Рёрех смочил усы медом, одобрительно фыркнул. – Сколь ваших с тобой? – спросил он Машега. – Полсотни и три. – Такие ж, как ты? – Таких, как я, нет! – усмехнулся хузарин. Рёрех еще раз фыркнул. Скептически. Элда, обидевшись за мужа, открыла было рот, но Рёрех ее перебил: – Ты, девка, помолчи! Я твоего отца, покойника, постарше буду: знаю, что говорю. Теперь фыркнула Элда, но Рёрех уже перестал обращать на нее внимание. – А к нам чего опять прибежал? – спросил он Машега. – Деньги все стратил или с хаканом своим козлобородым полаялся? – С хаканом. – Дурак твой хакан! Вот помню, когда я с хирдом ходил на… На кого именно ходил с дружиной Рёрех, так и осталось неизвестным. Снаружи раздался шум, у ворот заспорили. Видно, хотели зайти на подворье, да привратник не пускал. Потом захрапели испуганно лошади: надо полагать, привратник подтянул мишку. Духарев встал и вышел на балкончик. Глянул: гридни княжьи. – Эй! – крикнул он сверху. – Случилось что? Старший, десятник из молодшей дружины, привстал на стременах: – От князя к тебе, воевода! Вели впустить! – Впусти! – велел Духарев привратнику. – И медведя убери! Я сейчас спущусь! – Кто? – спросила Слада, когда Сергей вернулся в светлицу. – Посылы от князя. – С чем? – Сейчас узнаю. Ему и самому было интересно: что вдруг срочно потребовалось от него Святославу. Что там ему мамаша наговорила… Гридни въезжали в ворота. Много, не менее пятидесяти. – Токо во дворе прибрал, – проворчал за спиной Духарева привезенный из Полоцка дворовой холоп. – Опять все «яблоками» засерут… Духарев остановился на крыльце – вровень с всадником. Десятник спешился, махнул своим. Гридни тут же разошлись, и Духарев увидел угорского княжича Тотоша, восседающего на мышастой кобылке. – Забирай! – сказал десятник. – Батька сказал: коли пленник твой, так и кормить его тебе! – Справедливо, – согласился Духарев. – Медку примешь? – Токо если всем, – ответил десятник, но тут же смутился собственной наглости и добавил, словно извиняясь: – … батька. Духареву понравилось. В дружине командир не хозяин, а первый среди равных. А батька – князь. Тот, кому присягнули. Или кого уважают сильно. Духарева молодшие уважали. «Этого к себе переманю, – подумал Сергей. – Правильный боец». Поднапрягся, вспоминая, как зовут молодого гридня. Какое-то имя смешное… Капш или Шапш… Гапш! Духарев повернулся к ворчливому холопу: – Бегом к хозяйке. Скажи: я велел выкатить во двор бочонок меда! Бегом, я сказал! А тебя, княжич, прошу в дом! В этот момент Сергей принял решение: его собственной дружине – быть. Глава девятая Трувор, сын Ольбарда Красного Как издревле гласит народная мудрость: «Сказать – быстро, сделать – существенно дольше». Первым делом Духарев отправился к князю. Святослава он нашел, разумеется, в Детинце, князь оттачивал фехтовальное мастерство. – А, Серегей! Давай, бери мечи, поборемся! – Погоди, княже, разговор серьезный есть, – не чинясь, объявил Духарев. – Тогда пошли в горницу. Святослав отдал учебные мечи одному отроку, взял рубаху у другого. В доме смазливая девка (новая, раньше Духарев ее не видел) поднесла им по чашке ягодного сбитню. Князь одним духом осушил свою, похвалил: – Хорош! Холодненький! – Со льда, княже! Девка от похвалы вся расцвела. На князя глядела, как на солнышко. «Наверняка влюбилась», – подумал Духарев. Неудивительно: Святослав – парень хоть куда. Вдобавок – князь. А девка совсем молоденькая. – Ступай, – велел ей Святослав, а когда вышла, сообщил: – Матушка прислала. Была у ее ключницы десницей, теперь вот у меня ключницей будет. Милкой зовут. «Что-то она слишком молода для первой помощницы княжеской управляющей», – подумал Духарев. Но девка красивая, спору нет. Можно побиться об заклад, что очень скоро она окажется в княжеской постели. Что ж, это нормально. Святослав взрослеет, мужает, и Ольга ищет новые пути для управления сыном. Хотя это способ – как раз старый. – Ну! Говори, что хотел! – нетерпеливо произнес Святослав. – Хочу, князь, дружину свою набрать, – сказал Духарев. – Не возражаешь? – Как это – свою? – князь даже в лице переменился. – А я? Ты что же, уходишь от меня, Серегей? Я тебя чем-то обидел, воевода? – Ну что ты, княже! – Духарев и так чувствовал себя неловко, а сейчас, видя, как опечалился Святослав, едва не отказался от своего намерения. – Ничем ты меня не обидел. И уходить от тебя я не хочу. Хочу только свою дружину набрать. Для своих надобностей. Кормить её сам буду, но если у тебя нужда возникнет, будет за тебя сражаться. Со мной. Я ведь твой воевода, верно? – Верно! – Святослав сразу повеселел. – Коли так – поступай, как хочешь. А мне вот что скажи: что ты с угорским княжичем делать будешь? – А что бы ты сделал? Святослав погладил светлую прядь, свисающую с макушки. – Свенельд говорит: надо его наказать примерно. Глаза выколоть или руки отрубить. Прочим уграм в урок: чтобы на наши земли более не зарились. – Наказать… – Духарев усмехнулся. – Представь, князь: наехал ты, скажем, на угров – и в плен попал. А угры тебя так вот примерно наказали. Что дальше будет? – На меч кинусь! – твердо ответил Святослав. – Увечным жить не стану. – Во-первых, ты не прав, – сказал Духарев. – Даже без рук ты все равно – князь. Дружина – твои руки. А во-вторых, я не о том спрашивал. Как думаешь: будет Киеву урок, если тебя покалечат? Святослав задумался, потом поглядел на Сергея очень внимательно: – To у тебя надо спросить иль у Свенельда. Я, увечный, за себя отмстить не смогу. – Как Свенельд поступит, не знаю, – сказал Духарев. – Но за себя могу точно сказать: я уграм такого не спущу. Хоть с печенегами войду в союз, хоть с болгарами, а такой урок им преподам, что мало не покажется. И мать твоя, уверен, такой обиды не стерпит. Так почему ты думаешь, что угорский князь поступит иначе, если мы покалечим его сына? – Это не я думаю, это Свенельд советует! – возразил Святослав. – Я Тотоша калечить не стану. Мы с ним из одного котла ели. И матушка говорит: руки ему рубить не надо, а надо выкуп взять. Да побыстрее. Может, и правда выкуп за него возьмем, как думаешь? Помнишь, той зимой, когда мы с тобой в Новгород ездили, послы германского правителя Оттона приезжали. Матушка говорила, хотели у нас воев конных нанять. Оттон с уграми воевал и сильно их побил. Значит, надобно у них выкуп взять, не мешкая, пока у них еще есть, чем платить. Так что пошли скорей к уграм надежного человека. Пусть договаривается.