…ведь её отец умер в прошлом октябре. Он пошёл прочь от дома, направляясь в окружающую его темноту, не глядя на Райли. – Папа, – крикнула Райли. Он остановился, но так и не взглянул на неё. – Я думала, ты мёртв, – сказала Райли. – Так и есть, – прорычал отец. – Поэтому я и ухожу. Он указал на хижину. – Теперь это твой дом, – сказал он. – Я оставил его тебе. И тебе уже давно пора позаботиться о нём. Райли вспомнила: папа действительно указал в завещании, что оставляет ей хижину. Она не знала, почему. Её не связывало с этим местом ничего, кроме горьких воспоминаний. Она даже ни разу не была там с тех пор, как он умер. Она не знала, почему он не оставил его её старшей сестре. – Ты должен был оставить его Венди, – сказала Райли. – Вот, что тебя беспокоит? – спросил папа. Райли не знала, что сказать. На самом деле, она много лет не видела Венди. Однажды она говорила с ней по телефону вскоре после того, как умер их отец, но разговор был не очень приятным. – Венди была с тобой, когда ты умер, – сказала Райли. – Ты избивал её до синяков, но она не перестала заботиться о тебе в конце. Она была добра к тебе. В отличие от меня. Она заслужила чего-то от тебя. Ты должен был оставить хижину ей. Отец Райли издал смех, похожий на рык. – Да, что ж, жизнь несправедлива, не так ли? Он указал на хижину. – В любом случае, она больше не моя, а твоя. Если ты туда не поедешь и не приведёшь всё в порядок, ты пропадёшь. Никто на свете не сможет тебе помочь. С ухмылкой он добавил: – Не то, чтобы мне не было наплевать. Он отвернулся от неё и ушёл в окружающую их тьму. Райли стояла лицом к хижине. «Я должна пойти туда», – сказала она себе. Но её как будто парализовало. Она не могла сдвинуться с места. И она была напугана – так напугана она никогда не была. Райли проснулась от стука в дверь. Утренний свет лился в окна. Она поняла, что уснула за столом и провела здесь всю ночь. Ей удалось простонать: – Входите. Эприл засунула голову ей в комнату. – Мы с Джилли уже позавтракали и собираемся ехать в школу. – Хорошо, – пробормотала Райли. Но Эприл никуда не уходила. Она с беспокойством смотрела на Райли. Райли была уверена, что её дочь заметила наполовину пустую бутылку виски, стоящую рядом с ней на столе. – Ты в порядке? – спросила Эприл. Райли удалось слегка улыбнуться. – Я в порядке, – сказала она. – Давайте не опаздывайте в школу. Эприл ушла, закрыв за собой дверь. У Райли раскалывалась голова. Ей нужно было умыться, спуститься и выпить кофе. Но прежде, чем она успела встать со стула, у неё зазвонил телефон. То был Билл. Он сказал: – Я хотел обсудить с тобой планы на сегодня. Райли молчала. Билл сказал: – Меня не покидает ощущение, что убийца прямо у нас под носом, прячется у всех на виду. Я подумал, что мы с тобой и Люси могли бы сегодня снова опросить электрика, Пайка Тозера. Может быть, мы ошиблись на его счёт. Я могу выяснить, будет ли он сегодня работать в кампусе. Если не будет, то я выясню, где он, и… Райли перебила его: – Я сегодня не буду работать. – Что? Райли задумалась, пытаясь подобрать правильные слова. Но правильных слов не было. – Я не могу, Билл. Не сегодня. – Какого чёрта происходит? Райли едва сдерживалась, чтобы не заплакать. – Езжайте вдвоём с Люси. Я вам сегодня точно не принесу пользы. Без меня вы справитесь лучше. Повисло молчание. Тогда Билл спросил: – Ты пила? Райли не смогла заставить себя ответить. – Боже, – сказал Билл. Теперь он был зол. – Хорошо, возьми выходной, приди в себя. Дай мне знать, когда ты будешь готова вернуться к работе. Билл повесил трубку. Райли осталась сидеть, чувствуя себя несчастной, всё ещё полная решимости не плакать, стараясь решить, как ей поступить. Тогда она снова вспомнила свой сон, который ей снился, когда её разбудили, и то, что говорил её отец: «Если ты туда не поедешь и не приведёшь всё в порядок, ты пропадёшь. Никто на свете не сможет тебе помочь». Ещё она вспомнила ужас, который она испытала, стоя рядом с хижиной. «Я должна решить это», – решила она. Райли встала из-за стола и пошла собираться в ванную. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Пока Райли ехала по долине Шенандоа, последствия её похмелья постепенно испарялись, однако ужас никуда не делся. Она в который раз поражалась красоте природы Вирджинии. Ей всегда нравилось это место в такую погоду: тонкий покров снега, угловатость голых деревьев, монохроматическая серость всего. И всё же, сегодня она не могла порадоваться этому в полной мере.