– Но по телефону вы сказали, что у вас есть ко мне ещё вопросы. Чем я могу вам помочь? Билл сказал: – Во-первых, нам бы хотелось узнать, встречались ли вы с этими людьми: Маргарет Джуэл, Коди Вудс или Аманда Сомерс. Лэндис переводила взгляд с Билла на Райли и наоборот. – Эти имена мне не знакомы – кроме, конечно, Аманды Сомерс. Я читала её книгу, но профессионально с ней не сталкивалась. Разве она не умерла не так давно? Тут её глаза расширились. – Погодите. Это же имена отравленных жертв, верно? С кривой улыбкой она добавила: – Боже, никак вы меня подозреваете! – Нам лишь хотелось бы задать вам несколько вопросов, – сказал Билл. Лэндис испустила короткий смешок и хлопнула ладонями. – Я подозреваемая, верно? А я думала, вам нужен мой совет. Но в каком-то роде, наверное, нужен, правда? Что ж, для меня это новый опыт. Я бы сказала, мне это даже льстит. Пойдёмте вниз, там нам будет удобней разговаривать. Райли с Биллом вслед за ней спустились в комнату с тёмными обоями. На окнах висели тяжёлые портьеры, комнату освещали лишь лампы с плотными абажурами. Комната была небольшой, но в ней было достаточно мебели, чтобы небольшая группа человек из шести или восьми могла вместе сидеть и беседовать. Очевидно, это было то место, о котором говорила Максин Кроу. Логово, в котором делились тёмными историями и мыслями. Максин утверждала, что перестала приходить сюда на встречи с Соланж Лэндис потому, что интерьер и беседы были слишком странными для неё. «Здесь и впрямь странно», – думала Райли, глядя на декор и элементы смерти. Тут и там стояли настоящие человеческие черепа. На стенах висели гравюры монстров, вурдалаков и химер. Среди них было множество старинных фотографий. На некоторых из них были показаны трупы в гробах. Другие казались очень старыми семейными портретами, хотя от них тоже веяло чем-то мрачным и нездоровым. Лэндис заметила любопытство Райли. Она объяснила: – Это посмертные портреты. В старые времена, когда фотография только зарождалась, семьи позировали для фотографов со своими умершими возлюбленными. Им часто стоило больших трудов сделать так, чтобы трупы выглядели живыми. Она указала на разные фотографии и объяснила: – Здесь два ребёнка позируют со своей мёртвой младшей сестрой. На этой мертвец сидит со своей любимой собакой на коленях. Здесь маленькая мёртвая девочка прижимает к себе свою любимую куклу. Здесь две девочки держатся за руки – я не уверена, которая из них мертва. Вы заметите, что глаза покойников всегда открыты. Лэндис замолчала, позволяя распространиться жути от изображений. – Думаю, многим это покажется страшным, – сказала она со вздохом. – Но я думаю, это трогательная традиция. Возможно, отдалившись от реалий смерти, мы потеряли что-то сугубо человеческое. Тут, повернувшись к своим гостям, она сказала: – Но я веду себя грубо. Я не предложила вам ничего выпить. Я бы предложила вам пива или вина, но вы, конечно, скажете, что вы на службе. Но может быть чай или кофе? Райли еле сдержала порыв взглянуть на Билла. Она была уверена, что он думает о том же – что Лэндис намеренно играет с ними. Хватит ли у неё наглости отравить двух агентов ФБР прямо у себя дома? Райли в этом сомневалась, но, естественно, быть совершенно уверенной она не могла и Билл явно чувствовал то же. Лэндис, казалось, получала какое-то нездоровое удовольствие от их нерешительности. – Нет, спасибо, – сказала Райли. – Не стоит, – добавил Билл. – Пожалуйста, садитесь и располагайтесь поудобней. Райли и Билл вместе сели на козетку с тёмной бархатистой обивкой. Перед ними стоял странный предмет мебели, служащий, очевидно, кофейным столиком. Он выглядел очень необычно, у него были стройные ножки и бамбуковая плетёная столешница. Райли стало интересно, для чего он использовался в оригинале. Они сели, а Лэндис снова стала наблюдать за любопытством посетителей. – Это настоящий антиквариат, – сказала она. – Относится к девятнадцатому веку. Его, конечно, реставрировали, и плетение обновлено. Вы когда-нибудь слышали об «охлаждающем столике»? – Кажется, нет, – сказала Райли. – Как и я, – присоединился Билл. Лэндис погладила тонкое плетение. – Что ж, сегодня нам кажется, что холодильники были всегда. Но раньше хранение трупов во время подготовки к похоронам было очень трудным делом, особенно в жару. Так что тела лежали на охлаждающих столиках типа этого. Лёд, который клали под плетение, охлаждал их. Сквозь решётку стекали кровь и другие жидкости. На лице Лэндис скользнуло выражение ностальгии. – Охлаждающие столики давно заменили холодильные модули для хранения и металлические столы для бальзамирования – далеко не так элегантно, по моему мнению. Можете назвать меня старомодной, но мне кажется, что изящество и стиль стали жертвой прогресса. Лэндис вопросительно посмотрела на Райли и Билла. – Вы сказали, что сняли подозрения с Максин. Почему? Райли изучала выражение лица Лэндис. Им с Биллом нужно быть очень внимательными. Их текущая цель – заставить Лэндис раскрыть свои карты, сделать так, чтобы она выдала себя словом или поступком. Райли сказала: – Когда мы встретились в первый раз, вы сказали мне, что у Максин Кроу были неприятности из-за экспериментов над пациентами. Лэндис кивнула. Тогда Райли добавила: – Но вы не упомянули о том, что она экспериментировала с плацебо, а не с ядами. Лэндис с любопытством наклонила голову: – Плацебо? Я не знала об этом. Райли ещё пристальней посмотрела на Лэндис. Лжёт? Райли обычно довольно легко удавалось заметить ложь на допросе. Но выражение лица Лэндис, на котором вечно проскакивала насмешка, ей почему-то не удавалось прочесть. Райли сказала: – Вы никогда не упоминали о том, что у вас были не очень хорошие отношения с Максин, когда она выпустилась из вашей школы. Лэндис пристально посмотрела на Райли. – Следовало это сделать? Когда мы встретились в прошлый раз, я не знала, что меня подозревают. Райли ничего не ответила. – О, я поняла. Максин рассказала вам зловещие истории о моих маленьких посиделках в этой комнате. И вы, похоже, поспешили сделать довольно нехорошие выводы. Райли всё ещё ничего не говорила, Они с Биллом знали, что лучшая тактика – говорить и спрашивать как можно меньше. Они должны дать Лэндис возможность выговориться – и тогда есть надежда, что она себя выдаст. Лэндис нахмурила брови. – Агент Пейдж, вы считаете, что я намеренно указала вам на Максин Кроу, чтобы отвлечь от себя? Райли молча выдержала её взгляд. – Я возлагала на Максин Кроу надежды, – сказала Лэндис. – Кажется, я уже рассказывала вам о своих образовательных целях. Отрицание – худший враг медика. Отсюда и все мои собрания здесь. Они делят студентов на тех, кто может встретить тяжёлую реальность лицом к лицу, и тех, кто не может. Всё ещё молча Райли встретилась глазами с женщиной. Ни одна из них не моргала. Лэндис продолжала: – Я ожидаю, что мои студенты смогут взглянуть смерти в лицо, чтобы не питать в её отношении иллюзий. Максин – как бы это сказать? – оказалась слабой для той работы, на которую училась. Она выпустилась и получила грамоту, но я никогда не давала насчёт неё однозначных рекомендаций. Она, очевидно, всё ещё обижается за это, но ничего не поделаешь. Есть такие вещи, которым нельзя научить. Лэндис отвела глаза, теперь она попеременно смотрела то на Райли, то на Билла. Нервничает? Райли всё ещё не могла понять. Тут на лице Лэндис появилась лёгкая ухмылка. – У вас нет доказательств. Вы не можете арестовать меня только потому, что недовольная бывшая студентка считает меня мрачноватой. Лэндис снова с ними играла. Но доказывает ли это то, что она убийца? «Она права, – подумала Райли. – У нас нет никаких доказательств – пока, по крайней мере». Райли с Биллом зашли в тупик. У них остался лишь один вариант. Райли посмотрела на Билла и увидела, что он думает о том же. Билл встал с розетки, подошёл к Соланж и заставил её встать.