– А потом? – посмотрела Марина на острые зубки Томы и представила, как та кусается. – А потом мы пошли в кино. – А вот я так и не научилась кусаться, – с грустью заметила Марина. «Может, поэтому уже давно не была в кино». * * * Солнце заходило ко мне, проведать, будто больного лучевой болезнью, то и дело открывая свою солнечную дверь и наполняя комнату ярким светом. Всякий кабинет чем-то напоминает палату: если ты работаешь с утра до вечера, ты, конечно, похож на больного, бесконечно ищущего пути выздоровления. Таким людям ничто, кроме работы, не доставляло большего удовольствия. Я к ним не относился, хотя у солнца было своё мнение на этот счёт, но по крайней мере я его ещё замечал. Ещё бы. Сила этой плазмы не сравнится по влиянию на настроение ни с какой комедией. – Катя, у тебя есть «Свободное время»? – спросил я по телефону секретаршу. Скоро Катя принесла свежий журнал. – Читали уже? – посмотрел я на мужика, который показывал мне время с обложки ноябрьского номера. На часах его соответственно было 11. Я посмотрел на свои, следуя их логике, там был уже январь. Часы были визиткой журнала, менялись только руки мужчин и женщин и бренды механизмов точных. Сначала журнал мне нравился, потом я стал покупать его по привычке, точнее покупала моя секретарша. «Свободное время», выстроенное из современных материалов, помогало скоротать его. – Только после вас, Максим Соломонович. – Катя, вы тоже не любите б/у? – Нет, – не поняла моей иронии Катя, но хихикнула. – А что вы любите, Катя? – Настоящих мужчин. – Но ведь настоящие, как правило, тоже б/у? – Меня интересуют исключения. – Девственники? – Я не понимаю о чём вы, Максим Соломонович. – Я сам себя порой не понимаю. – Похоже на стихи. – Да, именно в таком состоянии непонимания люди начинают мучиться стихами. Но я не хотел бы. – Почему нет? Я думаю, у вас получилось бы. – Муза нужна, понимаете, Катя, для стихов нужна муза, – вспомнил я утреннюю Алису: «– Вместо звонка будильника, я услышала кожей твой поцелуй. На третий уже проснулась. Я не хотела пропустить этот спектакль. – Значит, лучший будильник – это поцелуи. – Да, если бы не одно но. – Что за новость? – Я тебе изменила. Считается ли изменой сон с другим? – У вас это серьёзно?» – А как же жена? – между прочим прыснула яду Катя. – Она же жена, а я говорю про музу. – По-вашему, жена не может быть музой? – Может, но тогда она перестанет мыть посуду, забудет кормить детей, станет ещё капризней. – Знаете, чем грозит женщине жизнь с нелюбимым человеком? – Потерей ориентиров, отсутствием удовлетворения и прочее климатическое. – Это всё ерунда. Главное – она становится бесчувственной. Я ещё раз посмотрел на Катю. – Это чьё? – уязвила меня цитата. – Вашего друга Томаса. – Чёрт, он уже наследил в вашем сознании, Катя. – Надеюсь, это хорошее наследие. Я свободна, или что-то ещё? – вернула меня Катя в кабинет, где я нашёл её гордое лицо. – Пока всё. Спасибо за журнал. * * * – Я влюбился в этот день ещё с детства, потому что в этот день всё можно было задвинуть до воскресенья. В окно заливался свет, никто не собирался вставать, на лицо были все признаки субботы. – А что с понедельником? – C понедельником у меня были особые отношения: он меня недолюбливал, я его тоже. Он приходил и начинал мне напоминать о работе. Мне было чем ответить: ему не нравилось, когда я сравнивал его со вторником или того хуже с четвергом. А дело в том, что все мы были по уши влюблены в одну роковую женщину – субботу. Вот с кем легко и непринуждённо текло время. Вот с кем хотелось провести всю жизнь. – Знаешь, что я заметила: в субботу ты меня любишь больше. – Сильнее? – Да, сильнее чем работу, – улыбнулась она мне, когда я, жадно глотая воздух, разомкнул объятия и свалился с неё на спину. – Наелся и пошёл? – Я здесь. – Ушёл в себя, – погладила она нежно моё всё. – Ага. Хозяйство пришло в упадок, – поцеловал я плечо Алисы. – Поел, убери за собой посуду, – слышал я как она смеялась сквозь моё забытьё и отвечал ей: – Не мужское это занятие. – А какое мужское? – Кофе будешь? – Давай. – Сахар нужен? – поцеловал я её в шею. – А ты, уходишь? – тоже несла она какую-то околесицу. – Ну куда я могу от тебя уйти? – Куда уходят мужчины, к другой. – Это было бы слишком просто, а я не ищу лёгких путей. – А какие ты ищешь? – К морю. Я хочу там жить. – Так едем! – Мы же только что оттуда. Не многовато ли тебе будет?