– Наверное, нам стоит показать вам. Он подошёл к бюро и достал оттуда письмо, которое он вручил Райли. Это было одно из написанных от руки писем Кори. С первого взгляда Райли поняла, что оно не относится к тем письмам, которые её родителям хотелось бы повесить в рамочке на стене. Дорогие мама и папа, У нас случилась страшная вещь. Дианна Уэббер, дочь конгрессвумен, вчера убила себя. Ну, или по крайней мере так все говорят. Я не знаю, правда ли это. Я немного была с ней знакома и пару раз с ней разговаривала. Она не казалась очень довольной. И всё же, у неё были планы на будущее. Она участвует в соревнованиях по верховой езде и с нетерпением ждала конкурса, который будет летом… Райли остановилась. Она вспомнила, что ей сказала Хейзл Уэббер: Дианна получила серьёзную травму бедра и, вероятно, должна была сделать операцию по протезированию тазобедренного сустава. «Она должна была забыть о соревнованиях, – сказала женщина. – Это разбило ей сердце». Ложь? Райли продолжила чтение. Произошло ещё кое-что странное. Её семья прислала пару работников, мужчину и женщину, чтобы те забрали её вещи. Я заглянула в комнату Дианны как раз тогда, когда женщина укладывала всё по коробкам. Я сказала, что мне очень жаль насчёт Дианны и спросила её, что случилось. Женщина рассказала мне, что Дианна накачалась таблетками и повесилась в конюшне своей семьи. Я помогла ей вынести коробку к фургону, в который их грузил мужчина. Я сказала ему, что мне жаль и что я потрясена, и что я никогда бы не подумала, что Дианна может пойти на повешение или что-то вроде того. Тогда он рассердился. Он спросил, кто мне это сказал, и я сказала, что та женщина внутри. Он сказал, что Дианна не вешалась, что она приняла слишком много лекарств и умерла во сне, и что мне лучше никому не говорить ничего другого. Мам, пап, это прозвучало, как угроза! Тогда мужчина пошёл в комнату Дианны, и я услышала, как он кричит на женщину – что-то о том, чтобы та думала, прежде чем что-то говорить, и что лучше ей держать язык за зубами. Я немного испугалась и ушла. Но у меня всё равно осталось чувство, что что-то здесь не так… Райли увидела, что остаток письма посвящён обычным новостям про уроки и разные мероприятия. – Когда Кори написала это письмо? – спросила она. – Всего пару недель до того… что с ней случилось, – сказала Оливия. У Райли от возбуждения заколотилось сердце. – Она когда-нибудь называла вам имя женщины, которая говорила о том, что Дианна повесилась? – Нет, – ответила Оливия. – Не думаю, чтобы оно было ей известно. – А она рассказывала, как она выглядела? – Нет, не припомню, чтобы Кори что-то ещё говорила о ней. – Мне очень не хочется просить вас об этом, – сказала Райли супружеской паре, – но не позволите ли вы мне забрать это письмо с собой? Оно может помочь мне убедить моё начальство открыть дело. – Конечно, – разрешила Оливия. – Мы рады оказать вам любую помощь, – добавил Конрад. Райли поблагодарила их и вышла из дома. Сев в машину, она почувствовала уверенность, что так называемые суициды на самом деле не что иное как убийства. Но она знала и то, что ей нужно больше информации, чтобы убедить в этом Мередита и Волдера. И она знала, кто может ей в этом помочь. Она сделала быстрый звонок и договорилась о встрече. Час спустя Райли приехала в Манассас и остановилась на парковке возле Северной Лаборатории отдела криминалистики в Вирджинии. Она направилась прямиком к кабинету своей подруги Даники Селвз, окружного патологоанатома, с которой разговаривала во вторник. Пышная, короткостриженая женщина встала из-за стола, чтобы поприветствовать её. – Привет, Райли. Как дела? Когда ты звонила, мне показалось, это очень важно. Обе женщины сели. – Даника, несколько дней назад я звонила по поводу смерти Лоис Пеннингтон, – начала Райли. Даника кивнула. – Ты спрашивала, на самом ли деле это суицид. Я сказала тебе, что уверена в этом. – А теперь я уверена, что это не так, – сказала Райли. Даника удивилась: – Райли, я сама проводила вскрытие. Сомневаюсь, что я могла ошибиться. Райли замолчала. – Даника, я расследую дело серии так называемых самоубийств студентов Колледжа Бярс и… Даника мягко перебила её: – Расследуешь? Ты опять нарушаешь правила? Райли улыбнулась. Даника слишком хорошо её знала. – Давай просто скажем, что я работаю не официально – пока. Поэтому-то я и пришла поговорить с тобой. Мне нужны веские факты, чтобы убедить Мередита и Волдера. Даника выглядела заинтригованной. – Расскажи мне всё, что у тебя есть, – предложила она. – Пять студентов Колледжа Бярс совершили самоубийства за этот учебный год. Лоис Пеннингтон была одной из них. Как и Дианна Уэббер. В глазах Даники зажёгся интерес. – Дочь конгрессвумен Мэриленда? – спросила она. – Я читала, что она совершила самоубийство. Я и не знала, что она тоже училась в Бярсе. – Я нанесла визит конгрессвумен… Даника рассмеялась. – Я уверена, она была рада встрече. – Не совсем. Но мне удалось опросить её. И она в недвусмысленных выражениях сообщила мне, что её дочь намеренно приняла слишком большую дозу оксикодона и умерла во сне в собственной постели. Она сказала мне, что последнее время Дианна пребывала в депрессии по поводу того, что повредила бедро на скачках и больше не могла участвовать в соревнованиях. Райли достала из сумки письмо, которое ей дали Линзы. Она сказала: – Но буквально только что я разговаривала с родителями другой жертвы суицида, её звали Кори Линз. За пару недель до её смерти она отправила родителям следующее письмо. Райли передала письмо Даники. Её брови удивленно поднялись во время чтения. – Это явно выглядит подозрительно, – сказала Даника. – И это слишком высокий процент самоубийств. Может быть, я действительно пришла к неверному заключению по поводу смерти Лоис Пеннингтон. Райли размышляла, о чём ещё её спросить. Затем она проговорила: – Одна из оставшихся жертв погибла неподалёку от столицы. Её звали Констанция Йо – ещё одно повешение, ещё одна студента Бярс. Но пока это всё, что мне известно. Ты что-то о ней знаешь? Даника снова стала что-то печатать на компьютере. – Над этим делом вроде бы работала не я… Когда она нашла запись, глаза Даники расширились: – Боже, – воскликнула она. – Констанция Йо тоже приняла высокую дозу алпразолама. Даника покачала головой. – Это очень странно, – сказала она. – Что ты знаешь о том, что произошло с дочкой Уэбберов? – Почти ничего, кроме того, что её мать мне лгала. Даника подумала мгновение и сказала: – Я знаю главного патологоанатома Балтимора, Колина Меткалфа. Давай позвоним ему. Через мгновение Даника и Райли уже разговаривали с доктором Меткалфом по громкой связи. – Что вы можете рассказать о смерти Дианны Уэббер? – спросила она Повисло молчание.