– Дыба, ты, и ты, Бурислав, дай своего человека, который секирой машет как надо. – Сделаю. Тактика Гавроша принесла успех, все лучники, что были под рукой боярина, стали метать стрелы по одному участку стены, так что высунуться над частоколом не было возможности. Пяток смельчаков, с Дыбой во главе и длинными секирами в руках, подобрались вплотную к ограде, которую окаймлял неширокий ледяной вал. В нем быстро проделали ступеньки, принялись рубить сами бревна. Дело быстро спорилось, плотницкая работа каждому привычна, а дерево, оно что, в ответ не ударит. Рубщики так увлеклись, что не заметили, как над стеной показался силуэт человека и пудовый камень ухнул вниз. Лучники тоже расслабились, проворонили. Камень упал точно на голову одного из воинов, и тот отправился к пращурам. Но рубщиков это не остановило, Деян послал к ним еще пару людей, чтобы прикрывали щитами. Древесина быстро поддавалась, секиры каждый стук сердца выбили приличную стопку щепы, пара бревен уже накренились. Боярин, не скрывая радости, наблюдал за этим, забыв, что считал все имение своим добром. Он даже обрадовался, когда вожделенные бревна сами ухнулись вниз… на тех, кто их рубил. С треском и стуком бревна ударились о ледяной вал (истошно заорали придавленные!), соскользнули с небольшого, но все-таки подъема, покатились словно живые на воинов боярина. Те не выдержали, испугались, разбежались в стороны, а в проеме частокола появились двое варягов, они разом метнули сулицы и не промахнулись. Шибрида метнул копье с левой руки, в правой был меч, который он вонзил в подмышку одному из людей Деяна, который успел увернуться от бревен. Клек так же добил из милосердия одного из топорников, и оба они так же быстро скрылись за частоколом. Кто хочет – заходи! Нападавшие довольно быстро пришли в себя, собрали стену щитов, выставили за спины лучников. А дальше-то что? – Пролом-то мы сделали, – задумчиво сказал Бури-слав, опираясь на дубину. – Ну кто первым куда пойдет? – Я пойду в ворота, а ты, Бурислав, в обход пойдешь, после того как мы ударим. Гаврош, ты с ним. – Дядька… – Не спорь. Собирай, и еще, Гаврош, – сказал боярин, когда воины уже побежали строиться. – Возьмем усадьбу обратно, вот он твой будет. Деян щелкнул по золоченому шлему, его племянник лишь кивнул. – Кажись, идут, батька, – крикнул с частокола Бенем. – Спрыгивай, бери оставшихся холопов и на крышу с луками, – распорядился Воислав. – Когда будут подходить, ты стрелы не трать часто, бей одну стрелу на пять ударов сердца. А как услышишь наш клич, так пускай что есть сил, не жалей, понял? И смотри за двором, если увидишь, где тати пролезли, лупи, как сам думаешь. – Бенем кивнул, и трое оставшихся холопов тоже, побежали выполнять приказание, еще двое раненых лежали в доме. – Скорохват, Шибрида, вы со мной. Будим, Клек, Даниил, вы про запас стоите. Если они пролезут не в ворота, а через частокол, бейте. Если все в ворота ломанутся, по моему сигналу через пролом выйдете и с тылу ударите. Все ясно? Тогда ближе к воротам сани подтяните, полукругом. Светало. С первыми лучами тати (иначе их Воислав про себя не называл) пошли в атаку на его дом. Сложив стену щитов, ступали шаг в шаг, не торопились, опасались стрел. Правильно делали, только это все равно не поможет. Из-за их спин пускали стрелы из слабых луков охотники, они бесполезно втыкались в сани и землю вокруг, не нанося кому-либо вреда. Вот строй подошел к ледяному валу, еще немного, и он войдет в ворота. Воислав ждал, дышал размеренно, не чувствуя тяжести доспехов. Скоро щиты опустятся, из-за них вылетят стремительные сулицы, и враги с ревом ринутся вперед, сметать, крушить, давить. Воислав выжидал этот момент, когда между воинами останется расстояние в две длины копья, враги наберут воздух в грудь, чтобы пробежать оставшиеся шаги, упредить своим ударом, самому сломать, ошеломить… Волчий вой на миг опередил крик, сбил первый, самый главный атакующий порыв. Обережники слитно метнули сулицы, их всех приняли на щиты, но это было уже не важно, потому что строй остановился, а на татей навесом полетели десятки стрел. Простые лучники клали на тетиву по две стрелы, а Бенем бил из лука на выбор, но очень быстро, строй заколебался, смешался, а варяги и Скорохват выскочили из-за саней в атаку. Воислав мечом шуйцы наклонил вниз воткнувшееся копье, оно увлекло за собой щит, открывая врага, в горло которому воткнулся меч десницы. Топор, летящий в голову батьки, остановил Шибрида, начисто отрубив руку, держащую его. Скорохват двумя ложными уколами заставил татя поднять щит вверх и тут же пронзил ему голень точным выпадом. Воислав ворвался в образовавшийся прорыв, махнул налево, направо, еще двое татей повалились с подрубленными ногами. Строй, да еще под сильным обстрелом, заколебался, попятился назад, выставляя вперед воина в золоченом шлеме… Данила не мог видеть, как приближаются враги, только слышал, как щелкали тетивы, пускавшие стрелы навесом. Он полностью положился на Клека и надеялся, что он будет думать за него и за Будима и этого хватит. Пронзивший тишину волчий вой встрепенул Молодцова, но он не сдвинулся с места, как и остальные обережники. И не зря. В дыре частокола почти сразу же возник вражеский щит, Клек швырнул в него сулицу, но воин так грамотно принял копье, что оно срикошетило вверх, не нанеся никого вреда. Обережники немедля ринулись в атаку, чтобы не пустить врагов за частокол. Завязался бой в проломе. Данила привычно стоял в самом безопасном месте, между двумя друзьями. Сначала копьем попытался удержать врагов на дистанции, но их было ощутимо больше, из-за спин били копьями их соратники. Молодцов швырнул в них копьем, выхватил меч, взялся им крошить ближайший щит. Несколько раз его попытались достать копьем и бродексом[9] по голове, мимо. Данила атаковал, пару раз бросал щит вниз, оберегая ноги. Стояли обережники, считай, в одну линию, так что помогать друг другу не особо получалось. Стрелки из-за стен не беспокоили, а вот свои лучники поддержали: стрелы стали свистеть над головой Данилы и исчезать в гуще врагов, от этого сразу стало веселее. Почти тут же, как будто по закону равновесия за спинами первой шеренги возник здоровенный силуэт и махнул чем-то огромным в сторону Данилы. Он успел прикрыться щитом, но удар все равно продавил защиту, щит сыграл в шлем и в голову под ним. Неприятно. Еще неприятнее, что Даниле пришлось разорвать дистанцию, иначе из первых рядов его бы достали в ноги. За ним всем обережникам пришлось отойти, чтобы не разорвать строй. Тати сразу этим воспользовались, стали наглее давить, чтобы вырваться на открытое пространство. Детина с дубиной снова заорал, замахнулся, Молодцов рванулся вперед, сбил его ударом и нырнул обратно к своим, Клек прикрыл от удара, спасибо! Вжикнула стрела, один из воинов впереди закрылся щитом, но тот был уже выщербленный, поэтому стрела (пущенная Бенемом, без сомненья) пробила дерево и застряла в теле. Воин охнул, его тут же заменили из задней линии, но Данила опять воспользовался моментом. Выбросил вперед щит и с подшага попытался достать того воина с дубиной. Тот отбился, у Данилы едва меч из руки не вышибло, но не сплоховал Клек: своим мечом достал его в бок. Не сильно, воин пока остался на ногах, но Данила четко расслышал звук пробитой ткани. Он снова изготовился к атаке, когда со стоном на его левое плечо повалился друг. Слева стоял Будим. Данила сразу загородил друга, не глядя на сталь, ударил с рыком в щит воина, стоящего напротив новгородца, того самого, который отбил сулицу варяга. Сам Клек занял место Данилы и отбился, считай, от четверых-пятерых воинов, теперь его хватало только на оборону. Молодцов, не теряя маха, ударил еще и еще. Зараза, удары приходились, будто он только в щит и метил. Сам Данила несколько раз увернулся от копий второй шеренги, сбил удары секиры снизу, щитом, уколол мечом, снова мимо, в ответ едва не пропустил. – СМОТРЕТЬ СЮДА!!! – сквозь лязг битвы услышал мощнейший человеческий крик. А за ним волчий вой, так что волей-неволей повернешься посмотреть, что там. – Клек, Даниил, уйдите назад!!! СМОТРИТЕ ВСЕ!!! У ног Воислава лежал воин, и варяг поставил сапог на его золоченый шлем. – Все кончено, хватит крови, или я убью вашего батьку и всех, кто пришел с ним! Битва затихла сама собой. Воины уставились на поверженного боярина, никто не решался сказать ни слова. Вдруг гридень перед Данилой откинул шлем, без страха повернулся к нему боком. – Воислав, ты убил моего отца! Данила охнул, он узнал воина, это был тот самый паренек, родич Деяна. Потом посмотрел в сторону, и ему стало не до того: Будим зажимал рану на ноге, кровь вроде текла не сильно, но обережник кинулся помогать другу. – Твой отец заслуживал смерти. Он сам выбрал свою участь, – ответил Воислав. – Я не хочу тебя слушать. Решим здесь и сейчас, кому должна достаться земля. Боярин зашевелился под сапогом варяга, но тот не обратил внимания. – Коли хочешь побыстрее своего отца увидеть, как скажешь. – Посмотрим, кто кого увидит: я отца или ты брата, – звонко выкрикнул Гаврош. Воислав не ответил, лишь сжал губы. Не сговариваясь, оба воина вышли на середину двора, обережники остались внутри, воины боярина за частоколом. Будима положили на сани, наскоро перетянули льном, рана была глубокая, но нога, самое главное, сгибалась, значит, сухожилия не перебиты, в остальном должно зарасти, если крупные сосуды не задеты. Воислав спокойно ждал своего противника, опустив мечи, обережники встали за его спиной, Бенем держал на прицеле проходы в крепость. Гаврош надвинул шлем обратно, свирепо засопел. – Ну, чего ты ждешь? – спросил батька. – Грома с небес? Ответом был стремительный взмах секиры в лицо и на обратном ходу ноги. Воислав увернулся от обоих махов, сам ударил в ответ, но один его клинок приняли на щит, а второй отбила секира. Батька шагнул в сторону, попытался достать Гавроша сверху из-за щита, но тот вовремя сориентировался, крутнулся на месте, вскинул щит над головой, парируя, ударил секирой в корпус. Воислав разорвал дистанцию, парировал, превратил блок в укол, Гаврош и здесь умудрился отбить меч щитом. Он был очень быстрым, этот парень, а главное, собранным и готовым к хитростям Воислава. Хорошо их в дружине учат. Воислав снова попробовал атаковать, потом остановился, вдруг заговорил: – Ты думаешь, что бьешься за своего отца или за свою землю? Гаврош опять промолчал, стал заходить под левую руку батьки. – Ты думаешь, что поступаешь по Правде? Ответом стал новый удар в ногу, Воислав сбил его мечом, рубанул с другой руки в ответ, но Гаврош очень быстро выбросил свой щит, попал почти под гарду и погасил удар в самом начале. Воислав крутанулся на месте, наотмашь рубанул мечом, которым только отбил секиру… и клинок угодил в умбон. Звон пошел на всю округу, меч от него отрикошетил, вместо того чтобы снести кромку щита, оставил только зарубу. – А паренек-то хорош, – заметил Шибрида. Данила одновременно ощутил укол ревности и тревоги за батьку. Про него никогда такого не говорили. – Не шуткуй с ним, батька, пусти кровь словенцу, и всех делов! – посоветовал Клек. Гаврош, будто окрыленный неудачным ударом Воислава, рванул вперед, давил щитом и бил секирой по разным уровням. Удары принимал в щит, на опережение, будто батька только туда и бил, сам махал секирой, как перышком. Воислав больше отбивался, разрывал дистанцию, заходил противнику за правую руку, вынуждая сбавлять темп, разворачиваться. Гаврош выбросил очередной удар, с обманкой, показал, что будет бить вниз, ударил вверх… чуть опустил плечо и все равно ударил по верху. На скорости он как-то умудрился развернуть секиру обухом, так что она полетела точно в голову Воиславу. Тот едва успел уклониться и отвернуть голову. Железо все равно задело железо, обух коснулся шлема. Такой удар, вроде бы безобидный, легко может отправить в нокаут. Но секира полетела дальше, значит, вся сила ушла в движение, а не в удар. А Воислав всего лишь поднял свой меч, и рука врага сама проехалась по нему. Режущая кромка сработала, как бритва, распоров ткань и мясо под ней. Рукав Гавроша моментально набух от крови. Густые красные капли упали на землю. А Воислав разразился стремительной атакой, один за другим клинки оставляли зарубы на щите. Гаврош попытался обойти, ударить в ответ. Воислав и здесь оказался быстрее, снова рубанул с двух рук. Один удар принял щит, от второго словенец не успел уклониться. Клинок задел шлем, снова звон огласил округу. Гаврош остановился, потом зарычал, вскинул секиру и уронил – рука ему отказала. – Хватит, Воислав, хватит, твоя взяла, до первой крови! – закричал боярин, он старался говорить громко, но у него не получалось из-за раны на лице, которую он зажимал. – Ухожу я, уходим мы, все! – А ты что скажешь? – обратился Воислав к гридню. Гаврош отбросил щит, схватил топор двумя руками, со стоном воздел его над головой… Воислав, к несказанному удивлению Молодцова, крутанул уширо-маваши. Мощнейший удар в грудь отбросил гридня к саням, где он и остался лежать. – Видишь, боярин? Забирай свою кровь и уходи. Шлем твой останется вирой и все хорошее оружие, которое мы найдем. И помни, еще раз увижу кого со злом на моей земле – убью его и всех, кто будет с ним. Приду в его дом и убью всех мужчин там. Ты понял? – Боярин закивал. – А ты, гридень, запомни, мы теперь одному князю служим. Не годится нам кровь проливать. – Гавроша тащили двое слуг в это время, вряд ли он что-то слышал, но мало ли. – У тебя удар подсмотрел, – подходя к обережникам, сказал Воислав Даниле с улыбкой. – Будим как? – Жилы целы, – ответил Клек. Воислав вложил мечи в ножны, еще раз осмотрел поле боя и гаркнул: – Убирайтесь все!!! Несколько десятков мужчин, бывших все еще в состоянии сражаться, безропотно подчинились ему.