— Машина два вызывает машину один для пробы радиосвязи. Ронан с руганью снял одну руку с руля, уменьшил звук и ответил в рацию: — Связь отличная. — Снова положил ее в пустой боковой карман. — Как тебе Де Риттер? — Когда она скажет «чао» кое-каким своим иллюзиям, дело пойдет. Дай время. Ты уже распечатал фотографию Жордана Полена? — Сэм переслал мне ее прямо в телефон. Ронан протянул капитану аппарат, одновременно давая задний ход, чтобы встать прямо в нескольких метрах от фойе, запруженного хулиганами самого разного возраста, которые, несмотря на предосторожности, сразу увидели «фараонов» и начали свистеть, предупреждая остальных. Кост отстегнул ремень безопасности, бросил последний взгляд на чуть темноватую фотографию. — Подождешь меня здесь. Я приоткрою окно, чтобы у тебя тут было побольше свежего воздуха. — А я залаю, если кого-нибудь увижу. Ронан дал ему уйти. Не торопясь, Виктор направился к группе, несколько членов которой разошлись в разные стороны, унося с собой полный набор наркотических средств. Сидя на краю лестницы перед фойе здания с деревянной бейсбольной битой на коленях на манер королевского скипетра, выкрашенной черным и вдрызг исцарапанной, Жордан Полен спокойно ждал, когда полицейский поднимется к нему. Окруженный пятью типами в спортивных костюмах, каждый из которых был Косту на один укус, бандит знал, что у полицейского ничего на него нет — не в чем даже упрекнуть. — Брахим? Я хотел бы поговорить с тобой, по возможности в спокойной обстановке и без твоих приятелей. — Мне нечего тебе сказать. Лед всегда сложно сломать. — Может быть, мне следует обратиться к Жордану Полену? Не знаешь, где он? Молодой человек все понял, но тем не менее ответил: — Без понятия, кто это. Кост вздохнул. Значит, следует разразиться убедительной тирадой. — Слушай. Три дня назад Бебе Кулибали, одному из твоих бывших продавцов, отрезали яйца. На следующий день поджарили одного из нариков, который, возможно, участвует в твоей торговле, — некоего Франка; может, его имя тебе о чем-нибудь говорит? В любом случае, это было бы достаточной причиной оставить машину спецназа на въезде в поселок и спустить на вас патруль в синей униформе. Не очень-то хорошо для торговли, да? Итак, я начину еще раз. Как ты думаешь, могли бы мы побеседовать с тобой у меня в кабинете или мне спалить на фиг твой район? Стрела попала в цель. — Успокойся, всё в порядке. Бебе больше не продает для меня, он перешел на что-то другое. И твой второй парень тоже — клянусь матерью, чтобы мне больше никогда ее не увидеть, если вру. Думаешь, я помню имена всех ублюдков, которые приходят попрошайничать или еще чего? Кост повернулся к Ронану, который, как он знал, находился на низком старте, на случай если тот даст сигнал присоединиться. Узнав его, Брахим замер. — Ты работаешь с этим сукиным сыном? — Я умею выбирать себе окружение. Возвращаю комплимент: твои компаньоны тоже неплохо выглядят. По просьбе Коста Ронан продемонстрировал фотографию Франка Самоя, которую несколько дней назад дала его мать. Посмотрев на снимок, Брахим щелчком языка выразил согласие. — Ну да, знаю я его, но он тоже больше не приходит. — Естественно; я же тебе только что сказал, что он мертв. Соберись, пожалуйста. Стражи, приблизившись к Полену, безудержно расхохотались. Кост спросил снова: — Я думал, местные попрошайки у тебя в памяти не задерживаются, так? — Хочу тебя успокоить: это я не о нем вспомнил, а о его шлюхе. — Ты хочешь сказать, его подружке? — Он отправлял ее сосать за героин; может, ты назовешь такую принцессой, но я называю шлюхой. — Неплохо сказано. Знаешь, где ее найти? — Она уже давно тут не таскается. Сначала платила натурой, и я был не против, видишь ли, особенно потому, что она была ничего так с виду. Но я ею пользовался недолго. Ко мне пришел один тип, заинтересованный; у него на нее были какие-то планы из серии «восемнадцать плюс». Усекаешь? А потом — никаких новостей. — А чтобы узнать имя этого типа, мне следует увести тебя с собой или ты скажешь прямо сейчас? — Послушай, хитрожопый, имя у тебя уже есть. Это Бебе. В сознании Коста возникло много выводов. — Ты хочешь сказать, что Кулибали организовывал групповухи? — Он слишком глуп, чтобы организовывать что бы то ни было. Нет, он вербовал девушек, вот и всё. — А его вечеринки, ты в них участвовал? — Я много раз просил, но Бебе сказал мне, что они для супермажоров, видишь ли, для парней, у которых достаточно бабла, чтобы заплатить ему. Это точно не про меня. И не про тебя, уж извини. — Хорошо. Сейчас добровольно едешь с нами и излагаешь все это в письменном виде. Полен повернулся к своей охране, а затем снова к полицейскому: — Дашь мне две минуты? — Да, пожалуйста, собирайся. 39 Выдающегося допроса не получилось. Жордан Полен больше ничего особенного не знал, и Де Риттер за своим ноутбуком заканчивала задавать последние вопросы. В дополнение к этой хлипкой истории, вышла на свет возможная связь Кулибали — Самой, которая могла бы оживить дело. Но эта связь была лишь нариком, которого постоянная нехватка дури сделала немного нелюдимым и который так и не был опознан. Открытая дверь, войдя в которую упираешься в стену. Сэм включил компьютер и вошел в межведомственное фотоприложение. — Сделай мне описание внешности принцессы. Если она употребляет, без сомнения, рано или поздно на чем-то попадается — кража или домогательство. А раз так, ее фотография имеется в картотеке. Слушаю тебя. — Нарики как китайцы. Никогда не знаешь, сколько им лет; я бы сказал, между восемнадцатью и тридцатью, в зависимости от того, насколько она держит себя в руках. Блондинка, миниатюрная, ростом примерно метр пятьдесят пять, худая, волосы… не знаю… грязные? — Цвет глаз? — Ну ты спросил, умник… Красные — как правило. Некоторое время на экране компьютера крутилась картинка, а затем программа предложила выборку из 78 фотографий, подходящих под предложенные параметры. 78 несчастных девушек, жизнь которых в какой-то момент пошла не в том направлении. Жордан Полен добросовестно рассмотрел фотографии одну за другой с усердием, коего было ровно столько же, сколько и желания покинуть территорию уголовной полиции, где он не очень-то привык находиться в качестве свидетеля. Наконец он без колебаний сделал вывод. — Мне жаль, но среди того, что вы показали мне, ее нет. — Отодвинувшись вместе со стулом, Полен обратился к группе: — Ну ладно, я был благоразумен, а теперь мне можно вернуться к себе? Кост встал и пригласил его следовать за ним по длинному коридору, ведущему от его кабинета к лифту. Это расследование движется в ритме «шаг вперед, два шага назад», а он никогда не был хорошим танцором. В общей комнате, куда выходили лифты и зал ожидания для потерпевших, Полен обратился к Косту голосом, которого тот от него никогда не слышал. Ровным и без всякой вражды. Почти успокоенным. — Честно говоря, я думал, что придется проторчать здесь двадцать четыре часа. — У нас был договор, а слово надо держать. С другой стороны, у меня действительно не было причин заключать тебя под стражу. — Потому что вам они нужны сейчас? — Да, всё больше и больше. Двери открылись, и взгляд Жордана Полена на мгновение остановился над плечом полицейского. — Твоя принцесса-шлюха… — Да? — Она у тебя за спиной. Кост обернулся в пустом зале и внимательно осмотрел его единственное украшение. Афиши Ассоциации помощи родителям детей — жертв преступления — большие красные буквы над фото, «ПРОПАВШИЕ» и традиционное английское «MISSING»[31]. — Первое фото сверху слева. Малышка, которая улыбается, в зеленом свитере. Это она. Во всяком случае, такой я ее увидел в первый раз. Потом она стала выглядеть похуже. Воспользовавшись тем, что полицейский замер в стойке охотничьей собаки перед фотографией девушки, Полен исчез в лифте, двери которого закрылись за ним. Оставаться на месте означало навлечь на себя новый допрос. Полицейский и так знает, где его найти. * * *