Бородач, извиваясь змеей, перетек через окно на капот, а с него взобрался прямиком на сидушку «СВ»: – Липовая аллея, сто девяносто шесть! Гони!!! Игорь нажал аварийку и выбрался на встречную полосу. За пятнадцать минут трудновато будет, но постараться можно. «Принципиальные» намеренно мешали проехать, мигая фарами, показывая оскорбительные жесты. Бородач грязно матерился и проклинал всех вокруг, а когда Игорь разгонялся в коротких спуртах, заходился восторженным хохотом. Получалось что-то вроде: «Сука! А-ха-ха-хах!!! Тварь! Уху-хух!..» Игорь вложил все умение и всю храбрость в тот дикий заезд, он приноровился к наваливающемуся сзади неумелому пассажиру, ни на секунду не потерял концентрации, моментально использовал любую возможность протиснуться вперед. Сколько он нарушил правил движения тогда! К банку они успели за три минуты до закрытия. Бородач соскочил с сиденья и стремглав помчался по ступеням ко входу. Игорь слез с мотоцикла, огляделся. Копов не наблюдалось, это давало надежду, что залихватские выкрутасы с бесноватым пассажиром на борту сойдут с рук. Интересно, тот заплатит? Или растворится в недрах офисной высотки, наплевав на обещание? Какая теперь разница. Минут через десять бородач показался на горизонте. Он с видом победителя шествовал к Игорю, попутно закуривая сигарету. – Вот это мы дали копоти! – восхищенно заявил он, приблизившись. – Ну, ты хорош, паря! Держи восемь с половиной, остальное придется подождать с полчасика, когда банкиры мою наличку оприходуют. Закуришь? – Не курю, – ответил Игорь, принимая деньги. – Остатка не надо, и так хорошая сумма. – Красавчик! – с улыбкой ответил бородач то ли на отказ от сигареты, то ли на щедрый жест. На те деньги Игорь впервые за долгое время капитально обслужил «Супер-В»: поменял изношенные цепь и звезды, масло, фильтры. Еще осталось на новый дождевик. Жаль, бородачи каждый день не попадались. Да что там каждый день, кроме того случая больше ни разу. Однозначно его – в чуланчик памяти, на полку приятных эпизодов. Глава 28 Ян прохаживался вдоль своей машины и солидно указывал мойщику на допущенные огрехи: – Эй! А ну-ка здесь протри! А это что? Я тебе за что плачу, а? Мойщик – старик с седой бородой в мокрой спецовке – покорно реагировал на окрики и, шлепая резиновыми галошами по мокрому кафелю, спешил выполнить все пожелания клиента. Ян закурил сигарету. Уже месяц молодой менеджер покупал сигареты марки «Уинстон Паркер», чем очень гордился. На работе ладилось, Джессику Мун перевели в младшие супервайзеры, вдогонку урезав зарплату. Ее отдел возглавила Валерия Стенссон. Теперь имело смысл спать с этой дурочкой «для укрепления партнерских связей», впрочем, и без того Валерия, лишенная деловых амбиций, опасности в качестве конкурента не представляла. В день назначения Ян даже «поздравил» любовницу на ее же рабочем столе, чтоб знала место. – Ну что ты копаешься, дедок? – Сейчас, сейчас, господин клиент! По вкусу «Паркер» определенно превосходил предыдущие сигареты. От его дыма источался какой-то благородный аромат. «Для тех, кто ценит вкус успеха. Для тех, кто ценит вкус „Уинстон Паркер“», – гласил слоган на лаконично черной пачке. Ян с удовольствием вертел в ладони свой новый символ, так чтобы солнечные блики отражались от глянца. На самом деле парень никуда особо не спешил, ему нравилось наблюдать, как старый мойщик корпит, надраивая бока «Чалленджера-2000», как послушно откликается на прихоти господина клиента, ценителя вкуса успеха. Игра в повелителя и челядь прекрасна сама по себе, зачем же куда-то торопиться? Идиллию прервал хромой мальчишка, приковылявший из подсобки. – Деда, деда, – промычал он и жестами показал старику, что необходимо поесть. – Я скоро, Женя, спасибо. – Мойщик, тяжело дыша, полировал машину. Тогда ребенок, желая помочь, схватил губку и принялся елозить ею по капоту. – Эй ты, сморчок, а ну отойди от авто! – Ян гневно пресек такую самодеятельность. – Поцарапаешь еще! Понабирают черт знает кого. У первого руки из жопы, второй чахнет и умирает от старости. Издеваетесь, что ли?! – Извините, господин клиент, больше не повторится! Старик сконфуженно отнял у мальчишки инструмент и вручил взамен щетку: – Ты еще маленький для полировки, лучше колеса приведи в порядок. Тот с энтузиазмом взялся за новое занятие, и через десять минут колесные диски сияли первозданной красотой. Правда, владельцу шикарного спорткара уже надоело наблюдать за процессом. – Заканчивайте быстрей! – с этими словами Ян бросил старику деньги за работу и немного добавил «на чай», после того как сел за руль. Мойщик поклонился в знак благодарности, менеджер ответил холодным безразличным взглядом. Шурша покрышками, сверкающий чистотой «чалленджер» уносил хозяина в волшебную мегаполисную ночь. «Вот придурки, – с удовольствием подумалось Яну, – впрочем, старательные, но все равно придурки. В следующий раз заставлю их ползать на четвереньках». Настроение приподнялось. Успешного ценителя распирало от своей значимости, ведь он мог запросто устроить хозяину разнос за тупых работников, но этого не сделал. Он великодушен к жалкому сброду, и в том его величие и благородство. Он, господин, волен карать и миловать, поэтому для него производят такие прекрасные сигареты и сочиняют звучные слоганы. Как хорошо все-таки! Ночной клуб «Парадиз», без сомнения, являл собой элитное заведение. Отдельный, изолированный от серой действительности сказочный мир с кучей интересных локаций, наполненных феечками в коротеньких юбочках, фантастическим светом, напитками и едой. Наслаждения «Парадиза» многогранны и по-настоящему великолепны. Впервые переступив его порог, человек погружался в царство безмятежных грез, обязательно находил что-то глубоко личное и спустя определенное время уже начинал считать дни и часы, оставшиеся до выходных, когда можно будет снова вернуться туда. В многочисленных залах и комнатках кипела жизнь. В рождественскую вечеринку, например, завсегдатаи облачались в одежды героев фэнтезийных эпосов, играли в ролевые игры – путешествовали, сражались на турнирах и боролись за благосклонность красавиц. Когда Ян получил возможность посещать «Парадиз», то несколько вечеров просто впитывал великолепие, влюбившись в это место всем сердцем. Он видел красивых женщин, но здесь по мягким коврам неторопливо прогуливались настоящие богини. Потрясающие создания знали свою силу и возможности, они играли с Яном как с забавной игрушкой, а когда в тихом алькове одна из них отдалась ему, то мужчина на мгновение даже потерял сознание от нереального счастья. Затем первая эйфория прошла, длинноногие волшебницы превратились в приятный обычный атрибут любого посещения клуба. С ними не обязательно было спать, наоборот, Яну все больше стали нравиться общение, игра. Как правило, вечер начинался с бокала виски с содовой и льдом. Да, консервативно, но эту привычку Ян записал себе в актив как характеризующую настоящего джентльмена со вкусом. Затем следовала прогулка по залам, встречи со знакомыми, которых становилось все больше, сбор последних клубных новостей. Далее мужчина определялся, в какой компании проведет досуг, чем будет заниматься, намечал объект охоты и начинал действовать. Сегодня Ян пребывал в состоянии расслабленности. Накануне компания перечислила на ХАЭН бонус. Кругленькая сумма грела сердце, поэтому Давидов расположился с бокалом глинтвейна на одном из кожаных диванчиков в зале «Умиротворенность» и благостно размышлял о собственном успехе, накрывшись шотландским пледом. Справа на сцене под тихую музыку разворачивалось представление модного театра «Нодэс», слева неподалеку отдыхала группа молодых людей в белых смокингах. Они сидели, развалившись на пуховых креслицах без ножек вокруг низкого японского стола, уставленного бутылками дорогого алкоголя, подносами с фруктами, и курили сигары. От этих людей пахло чем-то незнакомым, манящим. Зачем белые смокинги, что за кич? В поведении соседей не прослеживалось и намека на бестактность нуворишей, скорее, они насмехались над окружающими, нарядившись так аляповато. Их взгляды устало, по-хозяйски ощупывали посетителей и феечек «Парадиза», а планы явно не включали съем на ночь или пьянство. Вдруг Ян узнал одного из соседей. Это же сын генерального директора холдинга «Юниверсум» господина Джеймсона, он с отцом снимался в знаменитом ролике «Ты тоже можешь стать успешным, как мы», который транслировался на канале «Мегаполис»! Вспомнилось даже имя – Михаэль Джеймсон младший. Удивлению не было предела – и сразу собственное ощущение значимости сменилось уважительным любопытством. Ян перестал казаться себе сытым могучим львом, отдыхающим после охоты. Максимум на что наскребло самомнение, так это на аллегорическое сравнение с собакой динго. А как может быть иначе, если рядом отдыхали действительно львы? Странно, однако, что эти баловни проводили время в кругу обычных людей. «Парадиз» отводил для элитных особ верхние этажи, куда Яну, например, входить не дозволялось по статусу. Причуды небожителей, спустившихся с Олимпа, не поддавались объяснению, и Ян, пожав плечами, отвернулся к сцене с «Нодэсом» и постарался сосредоточиться на спектакле. Ему почти удалось это, но за спиной Давидов вдруг ощутил чье-то присутствие. Обернувшись, Ян увидел Михаэля Джеймсона собственной персоной, который смотрел на него, улыбаясь широкой белозубой улыбкой. Оправившись от секундного замешательства, Ян невольно натянул маску подхалимажа и поприветствовал гостя в ответ. – Позволите присесть? – поинтересовался Михаэль. В вопросе чувствовалась игра сильного. Кто, скажите на милость, откажется от компании Джеймсона? Он знал это, несомненно, поэтому выходило, что, выражая просьбу, сам делал одолжение. – Пожалуйста, – ответил Ян предательски дрогнувшим голосом. – Как вам представление? – Сносно, но в прошлом году, как по мне, было получше. – «В прошлом году» служило повышению статуса и намекало, что Ян крепко стоит на ногах и уже «давно» может себе позволить отдых в «Парадизе». – Внимательно за ними наблюдаете? – Джеймсон подыграл, снова сделав одолжение. Ян почувствовал, наверное, то же, что и гадкий утенок в окружении лебедей, когда те не заклевали его, а приняли в стаю. – Не слишком внимательно, я вообще не театрал. Просто расслабляюсь. А вы, если не ошибаюсь, господин Михаэль Джеймсон? – Не ошибаетесь. Позвольте узнать, как ваше имя? – Ян Давидов. – И Ян, рискнув, протянул руку. Джеймсон с готовностью пожал ее, окончательно покорив нового знакомого. Феечки за барной стойкой заинтересованно разглядывали Яна, перешептываясь между собой. В этот момент он понял, что неожиданно поднялся в глазах окружающих на новый уровень. В груди приятно защемило. Беседа давалась легко. Михаэль непринужденно общался на любые темы и с благородным снисхождением позволял Яну выражать собственное мнение. Ян и сам, не будь дурак, не нарушал границ дозволенного и не спорил в случаях, когда это могло раздражать Джеймсона. – Ян, я не сожалею о времени, потраченном на наше знакомство, предлагаю провести как-нибудь общий уикэнд, – предложил Михаэль в конце беседы. – Вот тебе мой айди и карточка Розового зала. Что скажешь о следующих выходных? Ян, не веря происходящему, принял VIP-карту, поблагодарил и даже решился на фразу «Почему бы и нет?» вместо более подходящей «Конечно! С удовольствием». – И еще, называй меня по имени и обращайся на «ты». В конце концов, потенциальным друзьям не должна мешать бюрократия, не правда ли? – Уверен в этом, Михаэль. Пожав руку, Джеймсон направился к своей компании, которая собиралась на выход, к балкону, где ожидал вертолет. Ян улегся досматривать представление «Нодэса», артисты которого, казалось, стали старательнее исполнять роли. Нет, собака динго, похоже, бесповоротно растворялась в прошлом. Об этом недвусмысленно намекало поведение феечек, усиленно дефилировавших перед Яном, почтительно-завистливые взгляды завсегдатаев, подчеркнуто уважительное отношение официантов. Пальцы едва заметно дрожали, сердце билось учащенно, но Яну легко удавалось это скрывать под маской холодного достоинства. Глава 29 Защекинск за какие-то несколько лет изменился до неузнаваемости. Нет, конечно, прежние люмпены никуда не исчезли, но они мутировали во взрослых горожан с пивными брюшками на более дорогих тачках, жильем в кредит и детьми. Нравы остались прежними, презрение к окружающим и жадность и не думали выходить из моды, но все же отношения прикрылись флером цивильности: теперь дрались крайне редко, предпочитая даже обругивать друг друга фразами поизобретательнее, как в кино. Люди поняли, что проспали кучу возможностей, лузгая семечки и накидываясь дешевым пивком. Своим чадам они однозначно такого не желали и потому прививали им тягу к заработку по-крупному, не откладывая дела в долгий ящик. Гопник, отжимающий наличность в подворотне, отправился в топку истории, гораздо более престижным теперь считалось теплое местечко, где откатами и в меру навязчивым вымогательством зарабатывались хорошие гонорары. Идеалом отныне выступал субъект, позволяющий себе свободно наполнить тележку в гипермаркете едой, съездить за Линию свободы отдохнуть, уверенно расплатиться с кредитами. Не осталось неприемлемых профессий, все стало приемлемым, если за это хорошо платили. Снимались сериалы о тяжелой жизни проституток и менеджеров, копов и визажистов, прозрачно намекавшие подрастающему поколению на радужные перспективы уготованных ему ролей, да и любых иных, если это не укрывательство от уплаты налогов, конечно. Защекинск давно перестал засыпать. По утрам он, как классический мегаполисный муравейник, кишел офисными клерками, спешащими на работу, дороги гудели от потоков машин, повсюду продавался кофе для тысяч не успевших позавтракать, трамваи переругивались звонками с автомобилями-торопыгами, когда те перекрывали пути. До середины дня активность не стихала, уступая утреннему часу пик разве что накалом страстей. В обед толпы народу устремлялись в фастфуд, побаловаться котлетками Макдауэлла и сладкой газировкой, кто посостоятельнее питались в общепите с намеком на презентабельность – и у всех снова кофе прямо на ходу. Вечером та же публика, что восемь часов назад спешила на работу, учебу, службу, покидала офисы и вновь запруживала улицы, устраивая апокалипсис под названием вечерний час пик. Зажигались витрины магазинов, кафе и ресторанов, уличное освещение повсеместно проникло даже на городские окраины. Рекламная иллюминация, мигалки спецтранспорта знаменовали наступление ночи. Ночью некогда спать, нужно снять напряжение дня, сходить в клуб, сауну, караоке-бар, а чтобы не сморил сон – кофе. Город бился в круглосуточной лихорадке, закипая периодами до предельных значений, и все больше походил на мир за Линией свободы: офисы росли как на дрожжах, жилые комплексы не отставали. Где вчера теснились развалюхи, ныне высились стеклянные высотки; где шпана хозяйничала, грабя прохожих, раскинулись ухоженные улицы с постоянным дежурством полиции. Жизнь, казалось, понеслась галопом, но, несмотря на смену фасада, многое оставалось прежним, ведь люмпены, даже с брюшком и дорогой машиной, все равно оставались люмпенами, необразованными, наглыми и вечно голодными до котлеток Макдауэлла. Игорь часто размышлял, к чему же приведет Защекинск эта лихорадка, сгорит ли в ней город, не выдержав напряжения собственного роста, или переродится в красавца? Одновременно щемящее чувство нарастало в душе. Время-то рвалось вперед модерновой архитектурой, стеклобетоном, виртуальной реальностью кинотеатров: всем тем, от чего так безнадежно далеко оказался Кремов. Становилось неуютно, будто чудаку оборванцу на обочине, провожающему взглядом проносящиеся мимо авто. Те куда-то да успеют, они в струе, в темпе. А ты? Попутки не берут, от личной машины отказался – убеждения, однако. О мутациях в личном мировосприятии Игорь начал задумываться не так давно. Членство в клубе прокаженных не могло стать их причиной, Кремов пришел в него уже атакованным мутагеном. Тот давным-давно ждал удобного момента: когда ослабнет уверенность носителя в правильности мироустройства, когда боль от утрат и предательства перетряхнет его существо, когда потребуется средство, способное не только заштопать раны, но и сотворить нечто новенькое. Так что мутаген, очевидно, орудовал задолго до «Пули», но исподволь, не выпячиваясь. Игорю всегда казалось, что он-то не меняется, меняется жизнь – наносит удар за ударом, пошло и бесцеремонно расправляется с матрицей его установок, а он, такой стойкий оригинал, лишь сносит все и молчит.