— Поспорим? Как ни смешно, но говоря это, он был абсолютно серьёзен. Но Кира была для него незнакомкой. Никто. А у человека его положения были дела поважнее, нежели нянчиться с парикмахершей. — Ты смешон. — Не вижу ничего смешного в своем желании тебя защитить. Вообще-то, большинство людей назвало бы такое поведение рыцарством. Да, назвали бы, Кира задалась вопросом о его мотивах. — Почему это тебя так беспокоит? Мы едва знаем друг друга. Мы ненавидели друг друга до вчерашнего ужина. — С тех пор многое изменилось. Теперь ненависти не было, но Кира не могла точно определить, что чувствовала к нему, или он к ней. Похоть, да. Интрига. Но что-то большее? — Ты знаешь, что бы люди сказали насчет ненависти. Да, знала, но, конечно же, Арик не был настолько самоуверен, думая, что она любит его, и Кира не настолько наивна, чтобы поверить, что он любит её. — Этот разговор не имеет смысла. Пустая трата времени. Мне нужно двигаться дальше. — Если ты настаиваешь. Позволь тебя подвезти. — Здесь недалеко. — Нет, это не так. Учитывая возможную опасность для тебя, ты не должна идти одна. Поэтому либо поехали, либо пошли. В любом случае, я сопровождаю тебя. — Упрямый, как осёл. — Кира воздержалась от использования слова «задница», но больше потому что это заставило её думать о тугой заднице Арика, а не о ревущем животном. — Я предпочитаю упрямого котёнка. Котёнок? У Арика было слишком много харизмы для домашней кошки. — Итак, что решишь, мышонок? Пойдем пешком, или тебя подвезти? В итоге она выбрала комфорт и пожалела об этом, как только посадила свою попку на теплое пассажирское сиденье. Кабина его грузовика хоть и была просторной, в то же время довольно тесной, создающей интимную обстановку. Запах Арика, одеколон и сама его сущность окружили Киру, пробуждали воспоминания о том, что здесь случилось прошлой ночью. Глядя на его руки, держащие руль, Кира вспомнила, что эти руки делали с ней прошлым вечером. Какое удовольствие Арик ей доставил. Она покраснела от воспоминания, по телу побежали мурашки, вызывая пульсацию между ног. Киру потрясло, что разум смог так легко отвлечься, особенно в такое время. Она отвела взгляд. Тем не менее Кира всё ещё ощущала присутствие Арика. Кажется, он не заметил. Его глаза остались прикованными к дороге, а руки он, к сожалению, держал при себе. Кира играла с ниточкой на джинсах, не в настроении говорить и не обращая особого внимания на дорогу, пока не поняла, что они ехали уже некоторое время и до сих пор не прибыли. Кира всмотрелась в лобовое стекло и нахмурилась. — Где мы? Это дорога не ведет в парикмахерскую. — Нет, не ведет. — Ты решил ехать окольными путями? Пытаешься сбросить Грегори с хвоста, если он последует за нами? — Она посмотрела назад, стараясь рассмотреть, нет ли в одной из машин, следующих за ними, её бывшего. Замышлял ли он протаранить их и убить? Столкнёт с моста? Будет стрелять? Или… Она захлопнула дверь в своем слишком активном воображении, которое порождало огромное количество сюжетов для параноидального разума. — Мы не едем в парикмахерскую. Кира посмотрела на Арика, когда до неё дошел смысл его слов. Арик быстро глянул на неё янтарными глазами, снова поразив своей красотой, — а также своей ухмылкой. — Что значит «мы не едем в парикмахерскую»? Куда ты меня везёшь? — Хоть бы не в какое-нибудь пустынное место, где он мог бы убить её и избавиться от тела. Арик, наверное, уже и Грегори притащил на место преступления, чтобы обеспечить подозреваемого. Возможно, Арик расценил это как шанс отомстить за отрезанные волосы. Опять неверный выбор мужчины привел к тому, что Кира попала из огня да в полымя. Она мысленно отвесила себе пощечину. Не все мужчины психи. Кира сомневалась, что генеральный директор компании с миллиардным бюджетом был серийным убийцей. Но она всё гадала о его планах, когда он ответил: — Мы едем в мою квартиру. Его квартиру? Что, вероятно, означало место с кроватью и уединением. Удобное помещение, где они могли бы продолжить с того места, где остановились прошлой ночью. Не самый ужасный план, но всё же… — Ты не можешь в такой момент всерьез думать о соблазнении. Я понимаю, что твои яйца, вероятно, до сих пор синие, учитывая, как закончился наш вечер, но почему ты думаешь, что я в настроении заниматься сексом? Он так сильно рассмеялся, что машина завиляла на дороге, и Кира завизжала, схватившись за ручку двери. — Думаешь, я везу тебя туда, чтобы переспать? Его недоверчивый тон заставил её нахмуриться от раздражения. — А что я ещё должна была подумать? Я говорю тебе, что мне нужно на работу, чтобы забрать зарплату, а потом уехать, и ты решаешь отвезти меня в свою холостяцкую берлогу, даже не спросив меня. Не вижу здесь ничего смешного. — Во-первых, хотя мы и будем заниматься сексом, и не раз, причина, по которой я везу тебя к себе, кроется в твоей безопасности. Здание, где я живу, круглосуточно охраняется. — А какова другая причина? — Твоей безопасности не хватает? Кира покачала головой. — Как насчет того, что я решил не выпускать тебя из виду. Она не могла не спросить: — Почему? — Потому что ты — моя. Собственнически. Непреклонно. Совершенно неожиданно. Кира моргнула, пытаясь переварить услышанное. Но не удалось. — Прости? Ты сейчас сказал, что я — твоя? — Да. Она должна была отвесить ему пощечину за дерзость, а не плавиться и желать зацеловать. Кира пыталась избавиться от нарастающего удовольствия от его собственнических слов. — Ты же знаешь, что рабство было отменено? Ты не можешь владеть людьми. — Я говорил что-нибудь о рабстве? Обещаю, когда ты станешь моей, — она отметила, что он сказал «когда» вместо «если», — у тебя не будет никаких хлопот. У меня достаточно прислуги, чтобы удовлетворить твои нужды. Ну, за исключением сексуальных. С ними я намерен справиться сам. — То есть я стану твоей сексрабыней? Как это может быть лучше? — Мышонок, у тебя неправильные представления о мужчинах. Когда я говорю «моя», я имею в виду моя женщина. Моя пара. — Эм, кажется, ты предлагаешь постоянные отношения. Но не думаешь, что это слишком быстро. Я имею в виду, еще вчера ты предлагал стать твоей любовницей и не искал отношений. — Я передумал. — Это прерогатива женщин. — Я — босс, некоторые даже называют меня королем. — Он подмигнул. — Я могу делать всё, что захочу. — Самовлюбленный. — Мы вернулись к алфавитному перечислению, потому что когда дело доходит до «С», я бы сказал собранный. — Собранный в смысле аккуратный или хладнокровный?