— А как он с ней обращался, когда держал в плену? — спросил Альфорд. Тули порылся среди фотографий и выудил ту, что показывала разрезанный во время вскрытия живот. — Да плохо, — сказал он. — В желудках почти ничего не было. Как и в кишках. Он, должно быть, держал её на одной воде. Но и не пытался заморить голодом — на это потребовалось бы гораздо больше времени. Возможно, он просто пытался ослабить её. И то же с Марлой Блейни. Вскрытое горло было решающей и смертельной раной в обоих случаях. Повисло очередное молчание. Сказать уже было нечего, но подумать нужно было о многом. Голова Райли кипела от количества вопросов. Почему убийца держал этих женщин в плену? Обычные причины здесь не подходили. Он не мучил их и не насиловал. Если он с самого начала собирался их убить, зачем ему понадобилось тянуть время? Может быть для того, чтобы собраться с решимостью? Очевидно, подумала она, убийцу мучила идея о том, чтобы сделать их беспомощными. Это давало ему некоторое удовлетворение. Возможно, он страдал от подобной беспомощности сам, возможно, в детстве. Она также подозревала, что он не кормил жертв по другим причинам, нежели чтобы просто ослабить их. Заставляли ли убийцу голодать самого? Райли подавила вздох. Вопросов было слишком много. На этом этапе расследования их всегда много. Как и работы. Два часа спустя Райли вела данную Альфордом машину с Люси в качестве пассажира на юг вдоль реки Гудзон. Они направлялись в Ойбанкс, где жила и была убита Марла Блейни. Ехали они из дома Розмари Пикенс, где разговаривали с двумя её взрослыми детьми. Райли мысленно прокручивала в голове их встречу. Она не была особенно продуктивной, безутешные брат с сестрой не смогли сказать ничего нового. Они понятия не имели, почему их мать, добрая и отзывчивая душа, могла быть выбрана в качестве жертвы такого жестокого преступления. И всё же, Райли была рада, что большую часть вопросов задавала Люси. Работа её новой партнёрши снова впечатлила её — особенно её способность ладить с людьми, находящимися в шоке или скорбящими. Люси удалось мягко заставить брата с сестрой предаться воспоминаниям о своей матери. Благодаря учтивости сочувствующих расспросов Люси, портрет Розмари Пикенс стал яснее. Это была любящая, остроумная и щедрая женщина, по которой будет ужасно скучать её семья, как и всё население Ридспорта. Райли знала, как важно выработать такое понимание жертвы, и Люси прекрасно справилась со своей задачей. Ведя машину по двухполосной дороге, ведущей вдоль широкого Гудзона, она поняла, что почти ничего не знает о талантливом молодом агенте, которая сидела рядом с ней. Прямо сейчас Люси казалась глубоко погружённой в свои думы, несомненно, занятая переосмысливанием тех немногих фактов, которые им пока удалось добыть. — Расскажи мне что-нибудь о себе, Люси, — сказала Райли. — Что, например? — спросила Люси, удивлённо глядя на Райли. Та пожала плечами. — Что ж, я думаю, ты не замужем. А как насчёт парня? — Сейчас нет, — сказал Люси. — Как насчёт будущего? Люси молча подумала. — Я не знаю, Райли, — ответила она наконец. — Думаю, что долгосрочные привязанности не про меня. Когда бы я ни пыталась представить жизнь с мужем и детьми, у меня ничего не получается, просто пустота. Поверь, такое отношение не слишком поощряется в мексиканско-американских семьях. Некоторые из моих братьев и сестёр уже обзавелись детьми, родители ждут того же от меня. Боюсь, что мне придётся их разочаровать. Но что я могу поделать? Люси снова замолчала. Потом она продолжила: — Пока я очень сильно люблю эту работу. Это хорошая работа и её нужно выполнять. Я хочу отдать ей всё, что у меня есть, хочу действительно изменить мир к лучшему. Я не знаю, как найти время на что-то ещё — даже на отношения. Это звучит эгоистично? Райли грустно улыбнулась. — Вовсе не эгоистично, — сказала она. Сама она, напротив, задумалась о своём выборе. Она пыталась иметь всё одновременно — брак, семью, трудоёмкую работу. Может быть, это было эгоистично? Может быть ей стоило с самого начала расставить приоритеты, как Люси? «Но тогда у меня не было бы Эприл, — подумала она. — А Эприл… Эприл стоит лишних усилий». Она глубоко любила свою дочь и надеялась, что ещё не окончательно всё испортила, и её дочь станет хорошим человеком, когда вырастет. Через мгновение они уже были в Ойбанксе. Этот город был больше Ридспорта, но найти скромный, но симпатичный двухэтажный дом всё же не составило труда. На переднем крыльце в креслах качалках сидело двое мужчин. Они встали, когда Райли и Люси вышли из машины и направились к дому. Коренастый мужчина в униформе, примерно ровесник Райли, вышел поприветствовать их. — Меня зовут Двайт Слэтер, дежурный офицер Ойбанкса, — сказал он. Райли и Люси представились. Второй мужчина был высокого роста с волевым, дружелюбным лицом. — Это Крейг Блейни, вдовец Марлы Блейни, — сказал Слэтер. Блейни за руку поздоровался с Райли и Люси. — Садитесь поудобней, — сказал он на удивление глубоким и приятным голосом. Райли пришло в голову, что из него вышел бы отличный проповедник. Слэтер и Блейни снова сели в свои кресла, а Райли и Люси расположились на стульях напротив. Райли начала с самого основного: — Мистер Блейни, может показаться странным, что я говорю это спустя столько лет, но я ужасно соболезную вашей потере. И мне жаль, что нам приходится ворошить ужасные воспоминания. Моя партнёр и я постараемся сделать нашу беседу короткой. Блейни кивнул. — Спасибо, — сказал он. — Но, пожалуйста, не торопитесь. Я понимаю, что в Ридспорте было новое убийство. Мне очень жаль. Но если я смогу сказать или сделать что-то, что поможет остановить этого монстра, я буду бесконечно счастлив. Райли достала блокнот и начала писать. Она заметила, что Люси сделала то же самое. — Чем вы занимаетесь, мистер Блейни? — спросила она. — У меня магазин скобяных товаров. Он принадлежал моей семье последние пару поколений. Со мной традиция и умрёт, — грустно улыбнулся он. — Мои дети не хотят продолжать семейный бизнес. Не то, чтобы я жаловался — они прекрасно справляются сами. Джилл учится в университете в Буффало, а Алекс работает на радио на Лонгайленде. В его голосе была слышна нотка гордости. Райли кивнула Люси, молча подав ей знак начать расспрашивать его. — У вас есть ещё родственники здесь, в Ойбанксе? — спросила Люси. — Раньше здесь жили мои брат с сестрой, у них уже свои дети. Но после всей этой истории с Марлой… Блейни замолчал, стараясь справиться с эмоциями. — Что ж, город никогда уже не был прежним для них после этого. Воспоминания были слишком ужасны. Им пришлось уехать. Эми с семьёй поселилась в Филадельфии, а Бакстер со своей переехал в Мэн. Блейни пожал плечами и покачал головой. — Не знаю, почему я не чувствовал того же. Я наоборот как будто ещё больше пустил здесь корни почему-то. Может потому, что я привык запоминать больше хорошее, чем плохое. А у нас с Марлой было здесь много всего хорошего. Блейни тоскливо посмотрел перед собой, на мгновение утонув в воспоминаниях. Люси мягко заговорила, стараясь вернуть его в реальность. — Насколько я поняла, ваша жена работала тюремным надзирателем? — спросила она. — Верно. В мужской исправительной колонии, там, за рекой. Райли видела, что Люси мучительно раздумывает, как бы помягче задать следующий вопрос. — Мистер Блейни, охранять преступников в тюрьме — тяжёлая работа, даже для мужчины, — сказала Люси. — А для женщины она слишком жестокая. И вне зависимости от того, мужчина или женщина, надзиратель просто не может не нажить врагов. А кое-кто из них может быть довольно плохими людьми. И они не остаются в тюрьме навечно. Блейни вздохнул и покачал головой, всё ещё с грустной улыбкой. — Я понимаю, к чему вы ведёте, — сказал он. — Пять лет назад меня спрашивали о том же. Полиция из Олбани хотела знать всё о врагах, которые у неё были на работе. Они были просто уверены, что убийца — бывший заключённый, затаивший на неё злобу. Двайт Слэтер пристально посмотрел на Райли и Люси. — Дело в том, что я знал Марлу Блейни очень хорошо, — сказал Слэтер. — Они с Крейгом были мне как родные. И поверьте мне, Марла не была стереотипным тюремным надзирателем. Ну, вы понимаете, о каком типе я говорю: садистский и продажный грубиян. Многие не знали, как её расценивать. Блейни кивнул в знак согласия и встал с кресла. — Пойдёмте в дом, я вам кое-что покажу. Райли, Люси и Слэтер прошли вслед за ним в уютную, милую гостиную. Блейни предложил всем сесть и располагаться поудобней. На стенах висело полно семейных фотографий — с пикников, выпускных, дней рождений, свадеб, со школы. Легко было заметить, что Крейг Блейни действительно окружил себя лучшими воспоминаниями. Когда Блейни открыл стол и стал копаться в его содержимом, взгляд Райли упал на фотографию Марлы Блейни в её униформе надзирателя. Женщина, как и муж, была высокого роста, с таким же решительным, сильным лицом. Но на её лице была улыбка, которая буквально освещала комнату даже спустя пять лет после ужасной смерти её владелицы. Найдя то, что искал, Блейни дал Райли и Люси по стопке писем, написанных от руки. Одного только взгляда на письма было достаточно, чтобы привести Райли в изумление. Это были письма благодарности от бывших заключённых с тюрьмы, где работала Марла. Мужчины писали ей, чтобы поблагодарить за доброту, которую она проявила по отношению к ним во время их заключения — за слова поддержки, за то, что она приносила им книги, давала полезные советы. Мужчины, очевидно, положили конец криминальной жизни и чувствовали, что своим успехом в мире вне тюрьмы они в какой-то, пусть и небольшой, степени обязаны Марле. Пока они читали, Блейни заговорил: — Не хочу, чтобы у вас создавалось впечатление, будто Марле приходилось легко на работе или что её все любили. Её целыми днями окружали плохие люди — лгуны и манипуляторы в большинстве своём. Но она не позволяла втягивать себя в неподобающие отношения. Она была тюремным надзирателем и естественно, что некоторые заключённые презирали её и даже ненавидели. И всё же, я не думаю, что у неё были настоящие враги, даже среди них. Пока Блейни говорил, Двайт Слэтер оглядывал комнату, наслаждаясь своей порцией воспоминаний. Он сказал: — Я иногда беседую с начальником тюрьмы, и он всё ещё считает, что она принесла больше пользы, чем любой их социальный работник. Она со всеми была крайне добра. Райли посмотрела на Люси и увидела, что та удивлена не меньше её. Кто бы мог подумать, что у тюремной надзирательницы окажется такой милый характер? И с какой вообще стати кто-то мог решить забрать её жизнь таким ужасным способом? Блейни широко улыбнулся радушной улыбкой. — Ну, я уверен, что у вас ещё много вопросов, — сказал он. — Не хотите ли выпить чего-нибудь? Может быть, холодного чая? Я буквально только что сделал свежий. — Это было бы здорово, — сказала Райли.