– Ведь я его не люблю, а он будет меня встречать, с цветами. Я, как обычно, воткну их в хрусталь на подоконнике, пусть там служат. Не надо соревноваться с теми, кого вы не любите. Они уже проиграли. – Это вы о чём, Тома? – А ты любимой быть не пробовала? – Пробовала. – И что? Не понравилось? – Поначалу. – Потом любовь, как аромат из вина, улетучилась. Все это проходили. Что делать, даже хорошее вино осаждается. Вот я и говорю, на кой теперь мне этот осадок. Сегодня проснулась лежу, и думаю, что за ночь! Ни одного звонка, только одна смс-ка от турфирмы о горящих путёвках. Уехать бы. А куда? – «Куда-нибудь», ответила она сама себе мысленно, лёжа в постели. – И что там? Найти кого-нибудь. Зачем? Сделать что-нибудь. И снова «уехать бы»? Так я там была уже несколько раз. – Тома, честно говоря я уже запуталась, один тебя встречает, а любимый-то у тебя есть? – Есть, но он сейчас далеко отсюда. – Где? – Очень далеко… Точнее сказать, я с ним ещё не знакома. – Ну да, ну да. – Какую музыку ты любишь? – начала что-то напевать под свой уникальный нос Тома. – Я не знаю, – ответила скучно Марина, ей всё время приходилось отвлекаться от своего чтива. Поезд качнуло, позвонки его вытянулись и он медленно начал набирать скорость. – Под которую можно поговорить с собой и помолчать с другими, – ответила сама себе Тома. – А мне сначала показалось, что ты такая же болтунья, как и я. Извини, я молчать тоже умею. – Говори, я слушаю, – отложила планшет Марина и посмотрела прямо в губы Томы, которые были ярко накрашены. – Опять зацепка, сейчас стрелка пойдёт. Хотя на чулках это не так страшно, – потёрла она свою ногу и опустила, оставив её в покое, как оставляют человека, от которого нет пользы. – Вот на душе… Зацепилась за одного, теперь стрелы из сердца, как занозы, выдираю. – Ты же говорила, что ещё с ним незнакома? – пыталась найти логическую нить рассуждений Томы Марина. * * * Проснувшись от ненавистной мелодии холодного утреннего звонка, девушка машинально посмотрела на телефон и одним сенсорным движением добавила себе ещё пятнадцать минут сна. Она была достаточно взрослой, чтобы надеяться на то, что этот сон будет лучшим в её жизни, да ей и не нужен был лучший. Нужен был глубокий, надёжный, близкий, с которым можно было бы не только переспать, но и выспаться. Будильник позвонил вновь ровно через пятнадцать минут. Она взяла трубку. Спорить с будильником бесполезно. Хорошо, что ему можно не отвечать, просто оставить ему отпечаток пальца и он доволен, он затих, он погас. Не вылезая из постели, она вытянула руку и нащупала на столике зеркало. Что могло сказать лицо в девять часов утра? Что ему, как минимум, не хватило двух часов сна, чтобы улыбнуться искренне. Скоро она уже сидела на кухне. Кофе был крепкий и горячий. Алиса сознательно обжигала им губы, чтобы забыть вкус вчерашних поцелуев. Как часто за отличную ночь приходится расплачиваться утром. Жутко хотелось спать, несмотря на то, что погода была отличная. Наступившее утро не было исключением, оно тоже косило под доброе. И чем чаще она слышала об этом, тем меньше в это верила. Эта пятница могла бы быть лучше всякой субботы, если бы не один недостаток – недостаток свидания. Вчерашнего свидания. Алиса не знала ещё, сколько ему потребуется времени, чтобы позвонить ещё, если он вообще позвонит. Понятие скорости у мужчин и у женщин всегда были разные: то, что последние на первом свидании называли ездить по ушам, первые окрестили как ходить по бабам. Для одинокой девушки нет приятнее сюрприза, чем встретить одинокого мужчину. Считать себя всё ещё одинокой, свободной, или уже нет? Иногда и она, не зная чем себя ещё развлечь, звонила ему, рассказывала о последних новостях её внутреннего мира, о том, что тот захвачен скукой и нуждается в герое-освободителе. Кто может устоять перед такой миссией? Никто. И когда он уже был готов рвануть к ней, сбивая цветы с прилавков магазинов, она вдруг говорила, «подожди, очень важный звонок на второй линии», и оставляла его в недоумении. Не было никакого звонка, но и скуки уже тоже не было, была обычная проверка чувств, пусть даже ревностью, главное, был человек, готовый ради неё на всё. Ради их благословлённых осенью душ. Душ, вот что могло её сейчас спасти. Алиса взяла кофе и пошла в ванную. Она не собиралась его там пить, ей нужен был аромат. * * * Марину разбудило радио, в котором суетилась болтовня дикторов поезда ФМ. Они сидели в своей студии на волне, точнее сказать пытаясь её поднять при полном штиле остроумия, чтобы подсадить на неё других, и беспрестанно поглядывали на часы, мечтая о конце этого эфира, потому что по их нервному смеху и натужному юмору, чувствовалось, что утро это далось им тяжело. Возможно, вечер был насыщен или даже перенасыщен, а ночь бессонна. В этот момент все становились из творцов ремесленниками: – Иногда женщина должна быть сильной. – Зачем? – Чтобы приводить в порядок свои слабости. – Сама она не справится. Для этого ей понадобится опытный менеджер. Заявляю тебе как женщина. – Мне кажется, в тебе заговорила корысть. – Не то что бы я очень корыстна, но мне нужен такой человек, посмотрев на которого, я сразу бы поняла: это мой мужчина, с ним я смогу не только ложиться, но и не вставать… в такую рань. Хаос всё ещё царствовал в голове Марины. Как бы она ни была хороша, она знала, что рано или поздно это пройдёт. Мысль навязчивая, казалось бы далёкая и чужая пугала и поедала мозг, до тех пор пока вчера не появился тот самый попутчик, занявший полку напротив, который, едва только бросил сумку под полку, сказал: – Раньше я не верил в любовь с первого взгляда. * * * – Привет! Что с настроением? – Акклиматизация. – Да, климат понедельника никогда не был мягким. Что делаешь? – Муж смотрит телик. – Я же не про мужа, я про тебя. – Я и говорю, дети не слушаются, жизнь проходит. Ты пристрастил меня к плохому. – Хорошего ты бы не полюбила. Может ну его, мужа, выходи за меня? – Я не умею готовить. – А что ты умеешь? – Лежать и ничего не делать. – Спать. Вчера вот шла домой, поскользнулась, упала, лежу, смотрю на фонарь над головой, как под его руководством грациозно и солидарно падает снег, вставать неохота. Подумала: «Будь ты рядом, лёг бы со мной?» – Нет. – А муж мой лёг бы. – Ты меня не дослушала. Я бы не дал бы упасть. Так мы и общались, будь то телефон или Интернет. Постоянная игра, в какого-то третьего, который жил между нами, который всё знал про нас, и который был тем самым зеркалом в которое мы постоянно смотрелись, то узнавая себя, то забывая, то улавливая там отражение я – Алисы, она – моё, то грустное, то идеальное, то самодовольное другим. Зеркало, которое сглаживало все углы больших и крупных разочарований. * * * – Для меня утро было самой настоящей работой без выходных и без отпуска, на которую я вставала каждый день, с которой я не могла уволиться, и дело было даже не в зарплате: слёзы кофе из кофемашины и гроши печенья из буфета. Это меня, правда, мало волновало. Дело было в любопытстве: всегда хотелось знать, каким будет продолжение. Я была привязана к своей жизни. Именно кофе, именно печеньем и прочими мелкими радостями. Они словно крючки держали меня на плаву, не давая утонуть и тащили куда-то наверх. Возможно, я была просто пойманной рыбой, а тащил меня рыбак-человек, к которому в данный момент я и была привязана, он тащил чтобы поцеловать, насладиться властью и может быть даже отпустить, чтобы потом, я с окровавленным от его поцелуев ртом, навсегда разучилась клевать. Плыви потом в гордом одиночестве, игнорируя другие наживки. Одиночество – это искусство, которым я ещё не владею. Только когда ты научишься его понимать, прогуливаясь по залам своего сознания, наслаждаясь его красотой, то обязательно встретишь другого любителя этой живописи, который остановится напротив картины одной моей жизни. Дверь приоткрыта, тёплый ветер ласкал её ноги, прекрасные ноги. Дверь в которую он входил постоянно, без стука, узнать самочувствие. Можно сказать, надоел, но не было лучше и вообще никого больше не было. Она не решалась закрыть её раньше, хотя понимала, что всё уже, всё как будто исчерпано. Страшно было остаться одной. Она знала, без него ещё хуже. Дождалась, он сделал это первым. Главное вовремя уйти, нет, главное, чтобы он вовремя пришёл. * * * Небо капризничало, жена тоже. Похоже было на сговор. Я проснулся от аромата кофе, который струился из кухни. Я мысленно зашёл на кухню, там пролиты люстры, их мягкий свет намочил мои ноги, я одет в кухонный уголок, стол покусывает локти, кофе жжёт мой внутренний мир, дым выпускают губы. Я с ним балуюсь, в руке моей сигарета, с ней не поговорить, она скучает, потом, как жена, будет из пепельницы ворчать, что я ей сломал жизнь. Я снова закрыл глаза и постарался уснуть. Но тщетно. Сон уже ушёл в душ, и было слышно как он полощет горло и собирается чистить зубы моей щёткой. Надо было вставать. Скоро я вышел из ванной на звуки кофе. – Что ты молчишь всё утро? Чем-то недоволен? – налила мне жена горячего счастья и пододвинула его ещё ближе, чтобы пил, пока теплилось. – Нет, пытаюсь общаться с тобою мысленно, – вытирал я воду с мокрой головы полотенцем, что висело на моей шее.