– Довольно философии, Стилет, – прервал меня Ханна. – Невежливо заставлять ждать друзей, и совсем уж не стоит поступать так с врагами. Враг ждет нас… * * * Ханна был абсолютно прав. Выбирая себе врагов, нужно относиться к ним если и не с уважением, то все же заметно выделять их на общем фоне. Кем бы мы были без наших врагов, что служило бы побудительным мотивом для движения вперёд? Идти наносить визит князю всей честной компанией было бы слишком большой честью, да и кроме того, кто-то должен быть остаться на случай, если потребуется срочное вмешательство. Например, появится какой-нибудь агент с важными сведениями, а мы все несколько заняты. Оно нам надо? К тому же Висельник всё равно мало пригоден для особо сильных нагрузок, ну а в компанию ему Клима оставили. Для содержательной «беседы» достаточно и меня с Ханной, ну и капитан в качестве свидетеля со стороны. Почему именно Ханна? Висельник не слишком хорошо себя чувствует, а Клим может порой быть излишне эмоционален. Иногда это на пользу, но в предстоящем разговоре толку с этого ровно ноль, более того, немного повредить может. Вот и второй этаж, его правое крыло, где изволил поселиться князь со всем возможным комфортом. О, да тут ещё нечто вроде привратника имеется? Прелестно… Непроизвольно вырвавшееся весёлое фырканье ничего не говорило не знакомым со мной людям, но вот Ханна изволил малость загрустить. Уж он знал меня очень давно и великолепно представлял, что подобные симптомы свидетельствуют о крайнем обострении и так свойственного мне цинизма вкупе с черным юмором. – Что вам надо? – с непередаваемым апломбом особо приближенного холуя прозвучал вопрос. – Ротмистр Градов к князю Мереяславскому. По личному, но очень важному вопросу. – Не назначено… Я передам князю, а вы зайдите через часок-другой. Князь несомненно захочет с вами побеседовать. Сказанные слова сопровождались гаденькой усмешкой и нехорошим блеском хитро прищуренных глазок. Однозначно, фамилия моя ему знакома, слышал от своего хозяина, тут и гадать не приходится. А вот с остальным интересно получается, очень интересно. Пакостная усмешка и блеск глаз, также не отличающийся приятностью. Первый фактор ещё можно объяснить природными особенностями доверенного лица высокопоставленной персоны, привыкшей к практически полной безнаказанности. Хотя тут тоже за уши притянуто. А вот блестящие глазки были не в пример более подозрительны… Знакомый блеск, так смотрят тогда, когда знают о готовящейся пакости и радуются. Чему? Тому, что жертва и понятия ни о чём не имеет. Знаем, проходили, далеко не единожды. А значит что? Правильно, надо в корне пресекать подобные попытки устроить бяку мне и моим друзьям. Да и хамство, оно тоже, знаете ли, не настраивает на благодушный лад. Придётся лечить… Короткий тычок двумя пальцами в солнечное сплетение заставил погаснуть улыбочку на физиономии княжеского холуя. Он только и смог, что жалобно всхлипнуть и попытался было принять эмбриональную позу. «Помог» ему избежать этого невозмутимый Ханна, ухвативший бедолагу за достаточно длинные волосы со словами: – Хамство вредит здоровью и плохо отражается на душе. Тебя чему в школе в детстве учили? Увы, но ответа так и не последовало. Поняв, что оратор из этой ошибки мироздания заведомо никудышный, мой друг слегка добавил ему ребром ладони по шее, обеспечив не слишком здоровый, но крепкий сон на парочку часов. – Ханна, ты всё же поспешил, – мягко упрекнул я его. – Бесчувственное тело никак не способно послужить проводником. К тому же в благородных домах принято, чтобы о визите докладывали слуги, специально для этого и предназначенные. А слуга он вот, валяется на полу и ни на что пока не пригоден. – Не ворчи, Стилет, отсюда слышно, где находится этот твой Мереяславский. Нам и проводник не нужен, дверью точно не ошибемся… – Красивей надо действовать, красивей. Это Климу простительно, он у нас любит уповать на мощь, ну а тебе к лицу более тонкие методы. – Так это смотря для кого. Невелика персона Мереяславский, единственное достоинство – титул. Посмотрим, как ты будешь его под хохлому расписывать. Под этот полностью безумный для посторонних людей диалог мы и двигались вперед по направлению к комнате, где находился князь. Чуть позади плелся капитан, у которого от присутствия при таком разговоре значительно поубавилось излишнего гонора. Ничего, то ли ещё будет. Дверь… Как говорил один глуповатый комедийный персонаж, она прилагательное, поскольку к месту своему приложена. Надобно исправить. Знаю я двери в этой гостинице, сталкивался уже по долгу службы. Их можно хитрым образом пнуть и они откроются, невзирая на заложенный изнутри засов. Хотя… Открыто. Ну-ну, судари мои! Беспечность во все времена была наказуема самым жестоким образом, не стоит и сейчас нарушать сию почтенную традицию. Неплохо было бы ещё малость послушать, о чем там беседовать изволят, но увы, не судьба. Капитан не поймет, а он мне сейчас нужен. Придётся ограничиться неожиданным появлением, что и само по себе весьма неплохо и позволяет начинать разговор в нужном ключе. Хороший пинок подкованным сапогом, и дверь с жалобным стуком распахивается, открывая вид на собравшуюся там группу людей во главе с самим князем. Силы небесные и подземные! Ну откуда же вас тут столько образовалось? Семь штук, то есть экземпляров, и вид удивленный, словно у сусликов, которым в норку бросили небольшую бомбочку и остались бедолаги одновременно без дома и с расстроенными нервами. Ну и всё, момент необходимой паузы прошел. Главное, что никто из этих красавцев не вздумал тянуться к оружию, да и вообще совершать резкие телодвижения. Кстати, там был и старый наш с Климом знакомый, тот самый, что изволил быть в церкви для получения инструкций. Однако пора и начать разговор. – Князь Мереяславский, если не ошибаюсь, – обратился я к осанистому мужчине лет сорока. Видеть-то я его и раньше видел, но лишь на фотокарточке. – Не скажу, будто рад нашему знакомству, но есть общие темы для разговора. Да, я чуть было не совершил оплошность, забыв представиться. Градов, ротмистр Градов… На лице князя появилось выражение глубочайшей ненависти, вот только лично мне до этого не было ни малейшего дела. Да и разговор только начинался и даже не успел перейти в действительно острую стадию. – Рядом со мной поручик Кононов, – Ханна слегка кивнул, обозначая свое присутствие. – Ну а с капитаном вы уже должны были встречаться, когда позволили своим холуям воздействовать на персонал гостиницы, перемещать боевого офицера всего лишь ради того, чтобы покомфортнее пристроить свое седалище. Недостойное поведение, совсем недостойное, хотя от вас иного и ожидать сложно. – Что вы себе позволяете, сударь? – встопорщился князь, которому явно ну очень давно не приходилось слышать ничего подобного. – Этот же вопрос можно переадресовать и в вашем направлении. Только что в городе появились, а уже решили устроить мне множество неприятностей, причем методами, идущими вразрез с любой честью. Притащить сюда наёмных бретеров, дабы спровоцировать меня на дуэль… За одно это стоило бы вытащить вас на центральную площадь да показательно выпороть. Однако этим дело не ограничилось. Вы связались с теми, с кем точно не стоило связываться. Вновь изменившееся выражение лица князя подсказало, что я угодил если и не в самый центр мишени, то уж точно в его окрестности. Умение владеть собственным лицом и не позволять появляться там испытываемым эмоциям – отнюдь не самое простое в нашей жизни умение. Зато весьма полезное. Мереяславский был от него если и недалек в обычном понимании, то и не приблизился к тому уровню, что позволил бы обмануть человека, давненько обретающегося в тайной полиции. Тем самым в моих руках оказался очередной козырь. Загадочные его союзники, судя по некоторым признакам, вызывали смутное опасение. А быть может, вовсе не смутное! Дожимать дальше? Наверно, только тут важно не перейти определенный рубеж, за которым предсказать поведение объекта станет чрезвычайно сложно. Это пока я могу попробовать играть на испытываемом им по отношению к союзникам страхе. – Взгляните на этого человека, – ткнул я пальцем в сторону знакомца, чьи мозги совсем недавно подверглись вдумчивому исследованию. – Он только что вернулся со встречи, где наверняка обсуждались варианты, как бы понадежнее и без особой огласки избавиться от меня и моих друзей. Ещё один ваш, князь, холуй наверняка занят нелицеприятными делами в Дворянском собрании. Там при должном умении и толстом кошельке можно найти наёмников, великолепно владеющих оружием. – Напомни ему и о сегодняшнем инциденте с тобой и штабс-ротмистром Климовым, – внёс свою посильную лепту Ханна. – Да что тут говорить, у него и так всё на лице написано! Даже в столичном обществе, узнав об этих дурно пахнущих историях, объявят князиньке обструкцию по всем правилам. Не за то, что замешан, а за то, что попался. Точно. Высший свет безжалостен к тем, кто его скомпрометировал, тут не бывает никаких исключений. А ведь Ханна с ходу попал во вторую болевую точку, ещё более сильную, нежели опасения князя относительно его местных союзников. Добавим последний штрих, и тогда его можно будет использовать в качестве коврика для ног. – Хотели отомстить за смерть сына. Допускаю, хоть он был предателем своего сословия, связавшимся с откровенными террористами, что предпочитают называть себя революционерами. Цель оправдывает средства? И это допускаю, Макиавелли не был дураком, но тогда не извольте обижаться, коли к вам применят те же самые методы. Я применю, можете быть уверены, – последовала саркастическая ухмылка, при этом лицо оставалось полностью бесстрастным. – Вам тогда придет конец, особенно зная, как вы дорожите своим положением в свете. Но есть еще жена, две дочери… Как думаете, после вашего краха им будет комфортно жить там, в тех сферах? – Нам… нужно поговорить, – князь глядел на меня с ещё большей ненавистью, но в глазах прорезалось понимание того, что он проиграл. Проиграл, не успев даже начать свою партию. – Наедине. – Капитан, – обратился я к нашему мимолетному знакомому. – Уверен, что вы уже получили достаточное удовлетворение от увиденного. И запомните на будущее, что любого титулованного господина легко поставить на то место, которое он заслуживает. Благородство происхождения, оно, знаете ли, не столько от предков, сколько от того, что находится внутри человека. Мало быть аристократом крови, к этому необходимо прибавить аристократизм духа. Подумайте на досуге… А сейчас оставьте нас, в случае необходимости я с вами свяжусь. Тот не стал прекословить и вышел из комнаты, предварительно прищелкнув каблуками сапог. Армейская привычка. Ну а князь зверски рычал на своих клевретов, в императивной форме приказывая им убраться отсюда куда подальше и даже не пытаться подслушивать. Что ж, у каждого свои проблемы. Мне было довольно скучно, ну а Ханна нашел в ситуации какой-то забавный для себя элемент, поскольку на его лице неожиданно проявилась едва заметная улыбка. Наконец, из помещения удалились четверо людей Мереяславского, остался только один. Особо доверенное лицо? Возможно. Признаться, мне нет до этого особого дела – это князю понадобилось удалить лишние глаза и уши, а вовсе не мне. Глава 8 Четверо людей в комнате и атмосфера, далекая от сколь-либо приемлемого состояния. Однако для меня, да и для Ханны, подобные ситуации являются совершенно обыденными, случающимися много раз за год. Специфика работы в «охранке». – Вы хотели говорить? – обратился я к Мереяславскому. – Ну так я вас внимательно слушаю. – Что вы хотите? – Я? Да, собственно, и ничего… От вас ничего. Зато меня очень сильно интересуют другие, те самые загадочные люди, которые предложили вам свою помощь. Настойчиво предложили. И вновь в точку. Мне достаточно было наблюдать за изменяющимся лицом князя, дабы понять, что мои слова соответствуют истине. Однако продолжим… – Наши с вами взаимоотношения – отдельный пункт. Вы вполне в своем праве, если вздумаете давить на моё непосредственное или косвенное начальство, пытаться устроить неприятности тем или иным образом. Можете вызвать меня на дуэль, в конце-то концов! Но если вы пытаетесь нанимать всякий сброд, который обожает стрелять из-за угла в спину, то мои ответные действия будут полностью соответствовать. – Я ничего подобного… – Зато ваши новые друзья это УЖЕ сделали, – прервал я попытавшегося было мне возразить Мереяславского. – Да, те самые, с которыми вы встретились незамедлительно после того, как поезд остановился на перроне. Серенький такой, почти незаметный человечек, что был посредником с их стороны. А потом ваш человек, отправившийся в храм Святого Луки, дабы получить инструкции и советы о том, как лучше всего разделаться со мной и моими друзьями. – У вас есть два варианта, Мереяславский, – оскалился в недоброй ухмылке Ханна. – Рассказать нам все… – начал я следующую фразу. – О тех… – Кто интересует нас. – Или… – Мы вас уничтожим. – Здесь и сейчас… – Выбор за вами. Голос. Интонации. Переход нити фразы от одного человека к другому… Плюс самая малость ментального воздействия, что так хорошо бьет по психике именно так, резонируя от разума к разуму. Это не промывка и не потрошение разума, просто очень тонкое воздействие, которое стоит применять тогда и только тогда, когда сильно подозреваешь. Что именно? Причастность людей, близких к почти утерянным ныне мистическим знаниям. Признаюсь честно, подобной ситуации еще ни разу не возникало, но вдруг она появилась и напомнила о себе широким оскалом хищной пасти. Можно было бы вскрыть мозг князя, но не факт, что это вторжение не осталось бы незамеченным. Ну а так… Влияние выходило прерывистым, то и дело переходящим от одного источника к другому, практически неотслеживаемым. Но оно было также и эффективным. Слова становились категорическим императивом, наложенным к тому же на подсознательные страхи и опасения объекта воздействия. – Хорошо, – нервно облизнув губы, произнес князь. – Они появились совсем неожиданно, ещё в столице. Тогда я был вне себя от известия и толком ничего не понимал, но потом было время подумать. Слишком быстро… Но фраза так и осталась недосказанной, ибо события понеслись вскачь, словно взбесившаяся четверка лошадей. Остававшийся в комнате человек Мереяславского резко выбросил вперед руку и внешней стороной ладони хлестнул князя по шее. Вскрик даже не боли, а просто удивления. Ханна, на какое-то мгновение растерявшийся от столь неожиданного и малопонятного действия… И мой нож, до сего момента тихо и мирно дремавший в рукаве плаща, после непродолжительного полета вонзается в запястье руки. А тут ни крика, ни изменившегося от боли лица! Ханна, уже успевший оценить ситуацию, бросается вперед и, достойным игрока в английскую игру регби приемом, в подкате сбивает с ног ставшего сильно подозрительным типа. Почему ставшего? Человек, никак не реагирующий на вонзившийся в руку кинжал, заслуживает очень пристального внимания при обоих вариантах такого поведения. Впрочем, какой из вариантов имеет место быть – это можно разобраться и несколько позже. Естественно, нужен и сам объект для разбирательств, но тут Ханна постарался, переведя того в длительное бессознательное состояние. Зачем? Смысл этой затеи? Взгляд падает сначала на руку распластавшегося на полу человека, а потом стремительно перескакивает на шею князя, с изумлением взирающего на происходящее. – Ханна. Взгляни на перстень на среднем пальце, только во имя всех сил, не дотрагивайся… Ты лучше меня разбираешься. – Проклятье! – схвативший было приближенного князя за руку, мой друг выронил ее, словно та вспыхнула неугасимым пламенем. – Не хочу тебя расстраивать, но похоже, шип на перстеньке покрыт каким-то ядом. Быстрого действия, иначе того не стоило. Швах! Нас снова опередили, и шансов на то, чтобы выяснить хоть что-то практически не осталось. Впрочем, попробуем сделать то, что ещё в наших силах: – Эй, за дверью! Все сюда! – заорал я, как унтер на новобранцев, после чего, понизив тон, обратился к Мереяславскому: – Князь, вы мертвы, вас отравил ваш же приближенный. Минута, две… И все! Кто? Кто были эти люди?