушался и с интересом спросил: – Еще что-нибудь вспомнили? – Бог с ней, с Воронцовой, она давно в могиле. Давайте поговорим о вас. Лечиться будем? – А это уже случай мужского алкоголизма, – ухмыльнулся Рокотов. – Который тоже имеет особенности. Я себя контролирую. – Все так говорят. – Как видите, у меня нет запоя. – Это вы так думаете. От рюмки ведь сегодня не откажетесь? – Не откажусь, – подтвердил Рокотов. – И даже от двух. Но у меня на проблему взгляд обывателя: алкоголик не хочет ходить на работу и не видит иных радостей в жизни, кроме бутылки. А я вижу. Так и запишите, – кивнул Рокотов на свою медицинскую карту и снова решительно встал. Мол, разговор окончен. – В любом случае вы знаете, где меня найти, – сухо сказал Камышкин. – Более не задерживаю, – и протянул Олегу талон на оплату визита. Из медицинского центра Рокотов вышел, крепко задумавшись. Версия о том, что Лада встретила мужчину, с которым решила связать свою жизнь, не отпала. Но похоже, во время свидания что-то пошло не так, когда мужчина и женщина наконец остались наедине, в уютном гнездышке. В телефоне блямкнуло. Сообщение в мессенджере было от Жорки. «С Новым годом, Рокотов! Извини, что с опозданием, но в качестве оправдания у меня шикарная новость. Мне удалось узнать, откуда Судья отправил сообщение в твой блог. «Писишник» находится в офисе на Автозаводской, ай-пи адрес записан за Федерацией хоккея России. Ну как? Порадовал я тебя?» «Спрашиваешь, – отбил Рокотов. – Картина маслом. Я его, похоже, нашел. Спасибо, друг! С Новым годом!» «Расскажешь?» «Канечна. С меня ужин в кабаке. Там и отпразднуем Новый год заодно с Рождеством». «Ок. Держи в курсе. Если что: адвокат у тебя есть)))» Рокотов широко улыбнулся. Он не знал, как удалось Жорке сие обыкновенное чудо. Да и не хотел знать. Версия подтверждается: маньяк, безжалостно убивший Ладу, – это Александр Бессонов. Теперь есть, с чем идти в полицию. И Рокотов позвонил следователю. Дознаватель в провинциальной ментовке ему, честно сказать, не понравился: возрастной, весь словно молью побитый, взгляд равнодушный, однако другого знакомого мента в распоряжении Олега пока не было. В Следственный комитет дело еще не передали, определялся состав преступления, хотя в таких случаях уголовное дело возбуждают почти сразу. Но надо было кучу бумажек написать. Доследственная проверка. А праздники. Первого и второго января – их, считай, нет. Десять дней января вообще выпадают. Если у тебя нет проблем, в решении которых задействованы официальные учреждения и органы власти, это не беда. А если есть? До Антона Ивановича Рокотов все-таки дозвонился, хотя и не с первой попытки. – Слушаю, – с глубоким вздохом сказали наконец на том конце эфира. – Это потерпевший Рокотов. Олег Андреевич. В меня вчера стреляли. Было это в деревне Кострово. – Я вас помню, – уныло ответил дознаватель. – Но ничего нового по вашему делу пока нет. – У меня есть. Я подозреваю, кто был за рулем черного «Рендж Ровера». У меня есть доказательства. Этот человек мне угрожал. В блоге писал. – Давайте оставим ваш блог. Если возбуждать уголовные дела, принимая во внимание все, что пишут в интернете, то улицы опустеют. Всех придется посадить. – Хорошо. Но четыре выстрела в подмосковном лесу из неопознанного оружия – это, надеюсь, криминал? – Безусловно. – В меня стрелял Бессонов Александр, бывший хоккеист. Олимпийский чемпион. Машина его, я уверен. Кстати, нашли ее? – Пока нет. Но ищем, – заверил Рокотова дознаватель. – Хорошо, я проверю вашу информацию. Если она подтвердится, то подозреваемого задержат до выяснения. А если еще и оружие у него найдем, ваша проблема, считайте, решена. – А когда вы задержите Бессонова? Мне бы хотелось наконец спать спокойно. Но главным образом я за свою девушку переживаю. – Мы работаем, – сухо сказал дознаватель. – Я вообще-то сейчас со своей семьей. Если вы забыли, то напомню: сегодня второе января. Но на звонок я, как видите, ответил. – Спасибо. – Рокотов понял, что большего не добьется. – Если что, я на связи. В телефоне наступила тишина. Дознаватель отключился. «Куда теперь?» – подумал Рокотов и тут же написал Ане: «Какие планы на вечер?» «Пока никаких». «Тогда встретимся?» «Давай». «В семь?» «Лучше в восемь) ты был прав: трезвенников хватает. У меня сегодня занятия в группе. Народу много». «Хорошо: в восемь. Я тоже позанимаюсь, пока ты работаешь. Встретимся в холле, у выхода из клуба». Рокотов подумал: как хорошо, что у него теперь есть Аня, которая знает о маньяке, убившем фигуристку Воронцову, столько же, сколько и Олег. Поэтому с Аней можно обсудить сложившуюся ситуацию, прямо скажем, непростую. Итак, маньяк – это Бессонов. Надо Аркадию Валентиновичу сказать. Интересно, ожидал он этого или сюрприз? Лада …Он опять приходил, а в ней уже осталось мало человеческого. Зверь вырвался наружу. Чудовище с красными глазами, которое досталось Ладе вместе с родительскими генами и которое проросло в ее плоть и кровь. Поэтому она, Лада, – оборотень. Стоит ей выпить хоть рюмку, остановиться уже невозможно: Лада будет пить, пока вместо слов изо рта не раздастся мычание, удержаться на двух ногах станет уже невозможно. И вместо человека не появится животное. И дядя тоже пил. По словам бабушки, злоупотреблял и Ладин дедушка. Своих двоюродных братьев она давно уже не видела и, честно сказать, не стремилась к общению. Скорее всего, тоже пьют. Раньше они ее побаивались и уважали: фигуристка, звезда! А теперь увидят опустившуюся женщину неопределенных лет, алкоголичку. – Брось пить, – уговаривала ее Татьяна, соседка. – Ты же еще не старая. И все равно красивая. Волосы только надо покрасить, вон, седина уже лезет. – Ну брошу, и что? – усмехалась Лада. – Зачем мне жить? – Встретишь еще нормального мужика, замуж выйдешь. – Что ж ты не выйдешь? А потому что нет их, нормальных. У тебя хотя бы дочка есть. – И рука сама тянулась к стакану. Из прошлого в окружении Лады не осталось никого. Она всех отшила. Одним нахамила, телефоны других вычеркнула из записной книжки и поклялась навсегда забыть. Если приходили, то смотрела в глазок и дверь не открывала. А этот оказался настойчивым. Адрес ее где-то раздобыл. У подъезда как-то подкараулил. Глаза, как у Фредди, собачьи: «Можно я войду?» Лада его в гости не приглашала. А он с Татьяной дружбу завязал, и если Лада не отвечала, то звонил соседке, выспрашивал подробности. Как там Воронцова, что с ней? Потом Лада узнала, что и деньги давал. А она-то голову ломала: откуда в холодильнике продукты? Вроде не покупала. – Да ты просто забыла, – отводила глаза Татьяна. – Ты вчера много выпила.